Семь рыцарей для принцессы (СИ) - Дубинина Мария Александровна

— Герман, — она уперла в него испытующий взгляд. — Нам необходимо поговорить. Обсудить тот случай, понимаешь, о чем я.

Он прищурился. — Нет повода для обсуждения.

— Есть! — Стефания совсем разгорячилась, покраснела. Герман не понимал ее, и это его настораживало. — Хочу быть уверена, что ты будешь благоразумен.

Люси робко прикоснулась к локтю Германа:

— Я пойду, не буду мешать.

Однако Герман задержал ее:

— Подождите, мисс Шерилд. Уже темно, вам не стоит идти одной. Я провожу, — он бросил на Стефанию равнодушный взгляд. — Повторю, обсуждать нечего. Приятного вечера.

И он предложил Люси локоть, как настоящий джентльмен.

— Если разговор настолько важный, обсудим все в комнате после отбоя. Увидимся.

Стефания осталась стоять на месте, когда Герман открыл перед Люси дверь. Возможно, не стоило вести себя так намеренно жестоко, но, признаться, Стефания на это нарывалась, причем с самого начала.

Стефанию затопила обида, такая сильная и болезненная, что на глазах выступили слезы. Чтобы какой-то деревенщина так с ней… Да кем он себя возомнил?! Она зло утерла мокрый нос кулаком и бросилась к выходу. В темных зарослях вдоль тропинки ей мерещилось кокетливое хихиканье вульгарной девицы и волнующий бархатный шепот Германа. Ненавидя себя за слабость, Стефания добежала до общежития в рекордный срок.

Герман еще не вернулся в комнату, зато за столом сидели Альберт и Ситри и о чем-то негромко разговаривали. Ситри болтала с этой белобрысой бестолочью как со старым знакомым! Не иначе вся Визания ополчилась против Стефании.

— О, а вот и ты, — Берт увидел ее и приветливо улыбнулся. — Мы уже собирались тебя искать. Все хорошо?

Стефания поморгала удивленно:

— Я же тебя ударила сегодня.

— Ну да.

— И обозвала бесхребетным червяком, — напомнила она.

— И такое было, — юноша продолжал излучать дружелюбие. То ли правда был таким добрым, то ли просто мозгов не хватало, чтобы оскорбиться. В любом случае, это было даже неплохо. Стефания выдавила из себя улыбку, просто постаралась максимально достоверно скопировать то, что видела:

— Извини меня, Берт, — она подошла к нему и прислонилась рядом к столу. — Я вовсе не хотела тебя обидеть. Честное слово.

Второй раз милая улыбка далась легче, и похоже, Альберт на нее купился. Быть приветливой девочкой оказалось не так уж и сложно

— Теперь мы будем друзьями? — спросил он с надеждой.

— Конечно, будем, — девушка проследила взглядом за вошедшим в комнату Германом. — Я бы очень хотела стать твоим другом.

Урок 11. Внезапная похвала от учителя — верный признак грядущих неприятностей

Стефания поменяла тактику. Для Германа это не стало неожиданностью, строго говоря, он ждал, что она предпримет, оказавшись застигнутой “на горячем”. Герман даже позволил себе мысленно усмехнуться неловким потугам девушки усмирить свою гордыню. Ну и посочувствовал немного, потому что сам бы так не смог. Альберт, конечно, все принимал за чистую монету, а может и нет. В его голове частенько абсолютная наивность смешивалась с почти циничной проницательностью. Впрочем, довольно редко.

— Вниманию курсантов второго потока, вернувшихся с практики. Всем, кто еще способен передвигаться, через тридцать минут собраться в актовом зале № 2 для подведения итогов. Те, кто передвигаться не может, ползите. Предупреждение от студсовета — как бы вы не справились с практикой, вы неудачники.

Герман отставил утюг и вздохнул. Тупые шуточки неизвестных юмористов из студсовета совершенно не казались ему смешными. К тому же он специально встал пораньше, привести китель в порядок, и вот снова приходится спешить.

— За что-о-о?! — возопил Берт из-под одеяла.

— Заткнись! — шикнула на него Стефания, забывшись, хотя буквально вчера заверяла его в вечной дружбе. Спустила ноги с койки и яростно взъерошила длинные спутанные волосы. — Найду этих придурков, пришибу.

И только Ситри спокойно спустилась со второго яруса и, проигнорировав ширму, повернулась спиной и скинула ночную рубашку. Герман дернулся, подхватил падающий утюг и столкнулся взглядом с Альбертом. Щеки вспыхнули, и он ничего не мог с этим поделать. Должно пройти время, чтобы он привык жить с девчонками. Кто знал, что это настолько сложно?

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

Вот Берт вообще без капли стеснения встал, потянулся, сверкая голым торсом, взял полотенце и пошлепал умываться. А недавно в помывочной строил из себя недотрогу, вот и верь ему. Ситри ушла вслед за ним, и Герман остался со Стефанией наедине.

Девушка скрылась за ширмой.

— Надеюсь, мисс Шерилд, добралась вчера до общежития без приключений?

Герман подавил желание обернуться на голос и с удвоенным усилием завозил утюгом по кителю. Взгляд Стефании буравил спину.

— Без приключений, — пришлось ответить ему. — Ты тоже?

— К чему этот вопрос?

— Из вежливости, — Герман не намерен был изображать добродушие, на это у него был Альберт. — Можешь не отвечать.

Судя по шороху, Стефания вышла из-за ширмы и подошла ближе. Можно было уже обернуться, но Герман не захотел.

— Твое слово еще в силе? Ты не доложишь на меня в деканат?

Герман оскорбленно выпрямился и все-таки обернулся:

— Я не нарушаю обещаний.

Стефания будто бы расслабилась, опустила напряженные плечи, легкая складочка между нахмуренными бровями разгладилась:

— Верю.

Возможно и правда верила, по крайней мере, Герман не почувствовал исходящего от нее запаха лжи. На его счастье, от дальнейшего диалога его спасло появление Рене.

— Тут еще? А я не помню, где этот дурацкий актовый зал. Можно с вами пойти? Хм, — он быстро обшарил комнату беспардонным взглядом. — А где красавчик?

— Герма-а-н! Горячую воду дали… — Альберт так спешил сообщить радостную новость, что налетел на рыжего, и они вдвоем вкатились внутрь, цепляясь друг за друга для равновесия.

— Я счастлив, — только и смог сказать Герман и накинул идеально отглаженный, наконец, пиджак.

Актовый зал № 2 оказался не очень-то и залом, скорее довольно просторной аудиторией с рядами мягких кресел, выполненной в торжественных бордово-бежевых тонах. За аккуратными, по мнению Германа, и уныло-педантичными, по мнению Рене, складками тяжелого занавеса скрывалась полукруглая сцена. В общем, ничего выдающегося.

Курсанты собрались вовремя, без опозданий, и сидели тихие и сонные. Предупреждение студсовета, похоже, взволновало всех, и они ожидали жестокого разноса. Герман предпочел место в одном из задних рядов, Берт с готовностью уселся рядом, и уже мимо них обоих, оттаптывая ноги и шумно извиняясь, пролез Рене, чтобы плюхнуться по левую руку от Германа. Избавился ли он от страха перед его мрачным образом или нет, но зачем он постоянно лез к ним, угадать было несложно. Рене, кроме прочих своих талантов, отлично видел перспективы для себя, и находиться сейчас рядом с Германом ему казалось наиболее выгодным вариантом. И нельзя его в этом винить.

— Простите, я случайно, — еще раз извинился он и расползся по креслу. — Фух, что-то душновато тут, да? Атмосфера сгущается…

Он задрал очки повыше, сминая неровную рыжую челку. Нахальные бледно-зеленые глаза с прищуром косились на Германа. Тот пожал плечами с деланным равнодушием:

— Возможно. Но нам совершенно нечего опасаться. Мы сторона пострадавшая.

— К слову об этом, — Рене оперся на подлокотник и приблизил свое лицо к лицу Германа. Дохнуло тяжелым запахом масла и металла. — Если там с нами произошла случайность, нас пожалеют, а если нет…

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

Альберт заинтересованно перекинулся через колени Германа, прислушиваясь.

— А если нет, то что?

Рене приготовился выдать мрачный прогноз, но его прервал сигнал о начале собрания. Герман стряхнул друга с колен и приготовился слушать, параллельно обдумывая сказанное Рене. Разумеется, произошедшее с восставшим големом не случайность, в такое мог поверить разве что Берт. Сидящая впереди Стефания обернулась и смерила его странно задумчивым взглядом, Герману даже на секунду показалось, что она думала о том же, о чем и он. Хотя едва ли это возможно.