Сон без пробуждения - Наталия Антонова

– Странные эти частные детективы, – подумал Афанасий Гаврилович, – но у богатых, как говориться, свои причуды.

– Именно на этот столик…

– Так ведь другого здесь и нет…

– Ваш муж утверждает, что столик старинный?

– Да, кажется XVIII век. Антиквариат.

– Интересно… Вам еще долго, Афанасий Гаврилович? – спросила Мирослава.

– Уже все, – пробасил Незовибатько, вылезая из-под столешницы.

– Спасибо.

– Не за что, – эксперт растирал затекшую ногу.

– Ваша подруга поставила поднос на этот столик и села в кресло? В какое?

– В то… – Марина Ивановна указала рукой на кресло, – но она, когда стала садиться, сломала каблук. Поэтому стащила туфли с ног.

– Туфли какого были цвета? – спросила Мирослава.

– Ну, женщины, – подумал Шура.

– Красного, – ответила Марина.

– Дорогие?

– Очень! Но Ленка не расстроилась. Володя бы купил ей другие. К тому же, эти были ей малы, и у Ленки отекали ноги.

– А где сейчас эти туфли? – спросила Волгина.

– Не знаю, – пожала плечами Замятина, – наверное, в Ленкиной комнате.

– Принесите их.

– Но… Не могу же я рыться в Ленкиных вещах?! – возмутилась Замятина.

– Еще как сможете! Марина Ивановна, это не мой каприз. Может быть, от этого зависит ваша судьба.

– Я даже не знаю…

– Вы пока еще хозяйка этого дома. Ступайте и принесите туфли.

– Капитан, – обратилась Волгина к Наполеонову, – вам не трудно будет проводить Марину Ивановну…

– Да что вы, – с иронией ответил Шура, – всегда к вашим услугам.

Замятина нехотя вышла из комнаты под бдительным присмотром Наполеонова.

– И зачем вам туфли? – спросил эксперт.

– Мне кажется, я могу обнаружить на них нечто, что поможет следствию.

– Да ну?! – уморительно воскликнул Афанасий Гаврилович, хлопая себя по бокам обеими руками.

– Не иронизируйте, – тихо сказала Мирослава, – а то понижу вас в звании.

У Незовибатько округлились глаза, а потом он захохотал.

– Ну и шутница вы, Мирославушка!

– Признайтесь, – лукаво спросил он, – небось захотелось на импортные туфельки поглядеть?

– Сознаюсь, захотелось.

– Я сразу догадался, – шутливо погрозил ей пальцем Незовибатько.

… Минут через десять вернулись Марина Ивановна и Наполеонов.

Туфли были в целлофановом мешке. Один из каблуков был оторван.

Волгина заинтересовалась именно туфелькой без каблука. Она внимательно рассматривала ее со всех сторон, не вынимая из целлофана.

– Шура! – вдруг воскликнула она, – смотри! Царапина!

– Эка невидаль, – пробасил эксперт.

– Не скажите, Афанасий Гаврилович, – отозвалась Мирослава, – очень странная царапина.

– Что в ней странного?

– Сначала в кожу что-то воткнулось. У вас есть лупа?

– Да.

– Спасибо. Смотрите – дырка. Видите?

– Вижу.

– Потом уже идет бороздка. Кожа содрана. И я хочу знать!

– Но что? – недоумевал Шура.

– Где содранный кусочек кожи?!

– Да кто ж знает, за что она зацепилась… Может, каблук о каблук?

– Каблук чистый. Хотя потом, надеюсь, эксперт тщательно исследует туфли.

– Не сомневайтесь, – заверил ее Незовибатько.

– Марина Ивановна, – позвала Замятину Мирослава.

– Да?

– Сядьте там, где вы сидели в тот раз.

– Здесь, – сказала Марина, опускаясь в кресло.

– Ваша подруга…

– В кресле с другой стороны. Их здесь всего два.

Мирослава села в кресло, внимательно оглядела верх стола и сползла на пол.

Шура опустился рядом.

– Что ищем? – тихо спросил он.

– Не знаю…

Круглая столешница держалась на толстом стволе и лишь в самом низу у ствола были три корявые ножки, имеющие вид именно натуральных лесных коряг. Столик был довольно интересен свиду.

Мирославе такой видеть приходилось впервые.

Она тщательно осмотрела ствол через лупу. Скользнула по нему рукой. Уже хотела лечь на пол, чтобы получше рассмотреть ножки, как ее взгляд зацепился за красную точку.

– Шура! – позвала она.

Следователь расположился рядом с ней.

– Что?

– Смотри, по-моему, это кусочек кожи.

– Похоже на то… Видно, основную часть Афанасий Гаврилович снял…

– Все материалы исследую в лаборатории, тогда скажу точно, – отрубил эксперт.

– Хорошо, хорошо, – согласилась Мирослава.

– Видишь, Шура, – обратилась она к Наполеонову, – столик сделан так, словно столешница держится на стволе дерева.

– Выпуклости на стволе или их имитация кажутся естественными, – продолжила Мирослава.

– Согласен…

– А значит, они не привлекают внимания…

– Пожалуй, так…

– У тебя есть ручка? – спросила Волгина.

– Есть. Вот.

Мирослава осторожно коснулась того места, где виднелась красная точка.

Ничего не произошло.

– Ну? – спросил Шура.

Мирослава вернула Наполеонову ручку, сняла туфлю и решительно надавила в том же месте ствола каблуком.

– Боже ты мой! – раздался громкий возглас Незовибатько и тихий вскрик Марины.

– Столешница повернулась, – прошептал Шура.

– Вы знали о том, что столик с секретом? – спросила Мирослава.

– Нет, – ответила изумленная хозяйка дома.

– А ваш муж?

– Он… Он бы мне сказал. У Льва Наумовича нет от меня секретов.

Замятина покраснела до корней волос под насмешливым взглядом эксперта.

Она прекрасно знала, о чем подумал этот двухметровый мужчина.

– Да, обронила она, – я многое скрывала от мужа, но Лев Наумович…

– Это мы выясним у него, – прервал ее Наполеонов.

– Марева была занята своими туфлями и, скорее всего, не заметила вращения стола, но вы, Марина Ивановна?!

– Простите… Но мы много выпили в тот день. И я была не совсем здорова, хотя…

Замятина потерла виски.

– Да, я, можно сказать, заметила. Но мне показалось, что это просто плывет у меня перед глазами. И не придала этому никакого значения.

– Вероятно, так и было…

– Марина Ивановна, позовите вашего мужа.

– Зачем?!

– Позовите.

– Если вы настаиваете, пожалуйста! – Замятина встала и вышла из комнаты.

– Когда поднос стоял на столе, – сказала Волгина, – пиво со снотворным находилось со стороны Замятиной. Марева зацепила каблуком за механизм, столешница крутанулась, и пиво со снотворным досталось Елене.

– Значит, я был прав, – сказал Шура, – Замятина решила отравиться.

Он почесал лоб, – интересно, как все обернулось.

– Я уверена, что Марина Ивановна не собиралась травиться, – Мирослава выбралась из-под стола.

Шура поднялся следом за ней.

– Что же тогда?

– Марева решила убить свою подругу, – спокойно заявила Волгина.

– Что за бред?! – возмутился Шура.

– Ты согласен, что столик могла повернуть только Марева, конечно, случайно?

– Ну, раз механизм находился с той стороны, где она сидела, – неохотно согласился Наполеонов.

– Именно там он и находился!

– Но чтоб Марева – Замятину? Нет!

– Шура!

– Но где доказательства?

– А где доказательства того, что Замятина собиралась свести счеты с жизнью?

– Да сколько угодно! – воскликнул Шура. – Депрессия у нее была?

– Была, – кивнула Мирослава.

– Лекарства ее?

– Ее.

– Бокал со снотворным стоял с ее стороны?

– С ее.

– Ну!

– Что ну? Шура! Разве это доказательства? Сам знаешь, что нет.

– Найдем! Вот допросим Замятину, и все прояснится, – упорствовал Наполеонов.

Мирослава покачала головой.

– Посудите сами, Мирослава Игоревна: зачем Маревой было убивать Замятину?

– Деньги. Но основной мотив – страх разоблачения.

– Замятина молчала бы, как рыба. Я уверен!

– А я – нет. Она была доведена до отчаяния. Дорогая подруга, можно сказать, загнала ее в ловушку. И потом Марина твердо решила уйти от мужа. То есть, терять ей было нечего, и она явно не собиралась уходить молча.

– Но почему же подруге она сказала прямо противоположное? – злился Шура.

– Чтобы не дать ей повода… для радости.

– Ох уж эти женщины! – с досадой воскликнул Наполеонов.

Тут дверь отворилась, и вошли муж с женой.

– Вы хотели видеть меня? – обратился ко всем сразу Лев Наумович.

– Да, – кивнула Мирослава, – Лев Наумович, этот столик у вас давно?

– Лет десять… – задумался Замятин.

– Вы не знаете о его секрете?

– Нет. Мариночка сказала мне, что вы нашли скрытый механизм…

– За десять лет ни разу никто не задевал его?

– Нет! Даже не знаю, как это получилось у Лены. Наверное, коварство случая, – вздохнул хозяин дома.

– Или справедливость судьбы, – обронила Мирослава.

– Что вы хотите этим сказать? – удивился Замятин.

– Пока ничего.

Шура не сводил взгляда с лица Мирославы.

– Марина Ивановна, – обратилась Волгина к Замятиной, – а где вы хранили свои лекарства?

– Здесь, – жестом указала та на ящик в шкафу.

Мирослава осторожно приблизилась к нему и открыла. Она знала, что поверхности уже прежде были обработаны экспертом.