. Крушение Америки .Заговор - Юрий Козенков

Борзов не удивился этой лжи, он понимал и хорошо знал таких людей, их повадки и трусость. Он вытащил пистолет, снял предохранитель и, глядя в расширяющиеся от ужаса глаза Лернера, выстрелил в его колено. Дикий вопль разнесся по всему этажу. В кабинет вскочил десантник, дежуривший у входной двери. Но Борзов его успокоил:

— Все в порядке Коля, быстро приведи врача, а то вот господин Лернер решил поиграться с пистолетом и нечаянно прострелил себе колено. Когда десантник вышел, Борзов, не обращая внимание на стоны Лернера, сказал ему:

— А вы, оказывается, шутник, я ведь вас предупредил, что шуток не люблю. Я из тех русских, которые если говорят что-то, то делают во что бы то ни стало.

Через десять минут Лернер очухался. Сделанная врачом жесткая повязка остановила кровотечение и зафиксировала сустав, а укол двух кубиков бодрамобила быстро вернул ему силы и снял дикую боль.

Борзов придвинул Лернеру лист бумаги, тот молча взял его и похолодел. Это была копия его счета из Люксембургского банка на 63,5 миллиона долларов. Не давая ему опомниться, Борзов положил перед ним телефон сотовой связи, а связь после пяти часов тридцати минут уже снова подключили, и сказал:

— Может, хотите переговорить с Тель-Авивом, со своей женой? Этот вопрос как током ударил Семена Григорьевича, он поник головой, но не стал брать в руки телефон.

Борзов взял телефон и сказал Лернеру:

— Вы, видимо, не знаете, но вашей жены и детей нет на роскошной двухэтажной вилле под Тель-Авивом.

— Где моя жена, где дети? — не выдержав, воскликнул Лернер. Бронзов набрал номер телефона и протянул его Семен Григорьевичу. Он схватил трубку и услышав голос жены, запричитал:

— Роза, Розочка, где ты? — Но на том конце связи телефон отключился.

— Не волнуйтесь, ваша жена и дети в Израиле, но не в Тель-Авиве, а в окрестностях Хайфы. Их жизнь зависит только от вас. Вы нанесли огромный ущерб нашей стране, ибо я не отделяю русские земли Казахстана от России. По вашей вине от холода и голода умерли тысячи людей, сотни тысяч вы навсегда сделали нищими. Но настал и ваш черед держать ответ.

К сожалению, государство у нас очень либеральное к таким ублюдкам, как вы. Вам и вашей семье сохранят жизнь в обмен на возврат награбленных вами денег, если это делается добровольно, без утайки и в полном объеме. Тогда, после завершения всех операций, на одном из ваших счетов вам оставляется двести тысяч долларов, а вас депортируют из страны без судебного разбирательства.

По мне же, лучше бы вам ничего не возвращать, тогда бы я с большим удовольствием приказал утопить вас в Иртыше, как в гражданскую войну вы топили в прорубях лучших людей России, — сказал весь побелевший от ненависти Борзов, даже не глядя на трясущуюся от страха тварь.

Лернер понял, что лучше остаться живым с двумя сотнями тысяч долларов, чем умереть страшной смертью и приговорить к смерти семью, оставив в разных банках и неизвестно кому 410 миллионов долларов. Три часа с Лернера снимали показания о его счетах, аферах, и о тех, кто замешан в этом, кто помогал в Казахстане, России, заграницей…

15.

9 октября 1999 года, Греция, Афины.

Поезд номер тридцать семь из Салоник прибывает на вторую платформу, — прощебетал мягкий женский голос сначала на греческом, а потом на английском языках.

Через минуту из седьмого вагона вышел среднего роста и спортивного телосложения, элегантно одетый молодой то ли японец, то ли кореец, с гладко зачесанными назад смоляными волосами, небольшими и аккуратно подстриженными усами, в дымчатых, с крупными линзами очках и небольшим черным дипломатом в руках. Это был Текильбаев. Но если бы его попросили предъявить документы, то оказалось бы, что это врач из казахского города Караганда, Аскар Токуханов, путешествующий по Европе.

Успешно добравшись из Волоса до Салоник вчера вечером, он сразу же купил билет на ночной поезд в Афины, отправлявшийся через двадцать пять минут. Быстро метнувшись к вокзальному магазину, он купил небольшой черный дипломат, темный в полоску костюм, белую сорочку, два галстука и туфли. Через минуту он уже занял боковую кабинку в мужском туалете вокзала. Быстро сменив одежду и повязав галстук, он вытащил баночку специального крема и хорошо втер его в голову. Пока пару минут крем впитывался в волосы, придавая им черную синеву, он, смотрясь в маленькое зеркальце, наклеил усы, а затем гладко зачесал свои теперь иссиня-смоляные волосы назад и надел очки. Быстро затолкав старые вещи и туфли в дипломат, еще раз проверил документы, деньги и осмотревшись, не оставил ли каких следов, вышел из туалета. Из большого зеркала, расположенного напротив его кабинки, на пего смотрел элегантный иностранец. Через три минуты он уже сидел в вагоне первого класса, а в ноль часов тридцать минут поезд на Афины тронулся в путь.

Еще на подъезде к Афинам, он по радио, не понимая все греческие слова, все же понял, что в последних новостях сообщалось о террористах, убивших семью президента Казахстана, взрывах на вилле и убийстве самого президента в Алма-Ате. Далее диктор говорил что-то о русских войсках и Казахстане, но Текильбаев так и не смог уловить смысл сказанного. В душе теперь появилось осознание того, что он потерял и последнего своего друга в Алма-Ате, Улумбаева…

Точно в восемь часов пять минут поезд прибыл в Афины. Выйдя из вагона и пройдя через вокзал, Текильбаев вышел на привокзальную площадь. Возле него моментально остановилось такси. Он сел в машину и на английском языке попросил отвезти его в аэропорт. В Вену было несколько рейсов, в основном транзитных. На девять часов он уже не успевал, когда они с Жукусовым планировали операцию, то сразу остановились на втором транзитном рейсе, следующем по маршруту Афины — Вена — Берлин. Вылет был в одиннадцать часов тридцать пять минут. Оставалось чуть меньше трех часов.

Текильбаев, как специалист системы безопасности, прекрасно понимал, что опытные сыщики неминуемо вычислят, что ни его, ни Жукусова нет в числе погибших на острове. Начнется их поиск. Найдут место со следами крови, где упал Жукусов, не найдут на острове их катера и все станет ясно. Объявят розыск, дадут приметы, подключат Интерпол. Затем найдут тело Жукусова, разыщут и затопленный катер. Опросят кассиров на вокзалах многих городов на побережье. В том числе и в Волосе и в Салониках. Нет сомнений, что продавец вокзального магазина в Салониках припомнит странного иностранца с чуть раскосыми глазами, покупающего на ночь глядя полный набор одежды. Тем более, что у него казахский паспорт. А вдоль железной дороги найдут сверток с его вещами, которые он выбросил в пути.

Было сильное искушение не дожидаться самолета на Вену, а быстрее вырваться из Греции, вылететь десятичасовым рейсом в Рим, а уж оттуда в Вену, благо Шенгенская виза это позволяла сделать беспрепятственно. Но неизвестно, когда из Рима он сможет вылететь в Вену. А если греческая полиция сработает оперативно и быстро подключит Интерпол, то в Вене его уже может поджидать в аэропорту полиция. В первую очередь под контроль попадут аэропорты и железнодорожные вокзалы. Будь у него не казахский паспорт, все было бы намного проще.

Текильбаев решил отдаться судьбе. Приехав в аэропорт, он сразу купил билет на Вену и решил еще раз сменить одежду. Через час, уже в пепельного цвета костюме тройке, голубой рубашке, с темным строгим галстуком и перекинутым через руку светлым плащом, он покупал английские газеты. Через двадцать минут объявили регистрацию и посадку на рейс Афины-Вена-Берлин. Предстояло еще одно испытание, на контроле.

Подав служащей аэропорта паспорт и билет, Текильбаев весь внутренне сжался в комок. Ставя ему штамп, служащая обратила внимание на то, что он из Казахстана, и начала выражать ему соболезнование в связи с горем, постигшем его страну. Текильбаев понимающе кивал ей головой, мысленно матеря ее последними словами. Теперь не только она, но и проходящие с ним пассажиры знают, что он из Казахстана, а это еще одна наводка для полиции, которая будет знать приметы одного гражданина из Казахстана, вылетевшего сегодня из Афин в Вену.

Через несколько минут он уже сидел в самолете, листая купленные в аэропорту газеты, из которых узнал пока скупые факты об убийстве семьи президента на острове и взрыве резиденции в Алма-Ате, при котором погиб сам президент и сорок шесть высокопоставленных его друзей, министров и банкиров. Самолет выруливал на взлетную полосу, и Текильбаев отложил газеты. До Вены было чуть более тысячи километров, и самолет должен был прибыть на место в тринадцать часов пятьдесят минут. Счастье, что взрыв на вилле был осуществлен во второй половине дня. Быстрые сумерки и надвигающаяся ночь безусловно задержали разбирательство, но с утра эта работа закипела с удвоенной скоростью, в этом можно было не сомневаться. Вопрос стоял о профессионализме полиции, они, естественно, будут рыть землю под ногами. Тем более, что убита семья главы другого государства. В этот момент двигатели самолета заработали более мощно, и самолет зарулил на стартовую полосу.