Больше, чем любовь (СИ) - Ники Сью

Ополоснув руки, я немного успокоилась. Закрыла тихонько за собой дверь и пошла вдоль узкого короткого коридора обратно в зал. Возле барной стойки стояли Яр с Артом, они, судя по всему, не заметили меня, поэтому продолжали разговаривать. Я уже планировала дать о себе знать, как случайно услышала часть диалога:

— Зачем ты это делаешь? Из раза в раз одно и то же. Бесишь, — ругался Громов.

— Жизнь слишком коротка, я не смогу вечно быть рядом. Да и лучше для этих целей найти прекрасную девушку.

— Завязывай, — немного грубо отреагировал Ярослав.

— Все в порядке, дружище, — Арт похлопал его по плечу, улыбнувшись. — Я с детства был готов, что однажды тик-так остановит свой ход.

— Серег…

— Пошли, мясо остывает.

Глава 20

Это было настолько неожиданно, как если выскочить на улицу в минусовую температуру в одном сарафане. Ты вроде ожидаешь жару, а разгоряченное тело встречает морозный ветер, от которого моментально начинает покалывать кожа. Я вжалась в стену, надеясь, что парни меня не увидели. Было бы некрасиво, застав они меня за подслушиванием.

Не придумав ничего, я снова вернулась в дамскую комнату, но в этот раз просто закрылась в кабинке и пыталась переварить услышанное. Неужели Арт чем-то болен? Что значили его слова? Он скоро умрет? Но ведь ему всего девятнадцать! Разве люди умирают так рано? Перед глазами всплыли ямочки на щеках Арта, его теплая улыбка и задорный смех. Мы были знакомы всего второй день по сути, а я уже готова разреветься от несправедливости. С другой стороны, может… может я что-то не так поняла? Всякое ведь бывает.

Когда в уборную постучали, мне пришлось покинуть свою обитель и пойти сесть за стол. Арт как ни в чем не бывало шутил, у него здорово получалось подкалывать Ярослава, тот иногда смеялся, а иногда грубил в ответ, не сильно, скорее как обидчивый ребенок. Я же почти не влезала в разговор, никак не могла заставить себя не думать о плохом. На языке вертелся только один вопрос, другие куда-то пропали. Даже мясо, которое принес нам официант на большом деревянном подносе, показалось безвкусным, хотя Арт его нахваливал.

В итоге посиделки превратились для меня в пытку. Я кое-как запихнула в себя крылышко, запила его фрешом, и на этом с едой было покончено. Я не представляла, как выдержу еще несколько часов, как сдержу себя от лишних вопросов. Однако тут мне повезло: Арту позвонила мама и попросила вернуться домой, к ним неожиданно нагрянули гости.

— Вот так всегда, — вздохнул именинник. — Стоит только почувствовать вкус жизни, как появляются гости.

— Уверен, они дадут тебе много разноцветных коробок, — сказал Яр. К нам подошел официант и принес счет. Арт вытащил чек и полез за кошельком в карман, но Громов его опередил. Он засунул быстренько пятитысячную купюру и велел нам всем подниматься из-за стола.

Когда мы оказались на улице, я подняла голову, замечая хмурое небо. Опять испортилась погода. Кроны деревьев покачивались в разные стороны, а толстый серый кот запрыгнул на обшарпанный фонтан, лениво разглядывая себя в отражении грязной воды, которая осталась после предыдущего дождя. Он будто видел там что-то такое, неведомое глазу человека, от чего мое сердце сжалось в комок, потому что предчувствие плохого не покидало ни на минуту.

— Что ж, мои хорошие, я безумно рад, что сегодня мы с вами наелись до отвала. По секрету говоря, моя маман отвратительно готовит, — Арт усмехнулся, Яр кивнул ему в качестве солидарности, за что получил толчок в бок.

— Согласен, из нее ужасный повар.

— Эй, только я могу ее ругать. Для всех остальных она крутяшка.

— Которая плачет при просмотре Титаника.

— Подумаешь, — пожал плечами Арт. — Под него девяносто процентов женщин плачут. Да и кто сказал, что плакать — это плохо? Ангелина, — он вдруг обратился ко мне, а я от неожиданности даже вздрогнула. — Все хорошо? Ты какая-то задумчивая.

— Она просто вспомнила Титаник и вот-вот заплачет.

— Еще хуже, — поджав губы, произнесла я. — Я думаю, что Ярослав должен проводить меня домой.

Жаль, в этот момент не вспыхнула молния, ведь в дымчатых глазах Громова она полыхала по полной программе. Он смотрел на меня так, словно пожелал превратить в пыль. Его взгляд означал все сразу: и негодование, и раздражение, и высокомерие. Но мне необходимо было узнать правду касательно Арта, а единственный, кто мог ее дать, был парень-тучка.

— Отличная идея, — присвистнул Сергей.

— С какого это я тебя должен провожать? — грубовато высказался Ярослав. В иной раз я бы ответила в том же духе, однако сейчас пропустила колкость мимо ушей.

— А почему нет? Или ты боишься, что по пути я превращу тебя в тыкву?

— Провожают тех, кто нравится, — язвительно ответил Громов, не сводя с меня своих холодных глаз. — А ты мне не нравишься.

— Ты мне тоже. Но это не мешает нам вместе пойти домой.

— Вот это наглость, — усмехнулся Яр. Арт положил ему руку на плечо и улыбнулся. Грудь у меня будто налилась жаром, а ноги покрыл толстый слой льда. Однажды я чувствовала себя похожим образом, когда чуть не потеряла сознание. Отвратительное состояние.

— Проводи ее, будь хорошим мальчиком.

— Это требование? — выгнув бровь, спросил Яр.

— Это желание. Именинникам отказывать нельзя. Да и кто еще настолько нагло затребует твоей персоны?

— Согласна, второй такой девушки не сыскать, — я выдавила из себя скупую улыбку и, набрав полные легкие кислорода, подошла к Ярославу. Никогда в жизни я не совершала подобных выходок, и, пожалуй, где-то в глубине души, мне даже было стыдно за себя. Но в то же время, я очень хотела узнать, что ослышалась или некорректно поняла фразу Арта. Поэтому окончательно обнаглев, я подхватила под руку Громова и что есть силы, дернула на себя.

Удивительно, конечно, что Яр не стал сопротивляться. Он лишь недовольно покосился на Сергея, а затем, громко вздохнув, принял свое поражение и последовал со мной. Правда, уже через несколько шагов выдернул руку, и мы просто молча шли вдоль бродвея плечо к плечу.

Позади остался ресторан, затем и старинный фонтан с изображением мужественных дедов, закрученные лавки и декоративные растения. Мимо нас проходили разные люди: пожилая пара, компания подростков, несколько семей с шумными детьми. И я не могла поверить, что для кого-то этот ритм однажды закончится. Да, все мы не вечны. Смерть — вообще шутка непонятная, крайне непредсказуемая. Вот только какого это — заглядывать в глаза незнакомцам, видеть