Опасные повороты - Питер Чейни

Вечером в пятницу я пошел к Джо Мартинелли. Там был матч по боксу между Ленни и каким-то нигером. Я слышал, как Рафано хвастался: мол, это дельце он обтяпал и поставил на нигера. Ну а я помешал ему. Я поговорил с Ленни и выиграл, а Рафано проиграл.

Грингалл свистнул.

— Держу пари, что Рафано это не понравилось.

— Еще бы! — согласился Каллаган. — А после бокса у меня вышла небольшая ссора с двумя-тремя ребятами Рафано, которые работают на него. Я дал ему знать, что буду в «Парлар-клубе» — Рафано бывает там. Я понимал, что ему будет любопытно узнать, почему я вмешался в это дело. Он, конечно, решит, что мне кое-что о нем известно.

— А что вы знали о нем?

— Немного, совсем чуть-чуть. Но небольшой блеф никогда не повредит.

— Расскажите.

Каллаган продолжал:

— Я узнал, где Рафано держит Щенка, о его яхте. И еще кое-что, в том числе об играх на яхте. Я знал, что он устраивал подобные игры и в Калифорнии, пока федеральные ребята не накрыли его. Я изучил карту и подумал, что его яхта должна быть где-то здесь, в этих краях, откуда легко смыться в любой момент.

Потом меня удивило, как легко он нашел подход к Щенку. А вскоре я обнаружил в одной женской сумочке неиспользованный билет от Малиндона до Лондона и тогда решил, что яхту Рафано надо искать где-то в районе Фаллтона.

— Прекрасная работа, — заметил Грингалл. — Кстати, как зовут женщину, в сумочке которой вы нашли этот билет, или это важный секрет фирмы Каллагана?

— Не думаю, что это секрет. Во всяком случае, теперь. Эту женщину зовут Азельда Диксон, по прозвищу «Качалка».

Грингалл кивнул.

— Я так и думал, что ее зовут как-нибудь в этом роде.

— Вот и хорошо. Это показывает, что вы, полиция, стали работать гораздо лучше.

— Продолжайте, Слим, — смутился инспектор.

— Я послал своего агента в Фаллтон рано утром в субботу. Приказал ему обшарить окрестности и найти яхту. И он ее нашел. Он нашел «Сан-Педро» и сообщил мне. Я подумал, что Джейк может удрать, и решил навестить его на яхте, чтобы поговорить с ним…

— И?

— …Опять использовать блеф, что семья Ривертонов решила обратиться за помощью к официальной полиции.

— Великолепно, — восхитился Грингалл. — У вас, частных детективов, все здорово получается, не так ли?

— Вы бы удивились. Я приехал туда в половине первого, нашел пристань. Там была привязана лодка. Я поплыл к «Сан-Педро». Там нашел еще одну лодку, привязанную к трапу. Я подумал, что на этой лодке приплыл молодой Ривертон.

Поднялся на борт «Сан-Педро». Тишина. Спустился вниз и огляделся. Потратил пару минут на осмотр маленького салона — того, который в конце коридора, ведущего к большому салону. Потом я нашел их. Джейк был мертв как топор, а Щенок еще дышал. Было очевидно, что он ранен в легкое.

— Очень интересно, — сказал Грингалл. — А что вы сделали потом?

— Ну, пару минут стоял в салоне и курил. Было ясно, что произошло. Потом спустился с яхты и приплыл в Баллингтон. Сперва решил сообщить в местную полицию, но потом подумал, что это дело больше подходит для Ярда. Не так ли? — Он улыбнулся Грингаллу. — Поэтому я и позвонил туда. Я не назвал себя, потому что, честно говоря, не хотел быть свидетелем полиции. Сперва я хотел посмотреть, как будут развиваться события.

Грингалл выбил погасшую трубку и начал снова набивать ее.

— Это уже кое-что, Слим. Хотя эффект слабее, чем я надеялся. Естественно, я рад узнать, кто был на яхте, потому что теперь защита не собьет нас с пути.

— Верно, — согласился Каллаган. — Так вы продвигаетесь вперед?

— Да, и завтра все станет ясно.

Каллаган встал. Он взял шляпу и направился к двери.

— Конечно, Грингалл, если вам нужны мои показания, я готов. Но мое заявление не даст никому ничего — ни защите, ни обвинению. Я только нашел их — вот и все, что мне известно.

Грингалл кивнул.

— Верно, Слим. Не думаю, что вы нам понадобитесь.

Каллаган взялся за ручку двери и снова заговорил.

— Есть одна маленькая деталь, Грингалл. Вы, правда, можете подумать, что я веду с вами нечестную игру. Конечно, я не пришел бы к вам, если бы это могло повредить моему клиенту. Но вы знаете меня: я всегда пытаюсь быть честным с вами.

— Чертовски похоже на вас, — с иронией заметил Грингалл. — Я-то знаю девиз фирмы Каллагана.

— Я вам не говорил о нем, — сказал Каллаган. — Что именно?

— Насколько я помню, вашим девизом всегда были следующие слова: «Мы всегда беремся за дело на авось, а потом пусть кашу расхлебывают черти». Я не могу сказать, что эти слова достойны приличного человека, уважающего законы. Но, во всяком случае, о вас я самого высокого мнения.

— Я о вас — тоже. Я внимательно слежу за вашей карьерой, Грингалл, и, между нами говоря, думаю — недалеко то время, когда вы станете старшим инспектором. И я всегда считал вас своим другом.

— Спасибо, Слим. Вы заставляете меня краснеть…

— Да, еще одно. Насчет вашего завтрашнего визита к Ривертону в больницу. Я хотел бы, если это не очень вас затруднит, чтобы вы отложили этот визит до субботы…

Он замолчал, увидев выражение лица Грингалла.

— Я вам объясню, почему прошу об этом. Я думаю о миссис Ривертон. Она чертовски невыдержанна. После смерти полковника и всего случившегося с молодым Ривертоном ей очень трудно. — Он вернулся от двери, пристально посмотрел на Грингалла и продолжал: — Я увижусь с ней завтра утром. Думаю, что откажусь от этой работы. Больше сделать я ничего не смогу, и сам знаю это. Но хотел бы предупредить ее, что вы готовите обвинение Щенку. И будет лучше, если она узнает это от меня… понимаете?

— Понимаю, — сказал Грингалл. — Вы можете поехать к ней и отказаться от работы, но, имея ценную информацию, вы могли бы найти другого, настоящего юриста, а не этого дурака Гагеля.

— Ну, так как, Грингалл?

Грингалл откинулся на спинку кресла.

— Согласен. Ривертон в больнице охраняется так же, как и в тюрьме. Там он в безопасности. Во всяком случае, завтра я могу заняться другими делами. А предъявить обвинение успею и в субботу утром.

— Большое спасибо, Грингалл. — Каллаган благодушно улыбнулся. — Я всегда знал, что вы настоящий друг.

Он спокойно закрыл за собой дверь.

Филдс вернулся в десять минут пятого. В руках он держал отчет баллистической экспертизы и протянул его Грингаллу.

— Повезло с Каллаганом, сэр?

Грингалл улыбнулся.

— Он хотел узнать, когда я собираюсь предъявить обвинение Ривертону. Я был бы рад узнать, почему для него это так важно. Думаю, у Каллагана за душой что-то есть. Он выложил далеко не все. Знаю я эту птицу!

Филдс расплылся в улыбке.

— Я сказал ему, что завтра предъявлю обвинение Ривертону, — продолжал инспектор, — но это ложь, как вам известно. До следующей недели я не собираюсь этого делать. Врач говорит, что Ривертону надо немного оправиться. Ну а когда я сказал Каллагану, что собираюсь в Баллингтон завтра, он сделал ход вперед и сказал, что хочет подготовить к этому миссис Ривертон, — как будто она не была подготовлена к такому исходу за последние дни. Он просил меня отложить визит до субботы. И я обещал.

— Интересно, что это может означать? — спросил Филдс.

— У него есть что-то в запасе. Я чувствую это всеми фибрами души. И он собирается что-то предпринять до субботы. Я знаю Каллагана.

— Вы думаете, у него есть свидетель или что-то в этом роде?

Грингалл подошел к окну.

— Он приготовил какой-то трюк. Я помню его в деле Меральтона. Он был почти убит, потому что ставил на Цинтию Меральтон. Он собрал это дело по кускам и доказал, что был прав.

Инспектор взял трубку и начал раскуривать ее.

— Цинтия Меральтон была красавица, одна из тех хладнокровных девиц, из-за которых можно потерять голову, — продолжал он. — Миссис Ривертон, мачеха молодого Ривертона, тоже очень красива. Она — тот тип женщин, который нравится Каллагану. Возможно, он думает, что получит свой шанс — вытащить каштаны из огня в самый последний момент, и тогда их отношения станут другими. Не буду удивлен, если так и случится.

— У него ничего из этого не выйдет, сэр, — сказал Филдс.

Грингалл резко повернулся к нему.

— Я бы не рискнул это утверждать, потому что знаю Каллагана. Он — стреляный воробей и один из самых порядочных частных детективов.

— Ну и что же?

— Он умеет использовать психологические моменты. Он выжидает такого момента и многого добивается. Это его тактика, и притом очень успешная. Вспомните дело Палькетто… Исчез основной свидетель обвинения, и мы несколько дней не могли найти его, а потом было уже поздно. А найти мы его не могли по той простой причине, что Каллаган объявил его невменяемым и упрятал в частный сумасшедший дом. — Он усмехнулся своим воспоминаниям. — Да, у этого парня есть ум… И хватка. И дьявольская изворотливость. Это я вам говорю, Филдс!