Начало отечества - Александр Дегтярев

Прошел год - затеяли спор - "котору" сыновья черниговского князя Олега Святославича, двоюродного брата Владимира Мономаха. Захватили принадлежавшие киевскому князю земли по реке Суле, притоку Днепра. Киевский князь, собрав огромное войско - не только киевлян, но и суздальцев, ростовцев, полочан, смолян,- двинулся на обидчиков. Те испугались - запросили мира.

ДЯДЯ И ПЛЕМЯННИК

Несколько лет после этого было тихо, пока не заспорили из-за киевского княжения сын Владимира Мономаха суздальский князь Юрий Долгорукий и внук Мономаха Изяслав, приходившийся Долгорукому родным племянником.

В 1151 году, соединившись с половцами, Юрий двинулся на Киев, чтобы изгнать с престола Изяслава. Изяслав решил не подпускать противника к Киеву и не давать ему перейти Днепр, блокировав все ближние броды. Сделано это было с помощью "насад"-ладей с высокими надставленными (насаженными) бортами. Гребцы скрывались за щитами, только весла торчали из узких отверстий. Кормчих на таких ладьях было по двое - один на корме, как обычно, а второй на носу, и суда без всяких сложных разворотов двигались взад-вперед по Днепру, пересекая броды, а скрытые за насадами воины осыпали подступавших к берегу противников градом стрел.

Долго ничего не получалось у Юрия Долгорукого с переправой. Наконец, нащупав слабину обороняющихся на одном из бродов, Юрий однажды бросил через него половецкую конницу - в полном вооружении, готовую к бою. Киевляне растерялись в первый момент, натиска не выдержали и отступили. Брод был захвачен. Следом за половцами спокойно переправились и суздальские полки.

Путь на Киев был открыт. Изяслав, собрав всех, кто мог держать оружие, встретил Юрия прямо у киевских стен и первым ринулся на боевые порядки врага. В бою он сломал копье, был рублен вражеской саблею - руку рассекли - и колот копьем в ногу. Затем, сбитый кем-то с коня, киевский князь быстро затерялся в битве.

Исход сражения решили половцы, точнее, их неожиданное позорное бегство с поля боя. Не выпустив ни одной стрелы, горе-союзники Юрия Долгорукого побежали и увлекли за собой сначала один из суздальских полков, потом второй, третий, а в конце концов и самого князя. Так бесславно закончилась первая попытка Юрия завладеть киевским столом.

Однако умер он все-таки князем Киевским, получив этот титул в 1155 году, за 2 года до смерти.

БИТВА ПРАВНУКОВ

Шло время. Лет через десять-пятнадцать подросли сыновья враждовавших князей. Новое поколение правителей быстро усвоило кодекс феодальной "чести", следование которому то и дело оборачивалось бесчестьем и страданием для родной земли.

В Суздале с 1157 года стал княжить сын Юрия Долгорукого Анрей Боголюбский. Киева и киевского князя он не любил еще с тех пор, как вместе с отцом пытался взять его в 1150 году. В той бесславной битве Андрей уцелел, хотя и был в самом пекле: прежде всех бросился в бой, конь под ним был ранен в ноздри, шлем сшибли, вырвали щит... Чудом остался суздальский наследник невредим, хотя и натерпелся!

Спустя ровно 20 лет задумал Андрей свой поход на Киев против нового киевского князя Мстислава, правнука Владимира Мономаха и сына того самого Изяслава, что разгромил их с отцом под Киевом.

Помня о могуществе Киевской земли и жестоком уроке, полученном в молодости у стен древней столицы, Андрей тщательно сколачивал союз против Киева. И это удалось: 11 князей присоединились к нему! Переяславские, смоленские, новгород-северские, дорогобужские, ростовские, суздальские и другие дружины объединились под Киевом, став огромным лагерем в Вышгороде, в 10 километрах от киевской твердыни. Командовал войском сын Андрея Боголюбского именем, как киевский, Мстислав.

Два правнука Владимира Мономаха, два Мстислава, сошлись в братоубийственной схватке, подняв Друг на друга по пол-Руси.

Киевский князь с дружиной и союзниками укрылся в городе - вся надежда у него была на крепкие стены. 3 дня сдерживал натиск. Первыми не выдержали союзники Мстислава Киевского - берендеи и торки, изменили князю и ушли из города.

8 марта 1169 года древняя столица пала. Два дня завоеватели грабили город, горевший во многих местах. "Церкви горели, христиан убивали, других вязали, жен вели в плен, разлучая силою с мужьями, младенцы рыдали, смотря на матерей своих..."

Радостно совершалось в Киеве победителями ставшее обыденным военное зло. В опустошенной столице на престол был посажен брат Андрея Боголюбского Глеб. Истощенный непрерывными войнами Киев уже утратил былой блеск и перестал быть символом общерусской власти - потому Андрей и не взял киевского стола себе.

2 года правил Глеб, а после его смерти престол вновь захватила противная Андрею Боголюбскому сторона. Снова, сговорив два десятка князей и собрав огромное - 50 тысяч! - войско, Андрей двинулся на Киев. Но на этот раз удача отвернулась от него - не взял Киева. Планы Андрея были расстроены вмешательством могущественного волынского князя. Киевляне изрядно потрепали в боях владимиро-суздальские дружины. "Пришли они с высокомыслием, а домой отошли со смирением", - язвительно отметил киевский летописец.

Но хоть Киев на этот раз и не был взят, земля Киевская вновь пострадала. Сельская округа была ограблена и разорена огромной ратью Боголюбского. Все беды, будь то военный разор или природная стихия, сначала били по крестьянскому двору, и только потом их ощущали на господской усадьбе. То голодный год, то военный, не половцы нагрянут, так свои, русские разорят. Изнемогал народ.

ЗАГОВОР КУЧКОВИЧЕЙ

Скоро пламя феодальных распрей вдруг прорвалось на севере - во Владимиро-Суздальской земле. Жертвой их пал сам Андрей Боголюбский, убитый в результате ловко задуманного и молниеносно осуществленного заговора. Обстановка в княжестве давно была напряженной - не жаловал Андрей строптивых бояр, и вот кто-то, улучив момент, сообщил одному из Андреевых слуг, знатному Якиму Кучковичу, "Что князь будто бы собирается казнить за какую-то провинность его брата.

Могучий клан бояр Кучковичей давно не ладил с княжеским домом. Отец их, боярин Стефан Кучка, владел в Суздальской земле многими "слободами красными". Принадлежали ему и благодатные земли в месте слияния Москвы-реки с Неглинной. Очень любил боярин сей кусок своих владений, плодородный, населенный крестьянским людом.

Но земля эта, занимавшая ключевое положение с точки зрения защиты всего княжества, приглянулась Юрию Долгорукому. И как ни цеплялся Кучка за берега Москвы-реки, изгнал его князь и основал на берегу реки крепость Москву. Отсюда и началась у Кучковичей вражда с князьями. Андрей же пошел еще дальше отца. Опираясь на горожан да дворян - дружинников, которых притесняло боярство, он с непокорными "боярами брюхатыми" разговаривал коротко. Чуть ослушался князя поезжай вон из Владимиро-Суздальской земли! А вотчины изгнанных присоединялись к княжеским владениям. Сильно не нравилась такая решительная политика боярам. И уж совсем оскорбленными почувствовали они себя, когда столица княжества из древнего Ростова Великого, густо уставленного красивыми, как пряники, боярскими теремами, была перенесена в молодой город Владимир-на-Клязьме.

Привыкшее жить в столице и вершить государственные дела боярство оказалось не у дел.

За такие крутые меры и смелые решения прозвали Андрея Боголюбского самовластием. Глухое тайное недовольство ниточками тянулось от одного боярского дома к другому, и из этих нитей постепенно был сплетен заговор против крутовластного князя.

Известие, ловко подброшенное Якиму Кучковичу, подтолкнуло этого слугу к активным действиям. Давно вызревавший заговор составился в одночасье, словно искра попала в стог сухого сена.

Уговорившись с недовольными, Яким решил действовать немедленно. И едва дождавшись ночи - лучшего времени для разбойных дел, заговорщики во главе с зятем боярина Кучки Петром Кучковичем вломились в княжеские хоромы.

Подойдя к спальне княжеской, обнаружили, что дверь заперта изнутри. Тогда один из заговорщиков позвал, приникнув к дверям: "Господин, господин!"-"Кто это?"-спросил из спальни проснувшийся Андрей. "Прокопий", - отвечал заговорщик, назвав имя княжеского любимца. Однако Андрей, распознав голос, сказал: "Нет, паробче, это не Прокопий !"

Хитрость не удалась. Испугавшись, что князь поднимет тревогу, заговорщики стали ломиться в спальню и, сокрушив двери, ворвались туда. Бросился Андрей к верному мечу, который полтора века - еще от святого князя-мученика Бориса! переходил по наследству от одного русского правителя к другому. Нет меча! Ключник Анбал - один из тех, кто сейчас пролезал сквозь сломанную дверь в княжеские покои, - еще днем вынул его - только ножны, прикрытые одеждой, были на месте.

Двоих, вбежавших первыми в темную спальню, князь сумел, изловчившись, откинуть от себя. Один из них упал, а ввалившийся следом пьяный заговорщик, решив, что это Андрея бросили наземь, с размаху всадил копье в своего.