Певерил Пик - Вальтер Скотт

— Чудно мне что-то, мистер Уитекер, — проговорил последний, узнав, в чём дело. — Вы человек учёный, так растолкуйте же мне: почему мы лет двадцать только и делали, что мечтали о возвращении короля, молились за короля, сражались за короля и умирали за короля, а теперь, чуть только он воротился, тут же напяливаем на себя доспехи, чтобы помешать исполнению его приказа?

— Эх ты, дурень, — отвечал Уитекер, — видать, ты вовсе не понял, в чём тут суть. Ведь мы же всё время, с самого начала, сражались за короля против его воли, потому что, помнится, все прокламации и прочие бумаги этих злодеев всегда были писаны от имени короля и парламента.

— Да неужто? — удивился Ланс. — Ну, коль они снова взялись за старое и начинают от имени короля рассылать предписания на арест его вернейших подданных, то дай бог здоровья нашему доблестному рыцарю, который готов сразу же сбить с них спесь. А если Бриджнорт вздумает за нами погнаться, я буду рад ему всыпать.

— А за что? Он, правда, мерзкий круглоголовый и пуританин, но сосед он хороший. Что он тебе сделал? — спросил Уитекер.

— Да ничего, только незаконно охотился в поместье, — отвечал лесничий.

— Ещё чего придумаешь? Шутник ты, Ланс. Бриджнорт не охотится ни с собаками, ни с соколами; такие подвиги не по нём.

— Да, как же! Вы ещё не знаете, за какой он дичыо гоняется, этот самый Бриджнорт, со своею постной рожей, от которой испуг берет младенцев и киснет молоко у кормилиц.

— Уж не хочешь ли ты сказать, что он бегает за девицами? Да ведь он чуть не помешался с горя после смерти жены. Ты же знаешь, что наша госпожа для того и взяла к себе девочку, чтобы Бриджнорт не задушил её, когда вспомнит про её мать и разум у него вдруг помутится. По правде говоря, есть много бедных кавалерских детей, которые больше заслуживают забот миледи — не в обиду ей будь сказано… Но продолжай, что за историю имел ты в виду?

— Дело вот в чем, — промолвил Ланс. — Вы, мистер Уитекер, быть может, заметили, что некая мисс Дебора оказывала некоторую благосклонность некоему молодому человеку в некотором доме.

— Уж не тебе ли, Ланс Утрем? Ты самый большой хвастун…

— Хвастун? — удивился Ланс. — Да ведь только вчера вечером она при всех вешалась мне на шею.

— Жаль, что она не петля и не задушила тебя за твою дерзость и похвальбу, — заметил управляющий.

— Нет, вы сперва послушайте. На другое утро, то есть нынче утром, я собрался в парк подстрелить оленя, рассудив, что после вчерашней пирушки не мешало бы иметь на кухне кусок оленины. Проходя под окнами детской, я поглядел наверх, чтобы узнать, чем занята госпожа гувернантка. Только она меня заметила, как сразу же кинулась надевать шаль и капор. Тотчас вслед за этим отворилась дверь кладовой, и я увидел, как она вышла в сад, перелезла через пролом и спустилась в парк, и тут я подумал: «Ну, мисс Дебора, если вам так не терпится плясать под мою дудку, то уж я заставлю вас за мной побегать!» И тогда я повернул к Айви-Тод-Дингду, где густой кустарник и болото, и пошел кружить по дну ущелья Хэксли, а сам всё время думаю, что она идет за мной, да смеюсь про себя, что завел её в такую даль.

— За это тебя следовало бы утопить в луже, как глупого щенка; но только я не пойму, что общего между Риджиортом и этой сказкой о Джеке с фонарем.

— В том-то и дело, что из-за него, то есть из-за Бриджнорта, она за мной вовсе и не шла. Я плелся еле-еле, потом остановился, потихоньку повернул назад, никак не мог взять в толк, куда она девалась, и наконец решил, что вёл себя в этом деле как настоящий осёл.

— Не согласен, — перебил его Уитекер. — Ни один осёл никогда не поступил бы так, как ты… Ну да ладно, продолжай.

— Я повернул обратно к замку и зашагал так быстро, как будто у меня пошла кровь из носу; и вдруг у зарослей терновника, не дальше, чем на выстрел из лука от подземного хода, увидел, как мисс Дебора беседует с неприятелем.

— С каким неприятелем? — спросил дворецкий.

— С каким? С каким же ещё, кроме как с Бриджнортом? Они прятались в чаще. Ну, постойте, думаю я, мне не впервой вспугнуть оленя, и если я не смогу вспугнуть вас, то, значит, мои стрелы годятся лишь на то, чтобы замешивать пудинг. И вот я обошел вокруг зарослей, чтобы застать их врасплох, и пусть мне никогда не натягивать тетивы, если я не видел, как он давал ей золото и жал руку!

— А больше между ними ничего не было? — спросил дворецкий.

— Честно говоря, ничего, но и этого было довольно, чтобы я сразу протрезвился, — отвечал Ланс. — Я-то думал, что самая хорошенькая девушка в замке пляшет под мою дудку, а тут вдруг выходит, что она обвела меня вокруг пальца и торгуется по углам со старым богачом-пуританином!

— Уж поверь мне, Ланс, что тут всё не так, как тебе мнится, — сказал Уитекер. — Бриджнорту не до любовных приключений, а у тебя только они одни на уме. Впрочем, нашему рыцарю не мешало бы узнать, что сосед тайно встретился с Деборой и дал ей золотой — ведь ещё ни один пуританин не давал никому золота, кроме как в награду за всякие чёрные дела или для того, чтобы подбить на них кого-нибудь.

— Нет уж, не такой я подлец, чтобы доносить на девушку хозяину. Она вправе делать что ей вздумается, как сказала та старуха, которая целовалась со своею коровой: только я не очень-то одобряю её выбор, вот и всё. Ему наверняка под пятьдесят, а постная рожа под нахлобученной шляпой да мешок тощих, сухих костей, завернутый и чёрный плащ, по мне, не очень-то соблазнительны.

— Ещё раз говорю тебе, что ты ошибаешься, — возразил Уитекер. — Между ними нет и не может быть никаких любовных шашней; а скорее всего тут какие-то козни, и, может быть, даже и против самой благородной графини Дерби. Говорю тебе, что хозяин должен об этом знать, и я сей же час всё ему расскажу.

С этими словами дворецкий, несмотря на старания Ланса защитить Дебору, подъехал к главным силам маленького отряда и сообщил рыцарю и графине Дерби о рассказе лесничего, а также о своих подозрениях насчет того, что майор Бриджнорт хочет завести в замке Мартиндеил шпионов — то ли намереваясь исполнить свою угрозу и отомстить графине Дерби, виновнице смерти его шурина, то ли с другою, неизвестной, но зловещей целью.

Рассказ Уитекера привел сэра Джефри в страшную ярость. Разделяя предубеждения своей партии, он был уверен, что противная сторона хочет восполнить недостаток силы хитростью и интригами, и сразу решил, что сосед его, чье благоразумие всегда внушало ему почтение, а порою даже страх, зачем-то вступил в тайную сделку с одним из его домочадцев. Если это злой умысел против его благородной гостьи, значит, тут кроется гнусная измена; если же прав Ланс, то всё равно преступная связь с женщиною, приближенной леди Певерил, уже сама по себе — верх наглости и неприличия со стороны такого человека, как Бриджнорт, — и естественно, что сэр Джефри воспылал против него гневом.