Хабибулин Юрий - Юрий Хабибулин

До них постепенно стало доходить, что лёгкого раскрытия "особо тяжкого" преступления при таком несговорчивом подозреваемом тут явно не ожидается. Как и скорого "звездопада" на погоны. Прямых доказательств моей вины нет. Ну, признался субчик пока в проникновении в чужой дом. Так ведь в самых благих целях! Ну, действительно, нёс девушку на руках до такси, привёз к себе домой. А где криминал-то? Чту тут пока можно навесить этому наглому газетному деятелю? Незаконное проникновение в чужое жилище? Без материального ущерба — это мелочёвка. Девушка и правда, могла придти в себя и уйти. Куда? Зачем? Это уж дело десятое. Пришить подозрение в убийстве без тела — невозможно, если сам фраер не сознается и не расскажет всё. Похищение раскручивать? Что-то тоже пока слабовато с аргументацией. Да и с бывалым газетчиком, связываться без мощной доказательной базы, не самое умное дело.

Юридически подкованная троица, видимо, прокрутила эти простые логические построения в своих трёх извилинах и от безысходности уныло начала озираться по сторонам, явно в надежде найти какой-нибудь компромат, улики, которыми можно было бы надавить на меня.

Петухов заглянул под кровать. Капитан выдвинул ящик секретера и начал рыться в лекарствах. Старлей высыпал сумку с вещами Оли на стол и начал копаться в них: нижнее бельё, косметика, зеркальце, какая-то мелочь.

Петухов под кроватью ничего не нашёл и запустил руку под матрац. Начал шарить там.

Я похолодел. Слава Богу, что меч со старинными "цацками" и сумкой Халина я вчера отдал профессору, а не то… Страшно даже себе представить.

Сколько ещё они будут шарить? Как бы не подкинули чего из своего обычного набора — наркотики, патроны, пистолет или даже гранату. Чтобы был повод наехать на меня по полной программе. Знаем мы эти штучки.

Другое дело, что они к этой ситуации, видимо, не подготовились заранее и не взяли с собой ничего такого, что можно было бы мне подбросить. Да опять-таки, визит-то получается неофициальный, без ордера и понятых.

Надо как-то прекратить этот произвол.

Наивно так спрашиваю увлёкшихся шмоном представителей закона

— Товарищи офицеры, а что это вы делаете? У вас есть санкция на обыск в моей квартире? Покажите! И давайте тогда сюда соседей пригласим в качестве понятых. Чтобы они протокол осмотра подписали. Или как свидетели подписали заявление в прокуратуру о ваших незаконных действиях. Я понятно выразился?

Менты остановились и с ненавистью посмотрели на меня.

Да-да, я знаю, что грамотных вы не любите, ребята. Вам с ними сложнее. Они права качают, жалуются. Проще разбираться со всякой темнотой необразованной. Тех припугнёшь, ткнёшь кулаком под дых, так они с испугу всё, что хочешь, подпишут, признаются в том, чего никогда не делали.

С образованными труднее. Всё надо по закону делать, улики собирать, свидетелей отыскивать, массу бумаг писать. Геморрой, одним словом…

В принципе, конечно, стражи порядка могли пропустить мои слова мимо ушей и продолжить обыскивать квартиру. Если бы действительно надеялись отыскать что-нибудь криминальное и прижать меня этим. Но, судя по всему, целью Петухова была примитивная попытка меня запугать, а не искать иголку в стоге сена. Если бы я "раскололся" и сам признался бы в своих преступлениях, я бы сэкономил заваленному другими делами следователю массу времени и нервов. Да и другим работникам правосудия тоже.

Просто, по-человечески, их всех понять можно. Работа у них такая.

Но ведь я не преступник! Я не похищал Ольгу, не убивал Халина и никак не могу им помочь иначе, как сказав правду.

После моего замечания вся троица почувствовала, что ими в данном случае выбрана не самая лучшая тактика. Запугать объект не удалось.

Менты младшего офицерского состава перестали копаться в вещах и уставились на Петухова, ожидая от него, как от старшего по званию, предложения какого-нибудь достойного выхода из сложившейся ситуации. Пока свидетелей происходящего нет, можно не беспокоиться о последствиях. Но свидетели могут появиться и тогда с этим, подкованным в законах газетчиком, неприятностей не оберёшься.

Мне показалось, что в тесном пространстве десятиметровой спаленки что-то изменилось. Напористость и наигранная уверенность гостей в своих правах наткнулась на спокойствие хозяина и готовность его к грамотной обороне.

Люди в форме, наконец, задумались о том, что они делают и о возможных неприятных последствиях.

Я был на своей территории и в своём праве. Я пустил гостей к себе, и я так же мог выставить их из своей квартиры. Конечно, чисто теоретически. Без соответствующих официальных бумажек, присутствующие в форме ничем не отличались от любых других посторонних граждан.

Петухов почувствовал неуверенность коллег и слегка занервничал, но профессиональный опыт и изворотливость быстро подсказали ему выход. Ход его мыслей мне был ясен — ему надо было "сохранить лицо" перед подчинёнными и попытаться "дожать" подозреваемого. Если здесь это сделать не получилось, то можно попытаться второй тайм провести на своём поле, в отделении милиции, где возможностей давления на подозреваемого неизмеримо больше.

Петухов взглянул на меня прищуренным, не сулящим ничего хорошего взглядом, коротко и зло бросил

— Собирайтесь! Поедете с нами в отделение. Напишете там письменное объяснение в ответ на заявление гражданки Любимовой, где она обвиняет вас в пропаже дочери. Вы признаёте, что вещи, найденные в вашей квартире принадлежат ей?

— Конечно, признаю, — спокойно сказал я, — более того, если мы ещё немного подождём здесь, то скоро явится и сама хозяйка вещей.

— Оставьте ваши сказки для мамочки.

— В какой отдел повезёте?

Петухов переглянулся с ментами

— В шестнадцатый. И возьмите с собой паспорт.

— Хорошо, я сейчас, только напишу записку Ольге и буду готов.

— Давайте побыстрее, — зло бросил следователь.

Я быстренько оделся, написал Любимовой записку, оставил её на видном месте, затем сопровождаемый настороженными взглядами разозлённых милиционеров, вышел на лестничную площадку. Мать Любимовой, Елизавету Николаевну, Петухов отправил домой, сказав, что позвонит ей сразу, как только узнает что-нибудь о дочери.

Дверь в квартиру я запер и в безрадостном настроении пошёл в сопровождении недружественной компании к стоящему у подъезда жёлтому милицейскому ГАЗ66. Хорошо, что из соседей никто на пути не встретился, а то бы пошли пересуды по всему дому, как оно, обычно бывает в таких случаях, когда человека увозит милиция. Как говорится — то ли он украл, то ли у него украли, а невинных людей в милицию не забирают. Виноват он, не виноват, какая разница? Отмывайся потом…