Водный мир. Осада - Александр Павлович Быченин

не сможет нас подслушать, даже запустив незримые щупальца сканера в соответствующие частоты. А во-вторых, и органолептический метод не прокатит, поскольку хоть Агуэй, хоть функциональный юнит при переносе в «хаб» неминуемо окажется в геометрическом центре сферы и столь же неминуемо вытолкнет нас в рандомную «соту». Либо зависнет рядом, конкретно впритирку. В любом случае о его появлении мы узнаем.

Зачем такие сложности? Так мы именно Толяна сейчас обсуждать и будем, а значит, разговор для его ушей не предназначен.

— Ну, что скажешь? — без лишних предисловий озадачил я Лиу Цзяо.

— Конкретизируйте задачу, Ван-сяньшэн, — не повёлся тот.

— Про Толика с шаманом, — пояснил я. — Как думаешь, пудрят мне мозги?

— Не исключаю такой вероятности, сяньшэн, но и подтвердить данную версию более-менее уверенно я не могу. Впрочем, — предвосхитил моё недовольное ворчание Ли, — описанная картина не противоречит логике событий. Да и вполне укладывается в психологический портрет куму-пойаи, Ван-сяньшэн.

— Согласен, старый дурень и впрямь воспринял Толяна давно ожидаемым мессией, — аккуратно, как и всегда в «изнанке», покивал я. — А вот насчёт нашего «иновселенного» друга я ни в чём не уверен…

— Поддерживаю, сяньшэн.

— Ну и что будем делать? На самотёк ситуацию пускать не очень хочется, — вздохнул я. — Плавали, знаем. Агуэй и Толкователь — та ещё гремучая смесь!

— Полагаю, прямые запреты и репрессии ни к чему не приведут, сяньшэн. Даже если мы вынудим Толкователя разорвать связь с шаманом, боюсь, старику это совсем не понравится. И он сам начнёт искать способ возобновить контакт…

— … а упрямства старому дурню не занимать, — закончил я мысль помощника. — Н-да… это что же получается, снова работаем по принципу «не можешь предотвратить, возглавь»?

— Такая стратегия видится мне наиболее оптимальной, сяньшэн.

— То есть запрещать напрямую ничего не будем, но и некие рамки обозначим, — заключил я. — Думаю, будет нелишним вживить шаману маячки. Озадачу дядьку Митяя, он сделает.

— Толкователь будет в курсе, сяньшэн.

— В этом и смысл, Ли! Знаки, понимаешь? Они повсюду. Вроде бы и не говорим «нельзя», а при этом всегда в курсе, где он и что он. Ну, как я придумал? — расплылся я в самодовольной ухмылке.

— Почти гениально, сяньшэн, — подыграл мне Лиу Цзяо. — Значит, продолжаем наблюдение и вносим корректировки косвенными методами. Единственное, я бы ещё предложил…

— Ну-ну?.. — подбодрил я искина.

— Было бы неплохо их загрузить чем-нибудь, Ван-сяньшэн. Чтобы у них на дурные мысли ни времени, ни сил не оставалось.

— Согласен, Ли, но, боюсь, твой план неосуществим, — обломал я «мини-гекса».

— И почему же, сяньшэн?

— Потому что ты, такое ощущение, забыл, кто наш Толян. А он, напоминаю, высококлассный искусственный интеллект, вобравший в себя вычислительные мощности девяти других искинов. Я, если честно, даже представить не могу, какой задачей его можно так грузануть, чтобы он ни о чём другом не думал, — с сожалением вздохнул я. — Ему даже «единение» не нужно.

— Позволю себе с вами поспорить, сяньшэн!

— Ну давай! — с немалым удивлением согласился я.

— В текущем состоянии, а именно, находясь в центральном процессоре функционального юнита, Толкователь обладает весьма ограниченными вычислительными возможностями, сяньшэн. Любую его попытку задействовать сторонние ресурсы из сети или локалки Елагиных я могу легко пресечь силами даже «третьединения». И уж тем более такие его действия не останутся незамеченными. Единственное доступное ему и неподконтрольное нам периферийное устройство — мозг шамана Агуэя, а его он задействовать в работе не сможет по двум причинам.

— Сразу двум? — восхитился я. — Любопытно! Хотя я, кажется, догадываюсь.

— Первая — малая совместимость программного обеспечения, лежащего в основе логических структур Анатолия, с живым мозгом хуманса, — подтвердил мою версию Лиу Цзяо. — Толкователь не сможет загрузить мозг Агуэя расчётами без последствий для куму-пойаи. И последствий весьма плачевных.

— И из этого факта проистекает вторая причина, — закончил я мысль искина. — Толик побоится лишиться живого носителя, потому что за превращение старого дурня в овощ я его по головке не поглажу.

— Хорошая версия, сяньшэн, — похвалил меня Ли. — Но я ожидал от вас немного другого.

— Удивлён?

— Ответ положительный, Ван-сяньшэн.

— Да, его гедонизм мне тоже сразу в голову пришёл, — признался я. — Толяну доступен гораздо более широкий спектр ощущений при живом Агуэе.

— А почему тогда?..

— А потому, мой электронный друг, что я так до сих пор и не решил, врёт Толян насчёт гедонизма, или и впрямь предаётся сему пороку с чистой душой, — огорошил я помощника. — И тебе, кстати, советую этот фактор учитывать. Пока не получим доказательств, что Толик реально сладострастец, не способный держать себя ни в тентаклях, ни в руках, будем считать, что он нас парит. Пусть лучше потом приятный сюрприз будет, чем холодный душ.

— Согласен, сяньшэн.

— И это, поторопись с защитой, — напомнил я. — Сам знаешь, Толян настолько ушлый, что уже может быть поздно.

— Это вряд ли, сяньшэн, внедрение в артефакт стороннего софта я бы не пропустил.

— Скорее уж я.

— Я это и имею в виду, сяньшэн. Если бы почувствовали вы, то и я бы незамедлительно зафиксировал соответствующие возмущения в вашей эмоциональной сфере. Единственное…

Лиу Цзяо вдруг довольно надолго задумался, даже пришлось его потревожить:

— Говори уже! Чего надумал?

— Мне нужен эталонный слепок эмоционального фона при вашем обращении к «слезе ангела», сяньшэн.

— Да вообще не вопрос! — обрадовался я. — Прямо сейчас и займёмся. Я так понимаю, куда прыгать — абсолютно всё равно?

— Ответ положительный, Ван-сяньшэн. Но хотелось бы зафиксировать не менее трёх ваших обращений к артефакту.

— Да хоть шесть! — отмахнулся я и мысленно «потянулся» к первой попавшейся «соте».