Источник - Майкл Корди

— Ну разумеется. — Министр взял у юриста лист бумаги и протянул его Торино. — Это письмо гарантирует вам беспрепятственное передвижение по всей территории страны. Кроме того, оно дает вам право реквизировать любое оборудование и транспорт, которые понадобятся для поисков, в том числе оружие и припасы для ваших спутников. Сообщите местным властям, что вам требуется, и они обо всем позаботятся. — Он сделал приглашающий жест, и юрист достал солидные стопки бумаг. — Вот договор, согласованный вчера с вашими юристами, согласно которому Ватикан получает право на двадцать тысяч гектаров девственных перуанских джунглей по условленной цене.

— Любой участок по моему выбору?

— При условии, что там девственный лес и земля никому не принадлежит.

— А что насчет местных племен?

— Переселим.

— А если потребуется больше двадцати тысяч гектаров?

— Подпишем дополнительное соглашение. — Министр улыбнулся. — Вот увидите, генерал, джунглей у нас предостаточно.

ГЛАВА 29

Кахамарка, четверг, 4:30.

Лорен часто упрекала Росса в недостатке терпения, но сейчас, бездельничая в Кахамарке в ожидании Хэкетта, он не успокаивался ни на минуту. Сестра Шанталь замкнулась в своем собственном мире и старалась побольше спать, чтобы набраться сил. Зеб, совершенно как Лорен во время отпуска, читала все, до чего могла дотянуться, а в перерывах пыталась подбодрить Росса.

Росс же никак не мог расслабиться. Закупив все по списку Хэкетта и три раза обойдя весь город, он изучал книгу Фалькона и силился понять, сколько времени потребуется на поиски сада, если тот существует. Росс был словно подвешен в пустоте: он не сидел у изголовья жены и не рыскал по лесам в поисках лекарства. Каждый день он звонил отцу, каждый день Сэм Келли сообщал, что состояние Лорен остается неизменным, и каждый день Росс раздумывал, не вернуться ли ему домой.

Наконец наступило утро четверга, и Хэкетт подъехал к входу в отель на своем серебристом «лендровере». В предрассветном небе сиял Южный Крест.

На Хэкетте были новенькие брюки цвета хаки, куртка сафари, шляпа а-ля Индиана Джонс и очки с толстыми стеклами. Он поздоровался и указал на крышу, где к багажнику были приторочены мешки со снаряжением.

— Прошу вас, вытирайте ноги и закрывайте окна, когда садитесь в машину. У меня аллергия на пыль и грязь. Когда все сядут, я включу кондиционер.

Аллергия на грязь? Росс и Зеб переглянулись, однако промолчали. Геолог уселся рядом с водителем, а Зеб и сестра Шанталь устроились сзади. Хэкеттом нельзя было не восхититься: он избрал себе на редкость неподходящее занятие: возить туристов в джунгли Амазонки, пожалуй, самое грязное место на всей планете. Россу, впрочем, эксцентричный англичанин нравился. При всех своих странностях Хэкетт излучал какую-то старомодную честность.

До Куэлапа добрались за шесть часов. Ухабистая дорога шла через высокогорные леса и перевал на высоте трех тысяч метров, после чего круто спускалась к реке Мараньон. Наконец они остановились в деревушке Тинго к югу от Чачапойаса.

— Отсюда пойдем пешком, — сказал Хэкетт и посмотрел на сестру Шанталь. — Склон довольно крутой. Может, подождете в машине?

Монахиня не ответила, а просто выбралась из машины, взяла Зеб под руку и пошла. Было тепло и сыро, дул легкий ветерок, и Росс вдыхал запах красного земляного склона, по которому взбирался. Дорога до руин, расположенных на полмили выше Тинго, заняла еще два часа, но, увидев заброшенную крепость. Росс забыл об усталости и замер в восхищении. Развалины поражали воображение. По словам Хэкетта, это был крупнейший город в Перу, построенный до инков. Крепость стояла на высоком осыпном гребне полевому берегу реки. Длина зубчатых стен около шестидесяти футов высотой составляла почти полмили.

— Куэлап, — сказал Хэкетт, вытаскивая из кармана ингалятор и нажимая кнопку, — главный памятник культуры Чачапойя. Чачапойцы чаще всего строили крепости на вершинах холмов. Эти холмы, что возвышаются над лесными чащами, здесь и называют «кайма джунглей».

Росс удивился, что они фактически одни. Столь красивое место на первый взгляд должно было просто кишеть туристами. Пока Зеб и сестра Шанталь присели перевести дух, Хэкетт подозвал Росса к башне, расположенной на самой вершине. Строение было двадцати семи футов высотой, наверх вели полуобвалившиеся ступеньки.

Росс добрался до высшей точки древней крепости и смотрел на восток с высоты без малого десять тысяч футов над уровнем моря. Джунгли Амазонки простирались внизу, на сколько хватал глаз, а где-то вдали извивалась в безбрежной зелени сверкающая серебряная полоска. Казалось, миллионы миль отделяют это колоссальное открытое пространство от его дома и от тесных стен больничной палаты Лорен. Если бы она могла это видеть… Тоска и чувство вины, не отпускавшие Росса из-за того, что он бросил жену в одиночестве, лишь усилились. Однако в душе шевельнулось и кое-что еще — надежда. Он дал волю воображению и представил, что сад Орландо Фалькона — а вместе с садом и лекарство для Лорен — скрыт где-то посреди этих изумрудных просторов. При взгляде со старинной смотровой площадки казалось, что нет ничего невозможного.

Хэкетт указал на натоптанную дорогу вниз, в джунгли:

— Следующие подсказки ведут на восток, к реке. Дороге уже несколько столетий, и это единственный путь к Амазонке, так что, подозреваю, нам в Тарапото, а оттуда в Юримагуас на реке Уаллага, которая потом впадает в Амазонку. У нашего проводника Хуареса есть рация; как только выясним, в какой именно точке ваш священник вышел к реке, я свяжусь с ним. Хуарес нас подберет, и начнется вторая часть путешествия. — Англичанин махнул рукой в сторону Амазонки. — Полагаю, без карты в этом океане зелени ваша книга с указаниями будет просто бесценна.

Несколько секунд оба молча вглядывались в безбрежное пространство, погруженные каждый в свои мысли.

— Вы слышите? — вдруг спросил Хэкетт.

Росс прислушался к шуму ветра.

— Что слышу?

— Зов, — ответил Хэкетт, и на его губах мелькнула улыбка. — Зов приключений.

Стоило сияющему чистотой серебристому «лендроверу» отъехать от Тинго, за ним пристроилась заляпанная грязью «тойота-лендкрузер».

— Почему мы едем за этими гринго? Они знают, где золото?

Марко Базин отложил бинокль.

— Ты, Рауль, едешь за ними, потому что я тебе за это плачу. Держись подальше, но не выпускай их из виду. — Он снял панаму, почесал голову и бросил взгляд в зеркало: сидевший сзади смазывал пистолет. Еще совсем мальчишка, продолговатое смуглое лицо все в прыщах. — Каждый знает, что делать?

— Si, — промямлили его спутники, глупо ухмыляясь.

Базин поймал взгляд мальчика, смазывающего пистолет.

— Не забывайте, остальные деньги получите, только когда все будет сделано.

Хорошо, что у него нет здесь знакомых. С другой стороны, репутация время от времени весьма кстати. Знали бы эти любители, кто он, они бы выказывали больше уважения.

Марко взглянул на экран нового дорогого телефона, проверяя, есть ли сигнал, и сам себя обругал за глупость: новый аппарат был по размеру как обычный сотовый, но связь шла по последнему слову техники, через спутник. Он позвонил Торино, у которого был точно такой же телефон. Иезуит ответил после третьего гудка.

— Они в пути, — сказал Базин.

— Не выпускай их из виду. Я приеду, как только закончу дела в Лиме.

ГЛАВА 30

Юримагуас.

— А где твоя лодка, Найджел? — спросила Зеб, лениво растягивая слова. — Впрочем… — Она указала на сияющее белизной судно, выделявшееся на фоне неряшливых паромов и ветхих пароходиков, которые стояли в тихой речной гавани: — Наверняка эта.

— Откуда ты знаешь? — спросил Хэкетт.

— Угадала.

Поездка от Куэлапа до Юримагуаса заняла почти два дня, причем дорог хуже этих Росс раньше не видывал. Последний шестичасовой участок после Тарапото даже в «лендровере» буквально вывернул всех наизнанку. Больше всего выводила из себя даже не длительность поездки, а необходимость все время сидеть в машине. У Зеб, может, и был высокоорганизованный ум математика, зато чистота ее совсем не волновала, и когда наступала ее очередь садиться вперед, она клала ноги на приборную панель. Зеб словно нравилось провоцировать Хэкетта, который был так воспитан, что не решался с ней спорить.

Когда машина остановилась у лодки и Росс открыл дверцу, оказалось, что здесь градусов на пять — десять теплее, чем в горах, да и влажность существенно выше. Он выбрался наружу и стал разглядывать безукоризненно чистый катер Хэкетта. Теперь ему было понятно, почему говорят «порядок как на корабле». На ослепительно белом корпусе медными буквами было написано «Дискавери», а на борту царили до блеска начищенная латунь и лакированный тик.