Зенитные залпы - Михаил Вербинский

— Эй, рыбаки, где вы?

«Рыбаки» находились в землянке, вырытой на крутом берегу. Выбежали на окрик. Оказывается, подошли машины с ранеными.

— Моторных лодок нет — на левом берегу! — объявил остроглазый веснушчатый ефрейтор.

— Давайте какие есть!

Ефрейтор снял маскировочные сетки с «Лебедя» и «Чайки». Санитары и «рыбаки» тут же взялись за носилки, доставляли в лодки тяжело раненных бойцов. Тех, кто мог передвигаться сам, поддерживала под руки приехавшая на «санитарке» Лена Земцова. Ей предстоит сопровождать раненых на левый берег, затем до хутора Нижне-Кисляковский.

Лодки отчалили. Лена устроилась в носу «Чайки». Веснушчатый «рыбак» пристально вглядывался в новенькую.

— Первый раз?

— Да, первый, — ответила Земцова,

— А ведь маршрут опасный. Недавно комбата Черного переправляли, чуть ко дну не пошли от снаряда.

Лена, услышав о Черном, поторопилась спросить:

— А, скажите, среди раненых Даховника вы не встречали?

— Он же погиб, — ответил ефрейтор. — Все об этом знают.

— Верно, все так говорят, — промолвила Лена. — А мне не хочется верить…

«Чайка» и «Лебедь» неторопливо рассекали серую, покрытую масляными пятнами гладь воды. Над Волгой низко-низко расстилался белый как молоко предутренний туман. Беспрерывно доносились выстрелы, напоминая о близости фронта.

По реке шли лодки, катера, плыли вниз по течению бревна, доски. Недалеко от «Чайки» с шумом поднялся пенистый фонтан. Затем второй, третий. Кто-то на лодке проговорил:

— Вот как кладут. В нас целятся!

— Черта с два попадут! — успокаивал ефрейтор, с силой налегавший на весла так же, как и его напарник. Лодка вычерчивала змейку. В воду со свистом падал свинцовый дождь. Лена услышала тревожные возгласы. Присмотрелась.

— Там кто-то тонет! — вскинула она руку в ту сторону, откуда доносились крики. — Спасать нужно!

«Чайка» изменила направление. Скоро увидели, как, сжимая руками бревно, на воде барахтается человек.

— Держись! — кричали с лодки.

— Да это же девушка! — всплеснула руками Земцова. — Давай, ребята, быстрее!

«Чайка» коснулась бревна. Веснушчатый «рыбак» положил весла, перебрался на нос лодки и подхватил девушку за плечи. Обессиленную, продрогшую, втащил ее на борт.

— Снимай гимнастерку, бери сухую! — предложила Лена.

Бойцы молча и участливо наблюдали, как Земцова хлопотала возле нового пассажира.

— Откуда же ты, промокшая пташка? — спросил ефрейтор.

— Из полка Ершова! Слыхали о таком?

— О ерщовцах, гвардейцах? Как же не слыхать! — сразу отозвалось несколько голосов.

— А зовут меня Тоня Жидкова. Я — военфельдшер!

— Тоня, Тонечка! — радостно воскликнула Лена. — Слухом о тебе земля полнится! Ребята, так это же бесстрашная гвардии Тоня!

— Видать, не из трусливых, — заметил кто-то из раненых.

Земцова продолжала:

— Нам зачитывали телефонограмму начальника медицинской службы товарища Антонова Q Жидковой. Там сказано, что Тоня за два дня вынесла с поля боя и переправили на левый берег Волги около сотни раненых.

— Здорово! И как это ты управилась? — удивились бойцы.

— Что ж тут особенного?

Из того, что сообщила Жидкова, вырисовывалась картина боя…

На Мамаевом кургане, как бы разрезающим город на две части, стоит батарея малокалиберных орудий. Пушки-«малютки» яркими трассами разрезают дымный воздух.

— Огонь! Огонь! — командует лейтенант Савонин. На батарею ринулись Ю-87. Скорострельные орудия заглушили «музыку», что неслась с воздуха. Самолет врезался в твердый как камень грунт кургана. Атакуют другие пикировщики. Близ огневой упала пятисотка. Осколки забарабанили по зениткам. Заряжающий одного из расчетов схватился за окровавленное плечо. Подносчик беззвучно упал навзничь. «Помогите!» — вырвалось у него из груди.

Тоня стремглав бросилась на зов. Наклонилась над раненым. Остановила кровотечение, забинтовала, помогла добраться в укрытие. И спешит к другому пострадавшему бойцу.

— Берегись, Тоня! — услышала она. На батарею снова заходил пикировщик. Не обращая внимания на опасность, она бежала к окопу с дальномером, где от осколочных ран истекал кровью стереоскопист.

Фонтаны земли и камней поднялись над огневой. Беда в первом расчете. Осколком раздробило руку сержанту. Послышался крик: «Кухня горит!» Тоня заканчивала перевязывать сержанта, приподняла голову. Перед глазами вырос сноп пламени. «А вдруг там остались люди?» — подумала она. Прибежала, а у деревянной постройки уже рухнула крыша. Из горящего помещения доносились крики.

На помощь звать было некого: все бойцы — у орудий. С силой толкнула дверь. Вбежала. На полу лежал без сознания боец. Второй стонал, придавленный балкой. Отодвинула балку. «Беги!» — крикнула бойцу, указав на выход. Лежавшего подхватила и вынесла на свежий воздух. Затем снова возвратилась в горящее помещение и вытащила третьего бойца.

И когда бой утих, хлопотала возле раненых в землянке. Пришел командир батареи лейтенант Савонин, улыбнулся: «Отчаянная же ты, непременно доложу Ершову, как спасала людей в горящей кухне!»

На следующий день Тоню видели в другой батарее, где накануне погиб санинструктор. Вечерами да и по ночам переправляла раненых на лодках через Волгу. Опасные это были рейсы. Но все обходилось благополучно…

— А сегодня мне не повезло, — глубоко вздохнув, промолвила Тоня.

— Что же случилось? — допытывалась Лена.

— Пятерых раненых доставила к берегу, — вновь заговорила Тоня. — Ни катеров, ни лодок. Увидели небольшой плотик. Бойцы в один голос: «Поплывем на нем!» Погрузились на плотик. Почти до середины реки дошли.

— И что же дальше? — спросил ефрейтор.

— Угодила в плотик мина, всех в воду снесло.

— Никто не спасся?

— Нет. Я вынырнула, держалась на воде. Но чувствовала — не дотянуть до берега. А тут вы подоспели… Лучше бы я утонула, — сквозь слезы проговорила Тоня,

— Что ты, милая? Разве по твоей вине разбило плот? — успокаивала Жидкову Лена Земцова. — Вот и нас, как только отплыли, чуть не накрыли снаряды. И сейчас, посмотри, что на реке творится!

На сизой поверхности реки то в одном, то в другом месте поднимались фонтаны с белыми пенистыми гривами. Но «Чайке» уже не угрожала опасность. Вслед за «Лебедем» она ткнулась носом в песчаный берег.

Подошедшие машины перевезли раненых в хутор. Здесь, в палатках, разрисованных желтыми и зелеными полосами, размещался эвакогоспиталь.

Дежурному врачу Земцова передала список доставленных бойцов.

— Будем лечить и отправлять дальше в тыл, — сказал врач и взглянул на девушку: — А вы обратно на правый берег?

— Да, вечером возвращаться будем, — ответила Лена. И, чуть смутившись, спросила: — Скажите, доктор, к вам не поступал раненый старший лейтенант Даховник Лука, командир зенитного дивизиона?

— Нет, не помню такого. А кто он тебе, родственник, знакомый?

— Как вам сказать. Мы дружили с ним. К командному пункту дивизиона подошли фашистские танки, и он вызвал огонь батарей на себя. Все говорят, что он погиб. А я не верю. Может, он жив?

— У нас его не было. Но ты не теряй надежды. Возможно, что и жив остался, встретитесь.

Справившись с делами, Лена разыскала Антонину, Долго сидели в тени ветвистого дерева. И без конца говорили.

Лена узнала, что Тоня родилась под Брянском спустя два года после Октябрьской революции. Детей в семье было много. Тоня — самая младшая, тринадцатая по счету. В Одессе окончила медицинский техникум и стала работать фельдшером. Война застала ее в Кишиневе. В тот тревожный воскресный день поспешила в военкомат, попросила: «Пошлите на фронт, на передовую!» Началась ее фронтовая жизнь.

Девушки пришли на берег, когда спускались сумерки. Под ветвями лозняка, упершись носом в землю, стояла «Чайка». Однако в лодке никого не оказалось.

— Будем ждать «рыбаков», — промолвила Лена, усаживаясь вместе с подругой под старой вербой.

Рука Лены невольно потянулась в карман гимнастерки, и тут же блеснул серебром портсигар с инициалами «Л. Д.». Лена поведала подруге об этой дорогой находке,

— Да, — вздохнула Тоня. — И у меня душа болит об одном человеке. „

— Кто он?

— Есть такой в нашем полку, комбат Савонин. Его батарея у Мамаева кургана стоит… Приглашал после войны в Киев, где он жил до призыва в армию…

— И что же ты ответила?

— Рано загадывать. Еще не известно, как все обернется. Слышишь, как гремит бой? А там, у Мамаева кургана, кромешный ад…

— Дождемся победы, — звонче стал голос Лены, — И вы будете жить в Киеве, на берегу Днепра. И я прикачу к вам в гости. Вспомним тогда день, когда переплывали вместе Волгу…

Из-за невысокого лозняка вынырнул грузовик, наполненный ящиками со снарядами. Послышался знакомый голос гребца-ефрейтора с «Чайки»: