След кроманьонца - Сергей Щепетов

Опять накатила тошнота, охотник глубоко вдохнул воздух и задержал дыхание. Нет, он больше не сможет ходить по лесу. Он должен сделать это здесь или…

Муть перед глазами все никак не отступала. Хотелось упасть, лечь на прогретую землю и не двигаться. Но он знал, что этого ему нельзя, ни в коем случае нельзя! Он — Атакующий Ястреб, и он должен… Четыре, всего четыре патрона… И два из них с осечками.

Здесь открытое место. Вон там, выше — развалы больших камней. Там можно удобно лечь, положить ствол на камень. Но как это далеко! Нужно вернуться назад, спуститься в распадок и подняться по руслу вверх — туда, где кончаются кусты. А потом, прячась среди камней, пройти по склону и спуститься, подобраться на расстояние выстрела. Одно неловкое движение, один неудачный шаг — и добыча уйдет.

Олени не любят, когда к ним подбираются сверху — они уходят сразу и далеко. Сейчас Ястреб слаб, он не сможет незаметно двигаться между камней. У него нет выбора, совсем нет… Нужно — прямо так. Нельзя ползти, нельзя идти на четвереньках — это их пугает сильнее. Нужно стоять и не шевелиться, передвигаться только тогда, когда он смотрит в другую сторону. В конце концов олень поймет и опять отойдет в сторону, но, может быть, он успеет — у него совсем нет выбора…

Ястреб тихо открыл затвор, вынул патрон — этот свежий, предпоследний, картечь. Вложил патрон на место, закрыл затвор и стал ждать, когда можно будет сделать первый шаг.

Солнце почти скрылось за голыми верхушками деревьев, когда охотник понял, что тянуть больше нельзя: олень беспокоится и потихоньку отходит. Он дождался, когда животное опять опустило голову, вскинул ружье и, как только поймал глазами прицел, сразу выстрелил. Тут же выбросил пустую гильзу, вложил новый патрон и снова выстрелил. Олень упал грудью на землю и стал медленно заваливаться на бок. Еще не понимая, не веря в удачу, Ястреб выбросил гильзу, вложил патрон — руки тряслись… Выстрела не было — осечка, и снова — осечка. Он уронил ружье на землю и попытался ухватить непослушными пальцами рукоятку ножа.

А потом он лежал на животе, обнимал покрытую серой шерстью теплую шею и пил, пил…

Очнулся он от резкой боли в боку. Когда боль плеснула снова, Ястреб открыл глаза и посмотрел вверх. Над ним стояли двое — без шапок, в одинаковых куртках, матерчатых штанах и высоких сапогах на меху. Наверное, вот этим сапогом его и ударили в бок.

— Оставь его, Хожд, — ей уже ничем не поможешь!

— Сволочь, ублюдок! Стельную олениху! Да я бы их всех! Твари — ни стыда, ни совести! Ублюдки! Мог бы рогача выбрать, нет, завалил эту, с брюхом!

— Ему не взять рогача! Ты посмотри на него: он уже, наверное, месяц питается собственным дерьмом. Что-то рожа знакомая… Ястреб, что ли? Атакующий? Вроде как он…

— Да плевать мне на всех этих Орлов, Ястребов и Могучих Медведей!!! На всех вместе и сразу!

В боку снова возникла резкая боль, дыхание перехватило.

— Перестань, говорю! Он же с голоду подыхает! Вот загнется прямо здесь: хлопот не оберешься!

— Да какие с ним хлопоты — загнулся, и ладно!

— Ага, а у него в шалаше, между прочим, осенью было две бабы и детенышей штук пять. Тебе мало прошлогодней истории со стоянкой у Круглого озера?

— Мало! Лучше я опять все лето буду писать рапорты, почему они передохли с голоду, лежа на мешках с бобами, чем смотреть, как они мочат в лесу все подряд! Вот увидишь, без них в этом году на Круглое опять вернутся гуси! Спорим?

— Вернутся. Наверное, вернутся. Но ты же знаешь правила. Их не мы придумали: эти — часть ландшафта, звено, так сказать.

— Да, они — звено! Звено между человеком и обезьяной! И долго это будет продолжаться? Им давали оружие и патроны — они истребили всю живность в округе! Им стали завозить еду и запретили оружие — они бьют банками с мясом линялых гусей, а зимой дохнут с голоду! Ну зачем, зачем они нужны?!

— Да успокойся ты, Хожд! В конце концов, начальству виднее.

— Начальству, начальству! Мне своей работы, своего труда жалко! Какого-нибудь деревенского мальчишку-браконьера вылавливают всем скопом, сажают в кутузку, штрафуют, а этим все можно! Ты еще скажи мне, что племя этого, как его, Рыжего Волка жило тут всегда, что это их земля?!

— Ну жило… И земля…

— А ты знаешь, что если фермер портит и поганит свою землю, ее у него отбирают? Отбирают бесплатно! Ты знаешь…

Атакующий Ястреб лежал неподвижно. Он не возражал против побоев: лишь бы оставили мясо.

Эллана шипела ему в ухо, как змея:

— Пусти, я сейчас накостыляю им. Пусти!

Женька намотал на кулак ее роскошные волосы и держал. Ему тоже хотелось кому-нибудь врезать, но он не понимал, кого надо бить. Поэтому он просто лежал и ждал, когда эти двое уйдут.

Часть вторая

Глава 1

Вернусь к обеду

— Тут валютные и рублевые вклады — оформлены на предъявителя. Ну и влипли же мы! — сказал Николай и бросил на стол тонкую пачку сберегательных книжек. — Мне столько за всю жизнь не заработать, хоть руки по локоть сотри!

— Это, как я понимаю, не гонорар, а расходные средства, — усмехнулся Вар-ка. — Можно отправляться в авиакассу за билетами до Города. А еще — коробочка…

— Да погоди ты! Ч-черт, голова кругом идет! Что, вот так прямо?! Сейчас весна, в Намрани большая вода — до нашей сопки не сплавиться! И вообще…

— Успокойся, Коля! И перестань говорить глупости: при чем тут вода? Арендуем вертолет — и все дела.

— Издеваешься, да? У тебя что, «адреналиновый голод»?! Ну ладно — Женька, ему без драк и смертоубийств жить скучно, а ты-то куда? А… я?! Вы забыли, как мы оттуда выбирались в прошлый раз? Вам все мало?! У меня, между прочим, заказ на ремонт квартиры — пальчики оближешь!

Женька (бывший Зик-ка) откровенно веселился:

— О заказе, Коля, тебе придется забыть — убытки из моей доли. Завтра с утра начинаем тренироваться: бег по пересеченной местности, бой без оружия, метание в цель любых предметов, фехтование на дубинах и тому подобное — ты сильно размяк за последние годы! А на нормальное питание и диету можешь переходить уже сегодня.

— Какое еще питание?!

— Трехразовое, конечно! В смысле — не чаще трех раз в неделю. Разумеется, никаких хлебобулочных изделий, сахара, а мясо…

— Да пошел ты!!.

— Ну, Коля, иначе тебя, с непривычки, «пронесет» после первого же куска сырого мяса. Не станешь же ты на тропе войны разводить костер, чтобы полакомиться лягушкой или земляным червяком?

— Тебе смешно?! Да я…

— Перестань его дразнить, Женя! — вступился Вар-ка. — Это мне надо прийти «в форму», а Николаю необязательно. Мы же, так сказать, симметричные персонажи из параллельных реальностей — одному из нас лучше находиться в безопасности. Ты, Коля, наверное, можешь вообще никуда не ездить: так будет надежнее.

— Что-о-о?! Не дождетесь!!!

Маршрут Николай выбрал самый легкий и безопасный: по пологому гребню с вершины до истоков ручья — одного из составляющих левого притока Намрани. Здесь почему-то почти никогда не бывает тумана, и весь участок, который предстоит пройти, просматривается сверху. Что с ним может случиться? Он спустится, покурит у ручья и вернется обратно. Не может же быть, чтобы чертовщина происходила везде и повсюду — просто из общей логики! Правда, он обещал ребятам, что будет сидеть в лагере и никуда не полезет, но на этом склоне явно нет зоны перехода, значит, в иную реальность он не попадет и обязательств своих не нарушит.

Короче говоря, аргументов набралось достаточно, но это был спор с самим собой, так как отговаривать его было некому. Собственно, ситуация знакомая: в начале сезона всегда не сидится на месте и тянет в туманную даль. Зато после двух-трех месяцев беготни какое счастье — проснуться утром в сухом теплом спальнике и знать, что сегодня никуда идти не нужно! Ни сейчас — не конец сезона. Он торчит здесь один уже три дня: Вар-ка и Женька ушли вниз, в другие миры, А он чем должен заниматься? Выковыривать из биоальта агаты и рассматривать их? Нечего там рассматривать: кварц, он и в Африке — кварц!

Оружие Николай решил не брать, только нож, пару зажигалок, куртку… Сапоги или ботинки? Конечно, ботинки — ни болот, ни ручьев на пути не будет. Это же совсем близко, и он, может быть, вернется ужо к обеду.

Когда по распадку наползло облако, Николай даже не испугался, а скорее удивился. Марево межпроcтранственного перехода обычно никакое — не холодное и не теплое, а тут вдруг резко похолодало, даже снежинки в воздухе появились! Неужели он просто попал в снеговой заряд? Такое в горах бывает даже летом: сидишь на какой-нибудь вершинке, солнышко светит, травка внизу зеленеет, и на небе вдали плавает единственная тучка. А через какой-нибудь час эта тучка без промаха наезжает на твою вершинку и начинает ее полоскать дождем вперемешку со снегом.