Психология народов и масс - Гюстав Лебон

В конце концов, идеи, а следовательно, и те люди, которые их воплощают и распространяют, руководят миром. Их торжество обеспечено с того момента, как они имеют в числе своих защитников страдающих галлюцинациями и убежденных. Для силы их действия мало имеет значения, истинны ли они или ложны. История нам даже показывает, что наиболее нелепые идеи всегда сильнее фанатизировали людей и играли наиболее важную роль. Во имя самых обманчивых химер мир до сих пор подвергался сильнейшим потрясениям: цивилизации, казавшиеся вечными, рушились и основывались другие. Земля принадлежит нищим духом, но под тем условием, чтобы они обладали слепой верой, двигающей горы. Философы, посвящающие часто века уничтожению того, что люди глубокого убеждения иногда создают в один день, должны преклониться пред ними. Убежденные как бы участвуют в тех скрытых силах, которые управляют миром. Они вызвали наиболее важные события, записанные историей.

Несомненно, фанатики распространяли только иллюзии, но этими иллюзиями, одновременно страшными, обольстительными и пустыми, до сих пор жило человечество и, без сомнения, будет продолжать еще жить. Это только тени, однако их следует уважать. Благодаря им наши отцы узнали надежду и в своей героической и безумной погоне за этими тенями вывели нас из первобытного варварства и привели к тому пункту, где мы находимся в настоящее время. Из всех факторов развития цивилизаций иллюзии составляют едва ли не самый могущественный.

Иллюзия вызвала на свет пирамиды и покрывала Египет в течение пяти тысяч лет каменными колоссами. Иллюзия выстроила в Средние века наши гигантские соборы и заставила Запад броситься на Восток для завоевания фикции.

В преследовании иллюзий основывались религии, которые умели подчинить своим законам половину человечества, ими же созидались и уничтожались самые громадные империи.

Не в погоне за истиной, но скорее в погоне за ложью человечество истратило большую часть своих усилий. Преследуемых им химерических целей оно не в состоянии было достигнуть, но в их преследовании оно совершило весь прогресс, которого вовсе не искало.

Отдел четвертый

Разложение характера рас и их падение

Глава I

Как цивилизации бледнеют и гаснут

Разложение психологических видов. – Как наследственные предрасположения, требовавшие века для своего образования, могут быть быстро потеряны. – Всегда нужно очень долгое время для известного народа, чтобы подняться на высокую ступень цивилизации, и иногда – очень короткое, чтобы упасть с нее. – Главный фактор падения какого-нибудь народа – понижение его характера. – Механизм разложения цивилизаций до сих пор был один и тот же для всех народов. – Симптомы упадка, представляемые некоторыми латинскими народами. – Развитие эгоизма. – Ослабление инициативы и воли. – Понижение характера и нравственности. – Современная молодежь.

Точно так же, как анатомические виды, и психологические виды не вечны. Условия среды, поддерживающие постоянство их признаков, не всегда существуют. Если же эта среда случайно изменяется, то и элементы душевного склада, поддерживаемые ее влиянием, в конце концов подвергаются регрессивным изменениям, приводящим их к исчезновению.

По физиологическим законам, которые наблюдаются у всех существ, для исчезновения органа требуется бесконечно меньше времени, чем нужно для его образования.

Всякий орган, остающийся без действия, теряет скоро способность функционировать. Глаз рыб, живущих в пещерных озерах, под конец атрофируется, и эта атрофия в конце концов становится наследственной. Даже в пределах короткой индивидуальной жизни орган, на образование которого путем медленных приспособлений и наследственных наклонностей требовались, может быть, тысячи веков, очень быстро доходит до атрофии, если его перестают приводить в действие.

Душевный склад существ не может избежать этих физиологических законов. Мозговая клеточка, которая не упражняется, в свою очередь перестает функционировать, и психические качества, требовавшие века для своего образования, могут быть быстро потеряны. Храбрость, инициатива, энергия, дух предприимчивости и различные качества характера, очень медленно приобретаемые, могут изгладиться довольно быстро, раз им не представляется больше повода упражняться. Этим объясняется тот факт, что какому-нибудь народу всегда нужно очень долгое время, чтобы подняться на высокую ступень культуры, и иногда очень короткое время, чтобы упасть в пропасть вырождения.

Когда исследуешь причины, постепенно приводившие к гибели все различные народности, о которых нам рассказывает история, будут ли это персы, римляне или какой-либо другой народ, то видишь, что основным фактором их падения была всегда перемена в их душевном складе, вытекавшая из понижения их характера. Я не знаю ни одного народа, который бы исчез вследствие понижения своих умственных способностей.

Для всех прошедших цивилизаций механизм разложения был одинаков, и притом до такой степени, что остается только спросить себя, как это сделал один поэт, не состоит ли, в сущности, история, занимающая столько книг, всего из одной страницы? После того как какой-нибудь народ достиг той ступени цивилизации и могущества, когда он, уверенный в своей безопасности, начинает наслаждаться благодеяниями мира и благосостояния, доставляемыми ему богатством, его военные доблести постепенно теряются, излишество цивилизации развивает в нем новые потребности, растет эгоизм. Гоняясь только за лихорадочным наслаждением быстро приобретенными благами, граждане предоставляют ведение общественных дел государству и скоро теряют все качества, некогда создавшие их величие. Тогда соседние варвары и полуварвары, имея очень малые потребности и очень интенсивный идеал, совершают нашествие на слишком цивилизованный народ, уничтожают его и на развалинах разрушенной цивилизации образуют новую. Таким-то образом, несмотря на страшную военную организацию римлян и персов, варвары уничтожили империю первых и арабы – империю вторых. Впрочем, не умственного развития недоставало подвергшимся нашествию народам. С этой точки зрения невозможно было никакое сравнение между победителями и побежденными. Именно когда Рим уже носил в себе зародыши близкого упадка, т. е. при первых императорах он насчитывал больше всего художников, литераторов и ученых. Почти все произведения, создавшие его величие, восходят к этой эпохе его истории. Но он потерял тот основной элемент, которого никакое умственное развитие не может заменить: характер.

«Нравы были испорчены, семья разлагалась, характеры были изнежены. Под рукой абсолютной власти выродившийся человек съеживался. Было столько ужасных притеснений, но никогда ни малейшего протеста». Римляне древних веков имели очень слабые потребности и очень сильный идеал. Этот идеал – величие Рима – абсолютно господствовал над всеми душами, и каждый гражданин готов был пожертвовать для него своей семьей, своим состоянием и своей жизнью.

Когда Рим сделался центром вселенной, самым богатым в мире городом, он наводнился иностранцами, пришедшими со всех стран и которым в конце концов даны были права гражданства. Требуя для себя только наслаждения роскошью, они очень мало интересовались своей славой. Великий город сделался громадным постоялым двором, но это не был уже больше Рим. Он казался еще живущим, когда варвары явились у его ворот, но душа его уже была мертва давно.

Аналогичные причины упадка угрожают нашим утонченным цивилизациям, но к ним присоединяются еще другие, обязанные эволюции, произведенной в умах современными научными открытиями. Наука обновила наши идеи и отняла всякий авторитет у наших религиозных и социальных понятий. Она показала человеку ничтожное место, какое он занимает во вселенной, и полное равнодушие природы к нему. Он увидел, что то, что считалось им свободой, было только незнанием причин, которым он покоряется, и что в системе необходимостей, которые им руководят, естественное положение всех существ таково, чтобы быть в порабощении. Он заметил, что природа не знает того, что мы называем состраданием, и что весь завоеванный прогресс достигнут был только путем безжалостного подбора, ведущего беспрестанно к подавлению слабых в пользу сильных.

Все эти ледяные и холодные понятия, столь противоречащие всему тому, что говорили старые верования, очаровывавшие наших отцов, вызвали тревожные сомнения в душах современных поколений. В посредственных головах они произвели то анархическое состояние идей, которое кажется наиболее характерным для современного человека.

У молодого поколения художников и образованных людей эти внутренние противоречия привели к своего рода мрачному равнодушию, убийственному для всякой воли, к замечательной неспособности воодушевляться каким-нибудь делом и к исключительному культу непосредственных и личных интересов.