Погружение во мрак - Джон Дуглас

В мае 1982 года, после того как полиция сосредоточилась на Стюарте Ноултоне как главном подозреваемом и применила продуманную активную технику ведения дела, в полицию Сент-Пола пришла Дороти Ноуга и сообщила следователям, что она вспомнила подробности того дня, когда на нее было совершено нападение. Она сказала, что Ноултон появился в сауне, где она работала, и гневно обвинил ее в предательстве. Он поведал, что остановился у евангельской лютеранской церкви Иеговы, чтобы зайти в туалет, и видел маленькую девочку, которая в полном одиночестве шла к женскому туалету.

Он дождался, когда она выйдет, рассказывала дальше Ноуга, и предложил поиграть с ним в коридоре, а затем вытащил Кэсси из церкви туда, где была припаркована его машина. Он заигрывал с девочкой, заставил потрогать свой половой орган, а затем принялся тереть им между ее бедер. Это вызвало у Ноултона ощущение эйфории. Но девочка продолжала плакать, и потому он зажал ей ладонью рот, а когда опомнился, она уже не дышала. По крайней мере, так сам Ноултон объяснял случившееся.

По словам Дороти, после этого признания он выхватил нож, погнался за ней по комнате и ударил в шею. Тут Дороти и потеряла сознание. 26 мая полиция Сент-Пола сочла, что имеет достаточно веские причины просить разрешение на обыск, и вскоре получила его. (До сих пор подробности следствия держались в тайне от журналистов, которые широко освещали трагедию.)

Признание Ноултона объясняло причину появления спермы на колготках Кэсси, а Ол Робийяр из лаборатории ФБР подтвердил, что лобковые волосы, обнаруженные на ее трупе, и волосы с головы, приставшие к ее свитеру, принадлежат Ноултону. При микроскопическом исследовании на волосах были замечены проявления редкой болезни, известной под названием «окольцованных», или «перевязанных», волос, при которой различные части волоса выглядят более светлыми или темными. Тип крови Ноултона также соответствовал типу, к которому принадлежали пятна спермы на одежде Кэсси.

Стюарт Ноултон был обвинен в похищении и убийстве Кассандры Хансен. Его поместили в психиатрическую больницу штата, обследовали и сочли, что он в состоянии предстать перед судом. По его собственному требованию, его дело слушал судья, а не присяжные. Судья округа Рэмси Джеймс М. Линч вел заседание. Томас Пош возглавлял команду обвинителей. Филипп Вилом и Джек Нордби защищали Ноултона и вели переговоры о том, чтобы убийство было отнесено к категории второй степени тяжести, но без признания вины.

Пош наотрез отказался согласиться на предложение адвокатов. Дана Маккарти, присутствовавшая с сыном на той же семейной вечерней службе, во время которой пропала Кэсси, подтвердила, что видела, как какой-то мужчина поднимался по лестнице сразу после того, как по ней прошла девочка. На суде она узнала в Стюарте Ноултоне неизвестного, которого видела в тот вечер. Когда пришла очередь Дженис Реттман давать показания и ее спросили: «Клянетесь ли вы говорить правду, только правду, и ничего кроме правды?», она показала судье большой палец и ответила: «Само собой». Ее выступление и то, как она держалась и действовала, произвели внушительное впечатление. А слова Ноултона работали против него. Он заявил, что вел такси в то время, когда была похищена Кэсси. Как водитель он был обязан делать записи о маршруте, которые по крайней мере сделали бы более убедительным его мнимое алиби. Но Ноултон утверждал, что записи находились в дипломате, похищенном одним из пассажиров, и что он не может вспомнить, где побывал той ночью.

Дональд Уэлен-младший, диспетчер таксопарка, сообщил суду, что в тот вечер он несколько раз пытался связаться с водителем, но так и не сумел. Патриция Джонс, менеджер конкурирующей таксомоторной компании, заявила, что Ноултон пытался купить у нее чистые путевые листы в тот день, когда было найдено тело Кэсси, хотя Уэлен заверил суд, что в его компании можно было без труда взять такие листы. На суде также всплыл тот факт, что Ноултон провел некоторое время в психиатрической лечебнице в Траверс-Сити, Мичиган, после покушения на растление семилетней девочки.

Процесс продолжался тринадцать дней, включал выступления сорока восьми свидетелей и представление более сотни вещественных доказательств. Ноултон предпочел не давать показания. В завершение процесса судья Линч признал Ноултона виновным в убийстве первой степени и половом преступлении второй степени и приговорил его к пожизненному заключению. По законам Миннесоты на условно-досрочное освобождение он мог надеяться не раньше 2001 года. Ноултон слушал решение суда нетерпеливо, а затем в десятиминутном невнятном заявлении вновь принялся утверждать, что невиновен. «Бог свидетель, в тот день я не похищал Кассандру Линн Хансен из церкви!» — уверял он судью. Любопытно отметить: он не отрицал убийство, что могло быть сложным механизмом психологической защиты.

Не признаваясь ни в чем, он также подчеркивал свою набожность, которую я считал свойственной ему с самого начала. Он заявлял: «У меня нет причин отнимать чью-либо жизнь, ибо Бог не дал мне такого права. У меня не было причин мстить Кассандре Линн Хансен или Дороти Ноуга».

Адвокат Вилом, которого, казалось, вердикт расстроил больше, чем его клиента, сделал публичное заявление, выразив твердую уверенность в невиновности Ноултона, однако не преминул заметить, что судья Линч — справедливый человек, который умело и беспристрастно провел процесс.

Мать Кэсси, Эллин, тоже выступала на суде, она хотела после выпавшего ей испытания поведать другим людям об опасностях, подстерегающих детей, и побудить общество к более неукоснительному соблюдению законов, направленных на их защиту. Отмечая, что Ноултона избивал его отец, она предложила отправлять таких родителей в тюрьмы, чтобы их жертвы — дети — в будущем сами не стали преступниками. Только когда порочный круг инцеста будет разорван, сказала она, дети перестанут страдать, и самое важное — чтобы дети, с которыми дурно обращались, смогли свободно чувствовать себя, общаясь с другими родственниками, учителями или друзьями семьи. Интересно, что Эллин Хансен и ее муж, Уильям, приложили немало усилий, чтобы научить своих дочерей, Кэсси и Ванессу, справляться с угрозами их безопасности. Девочек научили не вступать в разговоры и никуда не ходить с незнакомыми людьми, а если им сделается страшно убегать с громким криком. Супруги Хансен не представляли, как мог преступник выманить или силой вывести их дочь из церкви. Сначала Ноултон отбывал заключение в корпусе для душевнобольных заключенных государственной тюрьмы Оук-Парк-Хейтс, а потом его перевели в реформаторий Сент-Клауд, поскольку служащие исправительного учреждения опасались за его жизнь. Даже преступники не выносят соседства с убийцами детей. Мне бы не хотелось, чтобы у читателей создалось впечатление, что только девочки становятся жертвами растлителей или что преступления против мальчиков ограничены малышами. Несмотря на то что опасность для них не столь велика, ровесники Элисон Пэрротт и Кристен Френч тоже могут стать мишенями преступников.

Так случилось с тринадцатилетним Шоном Муром. Этот случай — еще один удачный пример того, как анализ профиля личности может помочь следователям сосредоточить свои усилия на подозреваемых определенного типа.

Шон был довольно невысок для своих лет — его рост достигал всего четырех футов десяти дюймов, а вес — восьмидесяти пяти фунтов, но этот симпатичный мальчуган с прямыми, длинными белокурыми волосами, блестящими карими глазами и заразительной улыбкой невольно привлекал внимание окружающих. Он был, по словам моего коллеги, особого агента Джима Хэррингтона, «ребенком, которого невозможно не баловать». Днем в субботу 31 августа 1985 года, в ту же неделю, на которую выпадал День труда, Шон помогал отцу косить лужайку перед домом в Грин-Оук-Тауншип, близ Брайтона, штат Мичиган, в тридцати милях к северо-западу от Детройта. Конец лета тогда выдался жарким, температура держалась около девяноста градусов по Фаренгейту. Шон спросил отца, можно ли ему съездить на велосипеде в универмаг. От дома до универмага «Памп энд Пантри» было меньше двух миль, но он находился близ старого 23-го шоссе, всегда запруженного транспортом, в особенности в праздничный уик-энд. Однако Шону так хотелось шипучки, что после непременного напоминания об осторожности Брюс Мур, директор по рекламе «Энн-Арбор Ньюс», нехотя согласился отпустить сына. Шон так и не вернулся домой. Его малиново-серебристый десятискоростной гоночный велосипед «Хаффи» нашли позднее в тот же день неподалеку от универмага, у шоссе, где гравийная обочина переходила в заросший травой откос, примерно в миле от полицейского поста. Двадцатишестидюймовый велосипед был велик для него, но Шон надеялся подрасти и упорно работал, чтобы выплатить половину стоимости велосипеда. По словам отца, он страшно гордился своим велосипедом и никогда не бросил бы его без присмотра по своей воле. Кроме того, Шон не стал бы так долго отсутствовать, поскольку вечером семья собиралась в кино. Восстанавливая время его исчезновения, мы отметили, что машина шерифа округа Ливингстон тогда находилась в квартале от универмага.