Сказки и легенды Систана - Коллектив авторов

— Ты-то зачем пойдешь?

— Нет, я тоже пойду! Как же я тебя оставлю?

Джахангир взял с собой Шэкуфэ, и они пустились в путь. Ехали, ехали и наконец приблизились к городу, где жил правитель Шама. Разбили шатер на лужайке возле города. Джахангир взял лук и стрелы и застрелил несколько диких голубей. Приготовили из них жаркое, поели. Джахангир положил голову на колени Шэкуфэ и заснул.

Пусть себе спит, а ты теперь послушай о правителе Шама.

Правитель Шама отправился на охоту, приехал на ту лужайку, где остановились Джахангир и Шэкуфэ. Смотрит: на лужайке разбит шатер, а в шатре сидит девушка невиданной красоты. Девушка, каких нигде не сыщешь, девушка, каких одна на тыщи: легкость ветерка в изящном стане, взгляд — как будто у китайской лани; как фисташка, губы чуть раскрыты, кудри шелковые по плечам развиты, сто красот у ней и тысяча достоинств. Стоит шаг ступить ей — все в смятенье перед ней мгновенно замирает; бросит взгляд — и мир тотчас же перед ней стыдиться начинает[21].

Правитель Шама сказал одному из своих слуг:

— Пойдите и скажите этому юноше, чтобы он пришел ко мне.

Слуга пошел, вошел в шатер и сказал:

— Эй, брат, пойдем со мной, тебя зовет к себе полководец Шама.

Джахангир вместо ответа так ударил этого дерзкого слугу, что тот стал горбатым.

Слуга вернулся к царто и стал жаловаться, дескать, вместо ответа тот человек так меня ударил, что из меня чуть душа вон не вышла.

А властитель Шама говорит ему:

— Ты что, не попросил разрешения войти, не кашлянул у входа?

— Нет, — отвечает слуга, — я прямо так вошел, без всяких церемоний.

— Ну что же, тогда правильно, что тебя так отделали, — сказал правитель Шама.

И послал своего везира, чтобы тот пошел и привел юношу. Везир отправился и еще за десять шагов до шатра начал отвешивать поклоны, бормоча: «Да будет мир вам, в добрый час, да будет мир вам, в добрый час…»

— В чем дело? — спросил его юноша.

— Правитель Шама зовет тебя к себе, — отвечает везир.

— Хорошо, скажи ему, что я приду, — сказал Джахангир. Собрался и пошел к правителю Шама. Приветствовал его, услышал ответ на своё приветствие.

Правитель Шама спросил его:

— Откуда ты, юноша?

— Я — чужеземец, странник, — отвечает Джахангир.

— О чужеземец! Не подаришь ли ты царю свою девушку?

— Хорошо, — говорит Джахангир, — но только если ты выполнишь одно мое условие.

— Какое еще условие? — спрашивает правитель Шама.

— Сделай меня старшим над отрядом всадников человек в сорок-пятьдесят.

— Ладно, — сказал правитель Шама, — пусть будет по-твоему.

Джахангир отправился в шатер к Шэкуфэ, рассказал ей все как было и говорит:

— На время я отдам тебя правителю Шама, живи там, но смотри — руки ему не давай.

Отвел он Шэкуфэ правителю Шама, а сам стал старшим над отрядом всадников человек в сорок-пятьдесят.

Правитель Шама поселил Шэкуфэ вместе с Симинзар и своей дочерью. Так они там втроем и жили: Шэкуфэ, дочь правителя Шама и Симинзар.

Прошло какое-то время, и Джахангир с помощью всевозможных хитростей и уловок постепенно, постепенно разузнал дорогу к темнице.

И вот однажды вечером он вместе со своим отрядом напал на темницу, убив сорок-пятьдесят человек. Но тут пришла подмога тюремной страже, и Джахангир еле унес оттуда ноги. Не удалось ему освободить пленников. И с тех пор стал он совершать набеги, на войско правителя Шама. Каждый день убивает сто-двести человек — а сам цел, и все его люди целы. Везир правителя Шама говорит своему господину:

— Это кто-то из родственников Ширавии. Либо брат его, либо сын. Надо вздернуть Ширавию на виселицу — тогда он оставит нас в покое.

Настала ночь, построили виселицу и всех троих: царя Йемена, везира Йаманда и Ширавию — вздернули на виселицу.

А тут откуда ни возьмись появились трое разбойников, что бродили вокруг города. Перерезали веревку, сняли тела и отнесли к источнику. Смотрят — а Ширавия еще чуть-чуть дышит. Взяли воды, накапали ему в рот, так или иначе привели его в чувство. Пришел он в себя и говорит:

— Если не умру, останусь жив, — сделаю вас в этом городе царями. Ну уж а если нет, так нет.

Десять-пятнадцать дней эти разбойники ухаживали за ним, кормили его, и так он поправился, что будто ничего и не было.

А тем временем Джахангир все еще сражался с войском правителя Шама.

Тут ему на помощь пришел Ширавия. Он разыскал себе меч, и так они и сражаются вдвоем — Ширавия нападает с одной стороны, Джахангир — с другой.

Видит это Ширавия и думает: «Я двадцать лет провел в темнице, мщу за себя, потому и сражаюсь с правителем Шама. А этот юноша — почему он сражается?»

А Джахангир думает: «Я сражаюсь за своего отца, которого они бросили в темницу, а из-за чего сражается этот человек?»

Бились они в этот день до полудня, один с одной стороны, другой — с другой. И сошлись вплотную. Спрашивает Джахангир:

— О богатырь, почему ты сражаешься с войском правителя Шама?

А тот в ответ:

— А ты почему сражаешься?

— Я сражаюсь потому, что, когда я еще не родился на свет, правитель Шама пленил моего отца. Я мщу за своего отца.

Ширавия спросил:

— А кто твой отец?

— Мой отец — Ширавия, — отвечает тот.

— А твой дед?

— Мой дед — везир Худжанд.

— А как зовут твою мать?

— Мою мать зовут Гунча, — отвечает Джахангир.

Тут Ширавия заключил его в объятия и поцеловал в щеку со словами: «Я твой отец». И они зарыдали…

Они продолжали сражаться с войском правителя Шама — отец с одной стороны, сын — с другой. А вечером вместе возвращались в шатер, и там те два-три разбойника готовили для них пищу. Так вот и шло время.

Однажды ночью Ширавия сказал Джахангиру:

— Сходим в город, проведаем пленниц.

А пленницам пищу носила дочь правителя Шама. И так она к ним привязалась, что готова была исполнить любое их желание.

Ширавия с Джахангиром подстерегли дочь правителя Шама на улице, когда та несла пленницам пищу, и уговорили ее провести их в покои к девушкам.

И стали они после этого каждую ночь навещать Симинзар и Шэкуфэ.

А однажды они сказали девушкам, когда у них были:

— Одну или две ночи мы не придем. Кончим битву, победим войско правителя, а потом придем и заберем вас отсюда.

Ночь прошла, другая, а на третью ночь решили девушки сами пойти к Ширавии и Джахангиру. Подговорили дочь правителя Шама и под покровом ночи выбрались из города. А тут, откуда ни возьмись, по небу летит див. Подхватил всех трех девушек и унес.

На четвертую ночь пришли Ширавия и Джахангир в замок — а девушек и следа нет. Тогда они пошли к гадальщику, гадальщик бросил кости и говорит:

— Девушек унес див в такое-то место и заколдовал. Семь заклятий надо снять с этого места, чтобы их освободить. Но только осторожно, чтобы самому не оказаться заколдованным. — И дал им скрижаль, где было написано, как снимать заклятия.

Ушли отец с сыном от гадальщика и решили между собой так: пусть Джахангир остается воевать с войском правителя Шама, а Ширавия поедет на поиски девушек.

На следующее утро Ширавия сел на своего коня и пустился в путь. Много ли, мало ли проехал, достиг того заколдованного места. Решил вынуть скрижаль, чтобы расколдовать это место, сунул руку в хурджин — а камня нет. И понял он тут, что оставил скрижаль в том шатре разбойников, что служил им с сыном местом ночлега. Стал вспоминать заклинания, что были на скрижали. Снял первое заклятие, снял второе, снял третье — и так дошел до седьмого, а как снять седьмое — не помнит. Не удалось ему освободить девушек, и оказался он, как и они, заколдованным.

Пусть они себе остаются в этом заколдованном месте, а ты послушай теперь про Джахангира.

Джахангир сражался, сражался с войском правителя Шама, наконец перебил всех его воинов, убил и его самого, и всех его векилей и везиров. И одного из трех разбойников сделал он царем в этом городе, а другого везиром, третьего — векилем. Понял он, что с отцом что-то случилось, взял скрижаль, положил в переметную суму и двинулся в путь. Ехал, ехал и достиг того заколдованного места. Снял первое заклятие, снял второе, снял третье — и так дошел до седьмого. А седьмого никак снять не может. Вытащил тогда из сумы скрижаль, взглянул на камень, прочитал заклинание и снял последнее заклятие. Смотрит — а он в царстве дивов. Вокруг столько дивов и пари, что один бог может сосчитать. А отца его нет и девушек тоже. И понял он, что, пока не перебьет этих дивов, не освободить ему отца и пленниц. Разбил он себе шатер и стал сражаться с дивами. Днем бьется с дивами, а ночь проводит у себя в шатре.