Мой сводный кошмар (СИ) - Анастасия Воронцова

мою шею горячим дыханием, и я чувствую, как по коже проносятся волны мурашек.

Мы целуемся на лестнице, в раздевалке и даже у входа в спортзал. Целуемся так, что щеки вспыхивают румянцем, а сердце заходится в безумном ритме, словно целый хор барабанов. А затем начинается мой персональный ад.

Из-за пропущенных тренировок разминка кажется настоящей пыткой. Если раньше я с легкостью выполняла эти упражнения, то сейчас у меня болит каждая мышца.

Кирилл держит слово и следит, чтобы я не пропускала ни одного упражнения, игнорируя мое шипение, пыхтение, стоны и ругательства, и только потом пускает на канат и кольца. Но даже потом неустанно бдит, чтобы я все делала правильно, совсем как тренер.

К середине тренировки становится немного легче, к тому же я вхожу в кураж, и чувствую азарт по мере того, как усложняются выполняемые трюки.

Когда дело доходит до поддержки, я ловлю себя на том, что жду, когда он меня коснется, когда его руки окажутся на моем теле, а их тепло проникнет под тонкую ткань спортивного костюма.

Глава 16

Кирилл

Дела были плохи. Я это осознавал. Две недели, отведенные Злате на то, чтобы забрать документы из универа, близились к концу, а мы с Алексом так и не поймали этого ублюдка.

Я не верил в чудеса, и понимал, чем все может обернуться.

Скорее всего отца куда больше будет заботить то, как этот скандал повлияет на стоимость акций компании, чем то, что мама предпочла ему другого. По крайней мере в это легко было поверить.

Скорее всего они разведутся.

Странно, но я почти ничего не чувствую по этому поводу. Наверное потому, что мои родители в каком-то роде всегда были друг другу чужими. Отец вечно пропадал на работе, а мама… Очевидно она так и не смогла забыть свою первую любовь.

Куда больше я переживал за Лину.

Какой бы грубой и упрямой ни была моя сестра, она любила нашего отца. Поэтому ее так задевало то, что его никогда не бывает рядом. Я не мог предугадать, как она отреагирует на новость об измене мамы, но, учитывая ее вспыльчивость, Лина может наговорить много того, о чем позже будет жалеть.

Злата была права, настало время поговорить с мамой и дать ей шанс самой рассказать обо всем отцу.

Я нахожу ее на кухне, как всегда готовящую нам завтрак. Всем, даже отцу, который обычно его пропускает. Я ненавижу себя за то, что собираюсь сказать, но больше тянуть нельзя. У нас остался всего один день до того, как ублюдок сделает следующий шаг, если не считанные часы.

— Кирилл? — она оборачивается и на ее губах появляется теплая улыбка, — Ты сегодня рано. Хочешь чего-то особенного?

В ответ я с сожалением качаю головой.

— Нет, мам, мне нужно с тобой поговорить. Это важно.

Я знал, что решиться на этот разговор будет сложно, но даже не догадывался насколько.

Ее лицо меняется в считанные мгновения и она садится на стул напротив меня. Мама не на шутку взволнована, но не торопит меня, позволяя собраться с мыслями, и я пользуюсь этой возможностью, чтобы немного перевести дух.

— Несколько недель назад кто-то связался со Златой. Ей прислали фотографию. На ней ты целуешься с ее отцом в машине незадолго до аварии. Кто бы ни сделал это фото, он собирается слить его. Думаю тебе стоит поговорить с Линой и отцом, прежде чем они узнают это от кого-то другого.

Несколько секунд я не мог заставить себя посмотреть маме в лицо. Боялся увидеть в ее глазах слезы или отчаяние, но в них была лишь грусть, приправленная чувством вины.

— Я знала, что рано или поздно правда всплывет наружу… — тихо говорит она, опустив голову, — Мне жаль, что вы со Златой узнали обо всем вот так.

Я молча обнимаю ее, потому что не знаю что сказать. Что я прощаю ее? Что понимаю, почему она так поступила? Я сомневаюсь в том, что это хоть как-то поможет.

— Я поговорю с ними сегодня, — обещает она, — Спасибо, что дал мне шанс объясниться.

Благодарить не за что, и от этого я чувствую себя еще паршивей. Черт возьми, неужели все так и закончится?

Все эти дни я без конца написывал Алексу, ожидая хороших новостей. Я держался только благодаря Злате. Убеждая ее в том, что все будет хорошо, я и сам начинал в это верить.

Возможно ей даже будет лучше без отца. Возможно им давно следовало разойтись. Они слишком разные, слишком далеки друг от друга.

Не сказал бы, что мама страдает в этом браке, но и счастливой ее не назовешь. Из-за отца она много лет чувствовала себя одиноко. Возможно это ее шанс встретить кого-то другого. Кого-то, для кого она будет важнее работы.

— Теперь Лина еще сильнее меня возненавидит, если это, конечно, вообще возможно, — говорит Злата, когда мы лежим в ее комнате и смотрим очередной фильм. Я рад, что мне все-таки удалось уговорить ее остаться до тех пор, пока отец обо всем не узнает. По крайней мере здесь она была в безопасности.

— Переживаешь за нее? — я замечаю упавшую ей на щеку прядь волос и поправляю ее. Злата кивает.

— Немного. Хоть у нас и всегда были не лучшие отношения, я могу понять ее чувства. Ей и без того одиноко из-за того, что ваш отец все время занят. Не удивительно, что ее ранит то, что я отнимаю внимание ее матери.

Злата замолкает, и я в который раз поражаюсь тому, насколько она взрослая. Немногие девушки на ее месте могли бы так рассуждать, откинув личную неприязнь и чувство обиды.

— Ты слишком добрая. А ей давно уже пора повзрослеть. Если она продолжит ранить окружающих только потому, что ей самой больно, ни к чему хорошему это не приведет.

Она молчит, задумчиво глядя куда-то в сторону, пока ее пальцы выстукивают незатейливую мелодию на моей руке, а затем продолжает:

— Ты будешь ей нужен, когда твой отец обо всем узнает. Ей и маме. Не думаю, что сейчас мне стоит к тебе переезжать.

Я напрягаюсь, но стараюсь держать себя в руках.

Мне категорически не нравится то, что Злата собирается жить одна. Особенно после того случая. Будь моя воля, я бы ни за что ее не отпустил. Однако я обещал, что приму любое ее решение, и не могу указывать ей что делать, поэтому только киваю.

— Хорошо, я помогу тебе перевезти вещи.

— Спасибо.

Не похоже, что