Литературная Газета 6369 ( № 17 2012) - Литературка Литературная Газета

У Толстика, тьфу, Серёги Хрунова были два старших брата, и это, с одной стороны, позволяло ему иметь защиту от чужаков, но это же постоянно подвергало его неким притеснениям вну[?]три семейного клана со стороны более взрослых сородичей. А потому характер его формировался своеобразно. Наверное, потому он и стал правдолюбцем и хранителем норм мальчишеского существования, которые сводились к ряду истин. Таких как: бить ни за что - нельзя. Врать, чтобы избежать помолота, - тоже и так далее.

После окончания школы мы оба были призваны в армию, но я служил в Москве, а Серёга в Н-ске в милбате, как говорили в Черноводске, "в огородах".

Отслужив, он поступил в школу милиции, окончил её и стал работать в одном из левобережных отделов милиции. Я к тому времени окончил юрфак и несколько лет работал адвокатом в н-ской адвокатуре.

В восемьдесят восьмом, когда все ждали прихода социализма с человеческим лицом, Серёга разыскал меня.

Был он в милицейской форме, с погонами капитана, сказал, что у него возникла проблема.

- Излагай, - сказал я ему.

- Сведи меня с Леоновым, - произнёс он.

С Леоновым мы когда-то учились в одной группе. Он работал в городской прокуратуре.

- Для ча? - спросил я его.

- Дело есть, - ответил он.

- А ты откуда знаешь его возможности?

- Я всё знаю, - ответил Серёга, - так же уверенно и безапелляционно, как тридцать лет назад во время нашей первой встречи в Черноводске.

- И всё же?

- Ладно, тебе скажу, козла одного из прокуратуры наказать надо, совсем совесть потерял.

Мы поехали к Леонову.

Там Серёга рассказал, что к нему коллега из соседнего отдела привёл парня, с которого вымогал взятку за прекращение уголовного дела помпрокурора района.

- Статья? - деловито поинтересовался мой одногруппник Леонов.

- Сто семнадцатая.

- Ну, батенька, это же частно-публичное обвинение. Такие дела возбуждаются по заявлению потерпевшей. Такое заявление есть?

- Есть, - сказал Серёга, - ваш коллега принудил мнимую потерпевшую такое заявление написать.

- Ну если вы уверены в этом, то ваши начальники должны получить санкцию прокурора города на проведение операции, а всё остальное - дело вашей милицейской техники, - сказал Леонов.

- Мои начальники боятся идти за санкцией, - сказал Серёга.

- А я при чём? - спросил Леонов.

- Я скажу им, что консультировался у вас.

- Ну я ещё не прокурор города, - ответил Леонов и продолжил: - И вряд ли им буду в обозримые пятьдесят лет.

- У вас репутация порядочного профессионала. А это действует.

А надо сказать, что Леонов, несмотря на свою молодость, тоже был правдолюбцем, и, наверное, это было известно Серёге.

- Ну если это подействует, тогда свирепствуйте, - сказал Леонов.

И Серёга с коллегой снова пошёл к начальству. Но начальство не хотело ссоры с прокуратурой. Однако Серёга дипломатично намекнул, что он уже консультировался с сотрудниками прокуратуры, и назвал фамилию Леонова.

- И что сказал Леонов? - поинтересовался начальник райотдела.

- Он сказал, что это обычное дело и прокурор города заинтересован в том, чтобы оборотней в погонах было как можно меньше, в том числе и прокурорских.

Намёк на то, что Серёга консультировался с Леоновым, возымел действие. Начальству ничего не оставалось делать, как идти за санкцией на операцию к прокурору города.

Но там вышла неожиданная заминка. Прокурор потребовал предоставить сотрудников, которые[?]

- Которые[?] хотят провести операцию, - попытался продолжить начальник райотдела.

- Да, - сказал прокурор города, - которые возжелали прокурорской крови.

На этой стадии дрогнул Серёгин коллега, который, собственно, и был инициатором вывести взяточника на чистую воду. Он отказался от участия в операции, понимая, что любая промашка может стоить ему не только карьеры, но и службы.

И Серёга поехал к прокурору города один. Точнее, со своим начальником. В кабинете прокурора города он изложил последнему ситуацию.

- Ваш сотрудник, - сказал он, - вымогает взятку.

Но прокурор города не был бы прокурором, если бы не выяснил всех деталей, и Серёга был подвергнут квалифицированному допросу.

- Как вы узнали об этом? - спросил прокурор.

- Мне рассказал об этом коллега.

- А почему этого не сделал сам коллега?

- Он не верит в то, что ситуация разрешится в соответствии с законом.

Серёга выбрал правильную тактику: если бы он сказал что-либо о справедливости, то прокурор вряд ли понял бы его. Справедливость - не прокурорская категория.

- А вы, значит, верите?

- Безусловно, - сказал Серёга.

- Взяточник назначил срок?

- Да, но мы тянем, говорим, что ещё не собрали денег.

- Вы - это вы и возможный потерпевший?

- Да.

- А скажите, мне[?] капитан, инициатива проведения операции исходила от вас или[?] от потерпевшего.

- Потерпевший обратился за помощью к нам, - дипломатично ответил Серёга.

- Как вы собираетесь проводить операцию?

- Тривиально, - ответил Серёга, - мы вручаем потерпевшему меченые купюры, а потом задерживаем с поличным, изымаем купюры и фиксируем их процессуально.

- Процессуально, - повторил прокурор, поднялся из-за стола и подошёл к окну, - процессуально[?]

Он некоторое время смотрел в окно, а потом сказал Серёге:

- Вы, капитан, свободны.

Серёга вышел из кабинета. Был субботний день, в приёмной прокурора города никого не было. Серёга закрыл внутреннюю дверь кабинета, но внешнюю дверь тамбура оставил открытой.

- Проводите мероприятие, - сказал начальнику райотдела прокурор города, - и готовьте документы на увольнение этого правдолюбца. Если ситуация сфабрикована или операция провалится[?] в тот же день представление о его увольнении мне на стол.

- Возможно, он откажется[?] - начал начальник отдела

- Это уже ваши проблемы, - ответил прокурор.

Продолжение разговора было уже в кабинете начальника отдела, куда Серёга переместился на общественном транспорте, поскольку начальник в машину его не взял.

- Прокурор сказал, что тебя нужно увольнять, если ты не откажешься, - сказал ему начальник.

- Основания? - спросил Серёга.

- Дискредитация надзорных органов, - заявил начальник.

- Я не знаю такого основания, - ответил Серёга, - разрешите приступить к операции.

- Приступай, - сказал начальник, а потом добавил, - те[?]

С человеком, который уже одной ногой вне системы, всегда нужно говорить вежливо и официально.

Серёга не знал, что начальник уже отдал распоряжение и потерпевшего "с собаками" ищут коллеги, дабы убедить отказаться от участия в операции. Но Хрунов не был бы Хруновым, если бы не предусмотрел подобных действий со стороны коллег. Он ещё до посещения прокурора города спрятал потерпевшего у старшего брата на квартире.

Разумеется, шансов на то, что операция закончится удачно, при таком мощном противодействии у Серёги было мало, но помпрокурора настолько уверовал в свою безнаказанность, что не почувствовал подвоха и попался в расставленную Хруновым ловушку.

Серёгу не уволили, но и героем того времени он почему-то не стал.

Хотя одно время его за глаза называли "ловцом прокуроров", а рассказ о нём для молодых милиционеров в отделах на левом берегу начинался словами:

- Тут было один наш сотрудник "возжелал прокурорской крови"[?]

Единственным дивидендом Серёги после той операции стала дружба с Леоновым[?]

Телефон вновь зазвонил[?]

- Ты чего трубку бросаешь? - спросил Леонов.

- Это не я, это связь такая.

- Ты понял, о чём я говорил?

- Да, - ответил я, - жалко Серёгу, а где он работал последнее время?

- Там же, - сказал мой одногрупп[?]ник, - на левом берегу.

- Слушай, - спросил я, - в каком звании он был в последние годы?

- В капитанском, - ответил Леонов, - в каком ему ещё звании быть.