Из недр царского флота к Великому Октябрю - Павел Дыбенко

- Помилуйте! Центробалт ведь учреждение. Мы полагаем, что не учреждение ходит к министру, а министр - в учреждение. У нас ряд срочных и существенных вопросов, требующих немедленного разрешения. Доложите министру, что мы просим его зайти к нам.

Онипко ушел. В Центробалте - опять споры. Все надежды на возможность прихода министра как будто рухнули.

- Помилуйте, как это не придет? Ведь он же морской министр? Приехал-то он на флот, как же он обойдет нас?

Недолго тянулись эти споры и нетерпеливые ожидания.

Министр, выйдя из Совета, прямо направился на "Виолу". Встретили его по старому морскому обычаю - с фалрепными, рапорт отдали и пригласили на заседание. Министр нервничает и заявляет, что у него только полчаса свободного времени, которое он и может уделить нам.

Наш маленький зал не вмещает всех гостей. Многие остаются в коридоре. Чтобы не терять времени открываю заседание.

- Слово для приветствия предоставляется народному министру Керенскому.

С жаром, с дрожью в голосе, с нотками плохо скрываемой злобы, красноречиво приветствует и тут же "по-отечески" пробирает нас министр. Говорит красно, да не о деле. Вдруг, забыв дисциплину, встает один из членов Центробалта, матрос Ховрин, и заявляет:

- Товарищ председатель! Я полагаю, что мы собрались не для митингования, а чтобы разрешить ряд практических вопросов. Полагаю, что господину министру следовало бы прямо перейти к делу.

- Товарищ Ховрин, я вам ставлю на вид, что вы позволяете себе прерывать министра.

Но Керенский уже потерял равновесие; судорожно сжав кулаки, он обрывает свою речь и бросает:

- Состав Центробалта придется пересмотреть. Адъютант, запишите.

Соглашаюсь с ним, что, и по нашему мнению, некоторые элементы (подразумеваю меньшевиков) следует удалить, ибо они мешают планомерной работе.

Между тем один за другим, с готовыми резолюциями, подкладываем проекты и доклады, в том числе и злосчастный устав. Не знаю, что повлияло на Керенского, может быть, просто не доглядел, но на уставе появилась его подпись и надпись: "Утверждаю".

Уехал министр, и долго мы ждали, когда встретимся снова. Да только вторично пришлось поехать не ему к нам в гости, а мы к нему в Петроград явились в июльские дни. Но там уже он с нами рассчитался не "по-отечески": арестовал, прикладами нас юнкера избили в подвале Зимнего и после того надолго упрятали в "Кресты".

Июльские события

Приказ и призыв Керенского об июньском наступлении, а также посылка им в армию и во флот агитаторов за наступление вытянули всю матросскую массу и солдат пехотных полков на Сенатскую площадь Гельсингфорса. Сенатская площадь в течение двух недель являлась ареной политической битвы: с одной стороны, меньшевики и эсеры, призывавшие флот и армию последовать призыву Керенского, с другой - большевики, разоблачавшие всю подноготную данного наступления, замысел буржуазных лакеев продолжать войну до победного конца. В результате битвы весь флот Гельсингфорсской базы почти единогласно вынес резолюцию недоверия Временному правительству и Керенскому, выпустил воззвание против наступления и требовал смены правительства. Атмосфера во флоте к моменту июльских событий была настолько напряженной, что достаточно было малейшего необдуманного шага со стороны Временного правительства, чтобы флот выступил против него с оружием в руках. Временное правительство, систематически защищавшее исключительно интересы буржуазии, не могло не совершать вызывающих актов. Первым из таких актов явилась телеграмма помощника военного министра капитана 1 ранга Дудорова на имя командующего Балтийским флотом от 3 июля за No 8295 следующего содержания: "Временное правительство по соглашению с Исполнительным Комитетом Советов рабочих и солдатских депутатов{15} приказало принять меры к тому, чтобы ни один корабль без вашего на то приказания не мог идти в Кронштадт. Предлагаю не останавливаться даже перед потоплением такого корабля подводной лодкой, для чего полагаю необходимым подводным лодкам занять заблаговременную позицию.

Подпись: Дудоров"

Помимо этой телеграммы, на имя командующего флотом и состоявшего при нем комиссара Временного правительства Онипко был получен ряд секретных распоряжений и инструкций в зашифрованном виде, которые в первый момент были скрыты от Центробалта. Права Центробалта были нарушены, и Центробалт того же 3 июля арестовал комиссара Онипко и назначил при командующем флотом, в связь, минную оборону и на отряд подводных лодок своих комиссаров. Вслед за первой телеграммой была получена и другая, следующего содержания: "С. Секретно.

Комфлоту Вердеревскому.

Временное правительство по соглашению с Исполнительным комитетом приказывает немедленно прислать "Победитель", "Забияку", "Гром", "Орфей" в Петроград, где им войти в Неву. Идти полным ходом. Посылку пока держать в секрете. Если кто из миноносцев не может быстро выйти, не задерживать других. Начальнику дивизиона по приходе явиться ко мне. Временно возлагает... [дальшепропуск, не было расшифровано] и если потребуется противодействие прибывающим кронштадтцам. Если, по вашим соображениям, указанные миноносцы прислать невозможно совершенно, замените их другим дивизионом, наиболее надежным.

No 2294.

Дудоров".

Получив эти телеграммы, Центробалт в целом, в том числе даже единомышленники Керенского, был возмущен провокацией Временного правительства, требовавшего начать братоубийственную бойню между отдельными частями флота. На экстренном заседании Центробалта было решено созвать пленарное заседание совместно с судовыми комитетами, объявить всему флоту о провокации Временного правительства, поставить вопрос о немедленной передаче власти Советам, а. также о посылке делегации от кораблей с требованием ареста Дудорова и Лебедева.

Утром 4 июля в 3 часа была получена еще телеграмма следующего содержания: "Гельсингфорс, Комфлот. Ревель,

Старшему на рейде и коменданту крепости.

Из Петрограда, Генмора,

4 июля в 2 часа 10 минут.

3 июля первый пулеметный полк начал агитацию, призывая воинские части к вооруженной демонстрации против Временного правительства. Некоторые части, вопреки распоряжению Совета рабочих и солдатских депутатов, вышли с оружием на улицу. На Невском и в некоторых других частях города, по невыясненным еще причинам, открылась стрельба из пулеметов и беспорядочная ружейная стрельба. По поступившим сведениям, пострадало несколько человек слегка. На Невском три вооруженных полка демонстрантов при первых, неизвестно кем произведенных выстрелах рассеялись. Большинство частей, в том числе оба экипажа, не выступили, ожидая распоряжения от Комитета рабочих и солдатских депутатов. К 1-му часу ночи демонстрация начала возвращаться в казармы. Порядок, видимо, восстанавливается. Если события изменят свой ход, буду вам сообщать.