Крылья Урагана - Кристофер Банч

— И что же вынудило тебя вступить в армию? — спросил Хэл.

— Да, как ты это назвал, именно вынудило. В магистрате не поверили, что я не имел понятия, кто такой Хилс, и сказали, что мне дорога либо в армию, либо за решетку — лет этак на пять. Я услышал об этих драконьих войсках и решил, что смогу перекантоваться здесь некоторое время.

— Я видел рочийских драконов, — заметил Хэл. — Пожалуй, я бы сказал, что пять лет в тюрьме будут побезопасней.

— Ха! — фыркнул Ассер. — Думаешь, такой смекалистый парень, как я, не найдет способа увильнуть?

Хэл ничего не ответил и извинился, направившись к рассерженной Сэслик, махавшей ему рукой.

— В чем дело?

— Этот недоделанный Феччиа пудрит всем нам мозги!

— Я не удивлен, — мягко заметил Хэл. — Относительно чего?

— Думаю, относительно всего. Да взять хотя бы его бахвальство, будто до войны он был всадником, хотя ничего толком он так и не рассказал. Но я подловила его. Задала несколько вопросов, на которые он не смог правильно ответить. А потом я спросила его, когда, по его мнению, лучше всего отнимать детенышей от самок, которых он упорно называет «драконенками» и «драконихами».

— Что-что?

— И он понес всякую околесицу — мол, однозначно сказать нельзя, все зависит от обстоятельств. — Дайнапур в раздражении тряхнула головой. — Каков болван! Это надо же — «драконенок»!

— Не говоря уж о «драконихе», — сквозь смех сказал Хэл. — Знаешь, человек, который настолько глуп, что даже не знает, что детеныша дракона не называют дра-коненком, а самку — драконихой, вряд ли добьется здесь какого-нибудь успеха.

— И кто же ткнет в него пальцем? Кто-нибудь из курсантов? Я лично не собираюсь никого сдавать, к тому же сами офицеры вряд ли поймут разницу.

— Ты права, — кивнул Хэл. — Я тоже не стану доносить на этого болвана. Думаю, его язык сам скажет все за себя.

— Кру-гом арш! Во имя всего святого, Кэйлис, ты когда-нибудь научишься ходить в строю или как? Я-то считал тебя кем-то вроде героя!

Хэл хотел было посоветовать ему попробовать убить кого-нибудь или попытаться самому не дать себя убить, но потом счел, что это не имеет ничего общего со строевой подготовкой. Его и в самом деле никто не учил, с какой ноги начинают маршировать. Армия на том берегу пролива была слишком занята, чтобы беспокоиться о таких мелочах.

Но не стал ничего говорить. Пока что его еще ни разу не отправляли в наряд чистить сортир.

Пока что.

Наконец настал тот день, когда они скинули свою гражданскую одежду, а Хэл — ветхую униформу, которую стирали как и когда могли, и облачились в новые мундиры.

Они были довольно эффектными, из чего Хэл сделал вывод, что в верхах очень заинтересованы в драконьих войсках: высокие сапоги, в которые заправлялись облегающие брюки, алый китель с белой перевязью и золотыми погонами, а также щеголеватая фуражка такого же алого цвета, которую, по мнению Хэла, непременно должен был снести первый же порыв ветра. К этой безвкусной униформе полагалось также очень практичное и совершенно неромантичное нижнее белье, как утепленный зимний вариант, так и простенький летний.

Кто-то, очевидно, достаточно далекий от элиты модельеров униформы, проявил каплю прагматизма, представив себе, каково должно быть в воздухе зимой, и предусмотрительно включив в комплект униформы кожаные перчатки с отворотами и тяжелую куртку до середины бедра, на производство которой, должно быть, пошла шкура с целой овцы.

Еще одним проявлением практицизма был зеленовато-коричневый комбинезон, как нельзя лучше подходивший, как выразился сержант Пэтрис, «для чистки сортиров».

Хэлу начало казаться, что у этого человека серьезные проблемы с кишечником.

Не забыли им выдать и оружие — длинные копья и мечи. Хэл так и не смог придумать, какую пользу можно извлечь как из одного, так и из другого на спине у дракона, потом предположил, что сэр Спенс потребовал этого для того, чтобы курсанты соответствовали его представлениям об образцовых бойцах.

Единственным хоть сколько-нибудь полезным оружием был длинный кинжал, лезвие которого имело одностороннюю заточку. Вид у него был такой, будто его придумали и выковали специально для задиры, поднаторевшего в пьяных драках.

Он был даже слегка удивлен, как это Спенс не додумался выдать им шпоры.

Боже, и какую только рвань теперь наряжают в форму, — сказал Пэтрис, усмехнувшись в своей неповторимой манере. — Так вот, вы оказались в этих рядах потому, что мы репетируем парадные маневры, а вас, идиотов, недостаточно, чтобы парад получился каким ему следует быть.

— Впер-ред... арш!

Хэл проделал все безукоризненно, исполненный решимости на этот раз не допустить ни единой ошибки.

— Через правое плечо... крру-гом!

Маневр этот следовало исполнять следующим образом: правофланговый совершал поворот направо, начинал маршировать на месте, следующий за ним солдат делал на шаг больше, и так далее, пока вся шеренга из десяти человек не поворачивала направо. В это время вторая шеренга делала все то же самое, только на шаг позади.

Но ничего не получилось, поскольку солдаты врезались друг в друга, смешались и начали шаг на месте, тогда как должны были продолжать движение, и началась полная неразбериха.

— Стой, стой, разрази вас гром, стой! — завопил Пэтрис, и хаос стал неподвижным хаосом. Он оглядел беспорядочную толпу, в которую превратились аккуратные шеренги.

— Я начинаю думать, что теперь вся группа заразилась бестолковостью от этого сукина сына Кэйлиса.

Хэл, в кои-то веки выполнивший все в точности так, как положено, почувствовал себя уязвленным. Из толпы послышался смешок Калабара.

— Я слышу смех, — процедил Пэтрис — Должно быть, я пропустил что-то необыкновенно смешное?

Молчание.

— Кто смеялся?

Снова молчание.

— Я не из тех, кому можно безнаказанно врать, — сказал Пэтрис. — А если никто не признается, это значит, что кто-то врет, не так ли?

И снова молчание.

— Я задал вопрос.

Группа сообразила, что от нее требуется, и нестройным хором проорала:

— Так точно, сержант.

— Говорят, у меня неплохой слух, — продолжил Пэтрис — Вы с этим не согласны, сэр Брант?

Через секунду он сорвался на визг:

— Не слышу ответа, сэр Брант! Выйти из строя! Калабар бочком вышел из колонны.

—Это вы смеялись? — промурлыкал Пэтрис.

— Э-э... Гм... Так точно, сэр.

— И не смей называть меня «сэр»! Я знаю, кем были мои родители! А сейчас марш в барак за ведром для стирки! После этого бегом к океану, принесешь мне ведро воды.

— Марш!

Пэтрис проводил взглядом сорвавшегося с места Калабара, потом повернулся обратно к своим жертвам.