Заговоры, обереги, ритуалы - Лада Лузина

Во имя Отца и Сына и Святого Духа, аминь! В печи огонь горит, палит и пышет, и тлит дрова; так бы тлело, млело сердце у рабы Божьей (имя) по рабе Божьем (имя) во весь день, по всяк час, всегда, ныне и присно, и во веки веков, аминь.

* * *

Лягу я, раб Божий (имя), помолясь, и встану, перекрестясь, и пойду я из дверей в двери, из ворот в ворота, в чистое поле, под чистые звезды, под Лунь (Луну) Господень. И лежат три дороги, и не пойду ни направо, ни налево; пойду по средней дороге, и та дорога лежит через темный лес. В темном лесу стоит древо тоски; тоскует и горюет тоска, печалится, и поселяю я ту тоску в рабу Божью (имя), взойди в ее белое тело и в ретивое сердце, и в русые косы, в кровь горячую - в руду кипучую, чтобы она по рабе Божьем (имя) тосковала, и все бы она обо мне думала; в питье бы она не запивала, в еде бы она не заедала, во сне бы она не засыпала и всегда бы меня, раба Божьего, на уме держала. Как солнцу и месяцу помехи нет, так бы и моему затвору помехи не было. Аминь, аминь, аминь!

* * *

Четыре зарницы, четыре сестрицы: первая Марья, вторая Марфа, третья Марина, четвертая Макрида; подите вы снимите тоску и великую печаль с гостей, с властей, со кручинных, но тюремных людей, солдат-новобранцев и с малых младенцев, которые титьку сосали и от матерей осталися: наложите ту тоску и телесную сухоту, великую печаль на рабу Божью (имя), без меня, раба Божьего (имя), не могла бы она ни жить, ни ходить, ни лежать, ни спать, все по мне, рабе Божьем (имя), тосковала. Тем словам и речам ключевые слова - аминь, аминь, аминь.

* * *

Как раб Божий (имя) любит рабу Божью (имя), так чтобы раба Божья (имя) не могла без него ни жить, ни пить, ни есть, а любила и почитала его лучше отца и матери, ясного месяца и красного ясна солнышка. Отныне и довеку. Аминь.

* * *

Лягу я, раб Божий, помолясь, встану я, благословясь; умоюсь я росою, утрусь престольною пеленою, пойду я из дверей в двери, из ворот в ворота, выйду в чистое поле, во зеленое поморье. Стану я на сырую землю, погляжу я на восточную сторонушку. Как красное солнышко воссияло, припекает мхи-болоты, черные грязи, так бы припекала, присыхала раба Божья (имя) обо мне, рабе Божьем (имя), - очи в очи, сердце в сердце, мысли в мысли; спать бы она не заспала, гулять бы она не загуляла. Аминь тому слову.

* * *

Жалела бы раба Божья (имя) о рабе (имя), как сама о себе (поклон). Тосковала бы раба (имя) день и ночь, в глухую полночь и в ясные полдни, и каждый час, и каждую минуту о рабе (имя, поклон). Напусти, Господи, на рабу (имя) злую тоску, невидимо пусть сохнет ее тело, руки, ноги, мозги, кости. Пленитесь, ее мысли, день и ночь, и в глухую полночь, и в каждый час и минуту обо мне вечно. Спать бы ей - не заспать бы ей меня; пить бы ей - не запить бы ей меня; ходить бы ей - не заходить бы меня; творить бы ей - не затворить бы меня. И казался бы я ей, рабе (имя), милее отца и матери, милее всего рода-племени, милее красного солнца и милее всех красных звезд, милее травы, милее воды, милее соли, милее детей, милее всех земных вещей, милее братьев и сестер, милее милых товарищей, милее милых подруг, милее всего света вольного.

Нужно прочитать три раза, а после, в разное время, еще семнадцать раз с поклонами. Когда увидят, что заговор подействовал, молятся Богородице:

- Утоли, Владычице, тоску, печаль в рабе (имя) по рабе Божьему (имя).

* * *

Как живут между собою голубки, так же бы любила меня раба Божья (имя).

* * *

Как у меня, раба Божьего, пот кипит и горит, тако же бы у рабы Божьей кипело и горело сердце обо мне, рабе Божьем.

Мужчина должен хорошо вспотеть и, вытерев пот платком, обтереть любимую женщину.

Женская издевка(Записана в 1734 году)

Во имя Отца и Сына и Святаго Духа.

Ой еси месяц и вы, чистые звезды и буйные ветры, вода и земля и лес и трава, синее море и огненная река, снесите и спроводите из миня, раба Божия (имя), тоску, сухоту и кручину велику, мысель немалую, печаль необычную в рабу (имя), чтобы той тоски тосковала и сухоты сохнула и кручины велики, не могла бы в мыльне веником спаритьце, ни водою смытьце и обдаватьце, ни отцем, ни матерью не пособитце, ни помогати, ни колдуном, ни колдуницею, ни самои ей собою, рабою Божиею имярек, покамест меня, раба имярек, не увидет и не осмотрит и не обозрит и со мною вместе не пребудет, по та места бы ей не вместимо было ни ясти, ни пити, ни спати, ни лежати, ни думати, ни с отцем, ни с матерью, ни с гости, ни с иными людьми, ни с какими.

Во имя Отца и Сына и Духа Святаго. Аминь.

Говорить на плат чистой тридевять раз встречю, платом после бане махнуть на лавку.

Заговоры полюбовного молодца на любовь красной девицы

За морем за Хвалынским, во медном городе, во железном тереме сидит добрый молодец, заточен во неволе, закован в семьдесят семь цепей, за семьдесят семь дверей, а двери заперты семьюдесятью семью замками, семью-десятью крюками. Никто доброго молодца из неволи не ослободит, никто доброго молодца досыта не накормит, допьяна не напоит. Приходила к нему родная матушка, (имя), во слезах горючих, поила молодца сытой медовой, кормила молодца бело-снеговой крупой, а, кормивши молодца, сама приговаривала: «Не скакать бы молодцу по чисту полю, не искать бы молодцу чужой добычи, не свыкаться бы молодцу со буйными ветрами, не радоваться бы молодцу на рать могучу, не пускать бы молодцу калену стрелу по поднебесью, не стрелять бы во белых лебедей, что лебедей княжиих, не доставать бы молодцу меч-кладенец врага-супостата, а жить бы молодцу во терему родительском, с отцом с матерью, с родом-племенем». Уж как возговорит добрый молодец: «Не чисто поле меня сгубило, не буйны ветры занесли на чужую добычу, не каленой стрелой доставал я белых лебедей, не мечом-кладенцом хотел я достать врагов-супостатов, а сгубила молодца воля молодецкая, во княжем терему над девицей красной, (имя)».

Заговариваю я, родная матушка, (имя), полюбовного молодца, (имя), на любовь красной девицы, такой-то. Вы, ветры буйные, распорите ее белу грудь, откройте ее ретиво сердце, навейте тоску со кручиной, чтобы она тосковала и горевала; чтобы он ей был милее своего лица, светлее ясного дня, краше роду-племени, приветливее отца с матерью; чтобы ей он казался во сне и наяву, в день и полдень, в ночь и полночь; чтобы он ей был во пригожество красное, во любовь залучную; чтобы она плакала и рыдала по нем, и без него бы радости не видала, утех не находила. Кто камень Алатырь изгложет, тот мой заговор превозможет. Моему слову конец на любовь красной девицы, (имя).

Заговоры влюбленной красной девицы

Стану я, раба (имя), благословясь, пойду, перекрестясь, из избы в двери, из двора в ворота, выйду в чистое поле, в под восточную сторону, в под восточной стороне стоит изба, среди избы лежит доска, под доской тоска. Плачет тоска, рыдает тоска, белого света дожидается! Белый свет красна солнышка дожидается, радуется и веселится! Так меня, рабу (имя), дожидался, радовался и веселился, не мог бы без меня ни жить, ни быть, ни пить, ни есть; ни на утренней зоре, ни на вечерней; как рыба без воды, как младенец без матери, без материна молока, без материна чрева не может жить, так бы раб (имя), без рабы (имя), не мог бы жить, ни быть, ни пить, ни есть, ни на утренней зоре, ни на вечерней, ни в обыден, ни в полдень, ни при частых звездах, ни при буйных ветрах, ни в день при солнце, ни в ночь при месяце. Впивайся, тоска, въедайся, тоска, в грудь, в сердце, во весь живот рабу (имя), разростись и разродись по всем жилам, по всем костям ноетой и сухотой по рабе (имя).

* * *

Выйду я в чистое поле; есть в чистом поле белый кречет, попрошу я белого кречета - слетал бы он за чистое поле, на синее море, за крутые горы, за темные леса, в зыбучие болота и попросил бы он тайную силу, чтобы дала она помощь сходить ему в высокий терем и застать там сонного (имя), сел бы белый кречет на высокую белую грудь, на ретивое сердце, на теплую печень и вложил бы рабу Божьему (имя) из своих могучих уст, чтоб он (имя) не мог без меня ни пить, ни есть, ни гулять, ни пировать. Пусть я буду у него всегда на уме, а имя мое на его языке.

* * *

Стану, благословясь, пойду, перекрестясь, из избы дверьми, из ворот воротами, на широкий двор, в чисто поле. В чистом поле помолюся, поклонюся. Есть двенадцать ветров, двенадцать вихорев, сильных, буйных. Как сушите, крушите весной поле, середи лета теплого - ниву сжату, траву скошену, так же высушите, выкрушите моего суженого-ряженого - черные брови, черные очи, кровь его горяча и сердце ретиво. Так бы не мог быть раб Божий без (имя) ни дня дневать, ни ночи спать, ни часа скоротать. Так бы была я, раба Божья, ему днем - на уме, ночью - во сне и на разуме. Аминь.