Каменное сердце - Кейлет Рель

— Это еще что? — выдохнула я.

— Ведьма, ты вроде не похожа на дикарку, и в деревне бываешь. Это дом. Ну, помнишь, в таком еще Гленна живет.

Я резко развернулась и схватила проходящего мимо Кресса за рукав. Инквизитор тут же разорвал наш контакт и гневно посмотрел на меня. Он поджал губы, явно сдерживаясь, чтобы не высказать мне пару ласковых.

— Откуда в треклятой Чаще дом?

— Твой же там как-то появился.

Кресс развернулся и пошел дальше, вынуждая меня семенить следом со связанными руками. Он мог пытаться сбежать от разговора, но куда ему в конечном итоге деваться? Все равно вместе живем.

— Эй, инквизитор, — возмутилась я. — Знаю, вас в этом ордене не учат, как правильно обращаться с женщинами, но ты мог бы хоть изредка проявлять вежливость.

— Ты не женщина, — парировал Кресс.

— А кто тогда? Троллья моча? Отрыжка Преисподней?

Кресс резко остановился, и я врезалась ему в спину. Его руки тут же оказались у меня на талии, не давая упасть. Наши взгляды пересеклись. Его лицо оказалось близко-близко к моему.

— Ты девица, — выдохнул он мне в губы. — Потому что только девица становится каргой… так.

Я удивленно посмотрела на него. Для инквизитора он знал о ведьмах чересчур много. Даром, что когда-то жил с одной. Точнее, она его похитила. Но не станет же карга обучать слугу всем нашим премудростям? Даже я ни разу не слышала про то, как девственность влияет на наше окаменение.

Меня мучил стыд. Такое ощущение, будто Кресс залез ко мне под юбку, все внимательно осмотрел и вынес вердикт.

И все же часть меня хотела узнать больше. Теперь-то мамы с папой нет, и мне попросту не у кого спросить совета. Сможет ли инквизитор помочь ведьме? Даже звучит смешно.

— Как? — все же задала вопрос я.

И затихла, не решаясь даже пошевелиться. Мы так и стояли посреди двора друг напротив друга, его руки на моей талии. Одно лишнее движение, слово — и все рассыпется в прах.

Кресс буравил меня взглядом. В темных омутах его глаз нельзя было разглядеть ни единой эмоции. Он едва уловимо улыбнулся.

— Глупая ведьма, — сказал он. — Разве ты еще не заметила? Ваша драгоценная Истле всегда дарит детям второй шанс, особенно таким, как ты. Юным и невинным.

Он убрал пряди моих волос и коснулся места на шее, где чувствовалось биение пульса. Совсем слабое, почти замершее. Затем скользнул пальцами к ключицам и ниже, положив ладонь мне на грудь.

Я едва дышала. Слишком свежи были воспоминания о том, как Кресс пытался меня задушить. Его прикосновения жгли меня. Я не сопротивлялась, потому что знала, что он пытается проверить. Ему не нравилось меня трогать: я заметила странный огонек во взгляде, свидетельствующий, что инквизитор выходит из равновесия. Оставалось лишь надеяться, что мы все выясним раньше, чем Крессом овладеет ненависть.

Его ладонь вплотную прижималась к моей коже через тонкую ткань рубахи. Прошло несколько мгновений, и мы оба почувствовали глухой удар в моей грудной клетке. Каменное сердце содрогнулось, чтобы снова замереть.

— Просто процесс превращения в каргу еще не завершился, — слабо запротестовала я.

— Ты тратишь магию каждый день на глупости вроде заговоров, — тихо сказал Кресс, — думая, что скоро она закончится и ты умрешь?

В его черных глазах блеснуло раздражение. Он едва сдерживался. Отдернув ладонь от моей груди, Кресс резко выдохнул. Он отвернулся к дому, приводя мысли в порядок.

Я не трогала его. Во мне тоже закипало бешенство. В таком состоянии мы не договоримся, а просто поубиваем друг друга.

— Дура, — буркнул Кресс.

— Придурок, — не осталась в долгу я.

Мы начали разбирать сумки, старательно избегая друг друга. Но я не собиралась оставлять все вот так. Нужно было обсудить, что Кресс знает о ведьмах, раз уж он первый об этом заговорил. Моя жизнь лишилась смысла со смертью семьи и любимого, но кто помешает мне его снова найти? Так что я собиралась ухватиться за эту призрачную надежду, что Истле милует своих детей даже после мести.

Глава 36

От раны Кресса остался лишь тонкий шрам на боку, в том месте, где царапина была глубже. Это меня одновременно и радовало, и бесило.

Мне не доставляли удовольствия утренние и вечерние перевязки. Каждый раз Кресс недовольно стягивал рубашку и подставлял мне бок. Хоть я и старалась лишний раз его не касаться, он постоянно выгибался, будто не любящая прикосновения чужаков кошка, которую ты хочешь погладить. Будто мне мало его мрачных взглядов исподлобья, преследующих меня повсюду.

Однако у раны был один неоспоримый плюс: она ослабляла Кресса. Из-за нее он стал вялым, более человечным и слегка сонным. А теперь все прошло. И Кресс с новым рвением кинулся исполнять свои обязанности инквизитора. к нему на пояс перекочевали ножны, а каждый вечер у нас посвящался полировке и без того идеальной стали. Кресс теперь ходил за мной везде. Он не отпускал меня одну на сбор трав, в деревню, пройтись до сарайчика, да даже в баню провожал и терпеливо ждал на улице, пока я там парилась.

Как только пришло время идти на ярмарку, Кресс напялил свою парадную рубашку — такую же черную и простую, как все остальные — и подхватил мою корзинку с наливками.

— Огненная ягода, — заметил он. — Зачем тебе это?

— Слезы девы, — сказала я. — Мы идем разоблачать злодеек. И веселиться.

— Странно слышать подобное от ведьмы.

— Уж поверь, в мире есть люди, которые в сто раз хуже любой карги.

Кресс молча отвернулся.

— Ты не идешь, — продолжила я, — Гленна пригласила меня. Инквизиция будет лишней на этом празднике жизни. Но если наметится казнь, я тебя обязательно позову.

— Стерва, — сквозь зубы произнес Кресс. — Я присматриваю за тобой. А если ты решишь сбежать?

— Говори прямо, — фыркнула я. — Ты просто не хочешь, чтобы на большой ярмарке меня придушил кто-то другой.

Его горящий взгляд опустился с моего лица куда-то вниз, в область шеи, где уже почти сошли синяки. Благодаря мази и заговорам, конечно.

Дразнясь, я откинула волосы, стекающие багряной волной по плечам, и демонстративно медленно обвела коготком линию ключиц. Кресс тяжело сглотнул. Кажется, примеривался, как лучше будет меня прибить: топором, мечом или голыми руками.

— Клянусь, я не дамся никому в лапы, — пропела я. — Ни разбойникам, ни зверью. Если меня кто-то и убьет, то только ты.

— Ведьма… — угрожающе протянул Кресс.

— Хотя, конечно, у Ру тоже есть все шансы. Ах, эти алые глаза! Так символично, что они будут последним, что