Царствие костей - Стивен Галлахер

Луиза была девушкой несобранной, и пока наклонялась за одной вещью, другая падала из ее рук. Однако несмотря на поздний час, оставить комнату в беспорядке она не могла. Завтра, в воскресенье, труппа отправлялась в другой город; правда, после вечернего спектакля многие поговаривали о том, чтобы либо продлить гастроли здесь, либо через некоторое время вернуться.

Наверное, поэтому мистер Уитлок принарядился для встречи с директором местного театра. Он собирался сыграть перед ними роль делового человека, надеясь в случае продолжения гастролей пересмотреть договор в сторону увеличения гонораров. Обычно такими вещами занимался Том Сэйерс.

Луиза не знача, как отнестись к идее продолжить гастроли здесь. От мысли, что актеры попросту спекулируют на происшедшей с ними трагедии, становилось неуютно. Однако ей нужны были деньги — никаких иных доходов, кроме гонораров, она не имела. Отец ее умер, не оставив матери ни денег, ни имущества, одни долги. Миссис Портер, до смерти отца — хозяйка в большом доме, вынуждена была наняться кухаркой к местному викарию, человеку небогатому. Луиза в услужение не пошла, предпочтя игру на сцене.

Мать, женщина набожная, наслушавшись рассказов об аморальности актеров, очень волновалась за нее.

«Будто хозяева не балуются со своими служанками под лестницей или не попадаются блудливые священники», — думала тогда Луиза.

Кроме того, впоследствии она обнаружила, что актеры часто посещают и любят церковь, видя в ней род театрального искусства.

Луиза спустилась вниз, подошла к двери, ведущей на сцену. В театре стояла тишина. Она торопливо оделась, кое-как затолкала театральное платье в готовую к отправке корзину. Вдруг она услышала шаги. Кто-то ходил по зданию, гасил люстры и лампы. Луизу охватил страх. Она испугалась, что ее могут закрыть здесь на ночь, но сторож знал, что актриса еще не ушла, и ждал.

— Мистер Каспар ушел? — спросила Луиза.

— Давным-давно, — ответил сторож. — Поторопитесь, а то я собираюсь все тут закрывать.

— Извините, я совсем потеряла счет времени, — пробормотала Луиза.

Сторож ничего не сказал, и лицо его — точнее, та часть, которую не скрывали пышные усы, делавшие его старше, — ничего не выражало. Тем не менее Луиза была абсолютно уверена, что он обо всем догадывается. Сделав над собой усилие, чтобы не покраснеть, она отвела глаза и отдала сторожу лампу, захваченную из комнаты, чтобы не оступиться в темноте. Только погасив последние люстры, сторож, гремя огромной связкой ключей, последовал за Луизой, выпустил из здания и прикрыл за ней дверь. Луиза вышла из театра на прилегавшую аллею.

Лил дождь. В блестевших влагой каменных флагах, расставленных вдоль аллеи, отражался свет окон расположенного рядом паба. Возле него стояла большая толпа, состоявшая главным образом из зрителей, решивших глотнуть пива после спектакля. Какой-то маленький шустрый человечек подбежал к ней и сообщил, что паб уже закрыт, но за пенни он может показать ей место, где произошло убийство.

В конце аллеи Луиза увидела полицейского в плаще, с надвинутым на шлем капюшоном, а позади него поджидавший ее кеб.

Поблагодарив стража порядка за терпение, она принялась оправдываться за свое опоздание и выпалила наспех выдуманный рассказ о долгих поисках потерянного браслета. Полицейский ответил, что он здесь до утра на дежурстве и ему все равно, где стоять. Отогнав пару зевак, остановившихся поглазеть на Луизу, полицейский подал ей руку и помог подняться в кеб.

Конструкция экипажа была такова, что кебмен находился сзади и сидел на почтительной высоте. Луиза обратилась к вознице:

— Простите, я не помню точного адреса пансиона миссис Мак. Вы знаете, где он находится? Мне нужно туда.

Вместо ответа кебмен хлестнул лошадей вожжами, и те сорвались с места. Луиза удивилась. Ее отбросило на спинку кеба, и хотя сиденье было мягким, на миг у нее перехватило дыхание.

Она подумала, что кебмен недоволен долгим ожиданием ее у театра, но все равно поведение показалось ей грубым. Они неслись вперед, словно под коваными колесами кеба был не булыжник и трамвайные рельсы промышленного города, а мелкая галька или даже прибрежный песок. Луизу швыряло из стороны в сторону, и она ухватилась за свисавшие с потолка кожаные ремни; актриса боялась, что от следующего толчка, броска или столкновения с рельсами она попросту вывалится из кеба.

— Кебмен! — закричала Луиза. — Кебмен, что вы делаете?! Пожалуйста, помедленнее.

Даже если кебмен и слышал ее, он не отвечай.

Когда они на полном скаку вырвались с Ливерпуль-стрит, Луизе начато казаться, кеб увеличил скорость. «Вероятно, — подумалось ей, — он потерял контроль над лошадьми». Ее опасения оправдались: она услышала, как кебмен кричит на них, ноте перестали повиноваться.

Несколько следующих перекрестков они преодолели на той же бешеной скорости, пролетели перед самым носом трамвая, разразившегося вслед злым перезвоном колокольчиков, после чего помчались по темным малонаселенным улицам.

Луиза давно сообразила — едут они не в направлении пансиона миссис Мак. Кеб направлялся совсем в другую сторону, туда, где располагались закопченные здания фабрик и железнодорожные мосты. Промчавшись под одним из них, Луиза съежилась и зажмурила глаза от страха — над самой головой прогрохотал состав. Спустя несколько минут показался уличный фонарь, и здесь кебмену удалось наконец справиться с лошадьми и остановить их.

Луизе хотелось выпрыгнуть из экипажа прежде, чем кеб снова тронется, но у нее не было сил — она словно застыла, сжимая руками ремни. Кебмен сошел со своего сиденья, карету качнуло из стороны в сторону.

Возница шел к Луизе. «Нашел время выразить заботу! — мысленно возмутилась она. — Чуть до смерти меня не замотал. Еще немного, и меня бы просто выбросило на улицу».

Когда кебмен поставил ногу на подножку кареты, кеб снова качнуло.

— Луиза, — вдруг произнес возница. Она откинула висевшую на окне занавеску, попыталась рассмотреть его лицо, скрытое темнотой и капюшоном. — Да, это я. Не пугайся. Все, что говорят обо мне, — неправда.

Глаза ее наполнились ужасом. В неясном свете одинокого фонаря она узнала Тома Сэйерса.

Она изумилась. Все считали, что он бежал и обитает теперь где-то далеко, а он, оказывается, все время находился здесь и сейчас стоит перед ней, совершенно беззащитной.

— Отойди от меня! — попыталась сказать Луиза, но не успела — Том Сэйерс забрался в кеб и сел рядом. Она, насколько позволяло сиденье, отодвинулась.

Он — толи не замечая ее испуга, то ли не желая замечать — придвинулся к ней.

— Луиза, — снова заговорил он, — Каспар — развратник и убийца. Все преступления, в которых меня обвиняют, — дело его рук. Это он все подстроил так, чтобы меня арестовали. Вы напрасно думаете о нем как о падшем ангеле, которого можно спасти и приручить. Он выродок среди людей.

— Отвезите меня домой, — попросила она.

— Луиза, вспомните, я хоть раз нарушал обещания? Я когда-либо отказывался от своих слов? Не говорил ли я всегда правду, какой бы неудобной для меня она ни была? Подумайте, Луиза, мне важно знать ваше мнение.

Голос его звучал напряженно, почти зловеще, и дрожавшая от страха Луиза предпочла смолчать.

— Никогда, — ответил он за нее. — Разве не так?

Она закивала, охотно соглашаясь.

— Тогда послушайте меня теперь. Я пойду с вами в любой полицейский участок и сдамся властям, но на одном условии — если вы позволите мне увезти вас от Каспара и пообещаете никогда к нему не возвращаться.

— Прошу вас, Том, — взмолилась она, — отпустите меня.

— Луиза, вы меня не слушаете?

— Слушаю, слушаю.

— И верите мне?

Она хотела ответить так, как он ожидал, но думала слишком долго и он понял — она ему не верит.

— Ну так что, Луиза? Я рассказал вам всю правду. Мне нечего больше добавить.

— Том, все знают о ваших преступлениях. Неужели вы не видите, как я вас боюсь?

Бывшему боксеру подобная мысль и в голову не приходила. Он попробовал взглянуть на ситуацию глазами Луизы. Том и вообразить себе не мог, что она поверит в его виновность.

Но только до настоящей минуты.

На лице его отразилось отчаяние. Сэйерс отодвинулся от нее, развел руками, показывая, что не собирается причинять ей вред:

— Я понимаю, — произнес он. — Я думал, вы… — Голос его оборвался. — Луиза, — продолжил он, но сказал совсем не то, что хотел: — Как бы вы сейчас обо мне ни думали, обещайте, ради нашей старой дружбы, держаться подальше от Каспара.

— Нет, я не могу ничего обещать. Я люблю его, — ответила она.

Он хотел добавить еще что-то, но передумал. Ее слова произвели на него страшное впечатление, его внутренний мир вдруг изменился, раз и навсегда. Том понял — как бы он ни увещевал, его слова ничего не значат и не возымеют никакого действия.