Ананас на ёлке - Дарья Донцова

Некоторое время мы обсуждали способы заваривания чая, а потом Алевтина Тимофеевна вынула из буфета коробку.

– Отведай конфетку. Сама делаю из чернослива. Вынимаю косточку, кладу вместо нее в ягоду орешек кешью, опускаю в шоколадную помадку, выкладываю на решетку и даю застыть.

Я взяла одну штучку.

– Ой, как вкусно! Сейчас продают конфеты «Чернослив в шоколаде», но ваши лучше.

– Свое всегда приятнее, – заметила бабуля. – Так что и про кого ты хотела в Будякине узнать?

– Флора, – начала я.

И тут же прикусила язык. Сначала представилась журналисткой, пишущей о привидениях, потом прикинулась писательницей, сочиняющей детективы. Зачем я назвала имя жены Филиппа?

– Флора, – повторила Алевтина Тимофеевна.

Она отдернула рукав платья, и на запястье у нее обнаружились большие электронные часы.

– Опять отстали! – возмутилась хозяйка. – Зря только деньги отдала, поверила рекламе! Пообещали в телевизоре, что часы вечно работать будут. Ан нет! Двух камней в них не хватает!

– Когда-то на всех часах указывали количество камней в механизме, – вспомнила я. – Но у вас электронный вариант.

– Вот им и необходима пара булыжников – на один положить, вторым сверху стукнуть, – объявила пенсионерка. – Значит, Флора тебе интересна, дочь Верки… Глотова не отличалась хорошим поведением. Проституцией зарабатывала. Домой, правда, никого не приводила, с дальнобойщиками в кабине устраивалась. А дочка хорошая выросла, тихая, не в мамашу беспутную. Жаль, что еле-еле то ли восемь, то ли девять классов окончила, устроилась продавщицей в киоск на заправке. Верка тогда уже давно умерла. Мне Флора нравилась, они с сестрой Розой симпатичные внешне получились.

Хозяйка допила чай и продолжила:

– Флоре в конце концов повезло, замуж за какого-то бизнесмена вышла, а с Розой нехорошо получилось. Младшая отставала в развитии, только два класса в школе отучилась, в третий ее не взяли. Милая, тихая, как Флора, внешне приятная, улыбчивая, но затормозилось развитие. Тело у ребенка растет, а ум на месте стоит. Когда сестра замуж вышла, она Розу с собой не взяла. Наняла Ольгу Петровну Вокину, которая во втором доме жила, а теперь давно уж умерла. Оля была одинокая, ни детей, ни мужа, пенсия, как слеза кошачья. Флора ей платила. Вокина начала хорошие продукты покупать, вещи у нее новые появились. Флора в Будякине нарисовалась, когда Ольга в больницу угодила. Вот тогда сестра Розу забрала, и больше они сюда не возвращались.

Старушка замолчала и показала на мой телефон, который лежал на столе.

– Сообщения к тебе так и летят!

Я взяла трубку. Десять эсэмэсок от Марины: «Помнишь, что нам надо Кракозябру выгнать?», «Смотри, не опоздай», «Ау, ответь!», «Ты где?», «Почему не отвечаешь?», «Мы должны поехать к изгнателю». Я быстро напечатала в ответ: «Скинь адрес, постараюсь приехать к назначенному часу».

– У нас есть интернет, – похвасталась бабушка. – Удивительно, правда? Тут всего ничего жителей осталось. Не видеть бы нам благ цивилизации, да построил здесь дом непростой мужчина. Не знаю, где и кем работает, странно, что тут поселиться решил. Купил участок, где прежде сельсовет располагался. Здание снес, возвел новое. Позвонили мне в калитку парни, сказали: «Наш босс протянул себе интернет и газ. Чтобы с вами подружиться, жить мирно, всем подарки делает». И смотрят на меня. Я в руки им гляжу – пусто! Спросила: «А где презенты?» Ребятишки объяснили: «Он и вам проведет бесплатно интернет и газ».

– Ничего себе! – воскликнула я.

– Вот так повезло, – засмеялась Алевтина Тимофеевна. – В четырех избах всего остались жильцы, кабы не бизнесмен – кука с маком нам, а не фильмы на ноутбуке.

– А где сейчас Роза? – вернулась я к интересной теме.

– Кто ж знает? – усмехнулась хозяйка. – Флора ее увезла. Куда-нибудь, наверное, пристроила, вряд ли у себя поселила.

– Почему вы так думаете?

– Не любит она сестру. Наполовину только они родные. Роза родилась после того, как Геннадий давно уехал.

Я потрясла головой.

– Вера постоянно жила в доме мужчины?

– Приезжала. Когда я впервые ее увидела, она была хорошенькой кудрявой хохотушкой, не пила запоями, выглядела иначе. И Гена с ней вроде повеселел. Потом он куда-то делся, и вот тогда в этом доме Вера стала жить постоянно. Через пару месяцев после того, как Геннадий уехал, родилась Флора, а через год после появления Флоры – Роза. Когда Вера умерла, девочек отдали в детдом. В Будякине обе снова объявились, когда младшей шестнадцать исполнилось. Тощие! Кожа да кости! Видно, в приюте вороватый народ служил, не все продукты на детей шли. Удивительно было, когда Флора в сельсовете документы показала. Оказывается, Геннадий на Веру дом переписал, а та – на Флору. Это я тебе вкратце историю изложила… Чего на стуле ерзаешь?

– Еще одна встреча сегодня, – промямлила я. – Случайно, не знаете номер заказа такси? Такой, чтобы не ждать долго.

– Случайно, знаю, – засмеялась бабушка и взяла телефон. – Может, сначала разбудим твою подругу? Или тут ее кинешь?

Глава двадцать вторая

– Уже все знают, что у тебя угнали машину, – сообщила Марина, когда я залезла в ее джип.

Меня охватило удивление.

– Откуда?

– Так «Миник» же на охране. Секьюрити поняли, что не владелица за рулем, заглушили мотор. Автомобиль заглох, вор, конечно же, удрал. Сейчас «Мини Купер» направляется в Ложкино, Дегтярев все организовал. Лучше тебе ему на глаза пока не попадаться.

– Да уж, – поежилась я. – Хорошо, что ты договорилась с этим, как его… кракозяброведом.

– Свободное место! – заликовала Марина и быстро припарковалась. – Стоим у дома семь, а нам нужен одиннадцатый. Но там, вероятно, не найдем, куда приткнуть машину. Давай пройдемся?

– Конечно, – согласилась я, вылезая из внедорожника.

Мы прошли немного пешком, увидели вывеску «Клиника ментального здоровья» и вскоре очутились в уютной комнате, больше похожей на гостиную, чем на кабинет врача.

– Марина и Дарья, – кивнул мужчина в белом халате. – Выкладывайте, что с вами приключилось? Кто смелая, пусть рассказывает первой. Или хотите по алфавиту? Тогда, Дарья, начинайте.

– Пусть лучше Марина объяснит, – попросила я, борясь с внезапным нападением сна.

– Весь внимание! – обрадовался Иван Рыбин.

Подруга завела обстоятельный рассказ. Слушая блогера, Иван периодически произносил:

– Ага, хорошо.

Когда фонтан слов, который бил из жены Дегтярева, стих, мужчина постучал тупым концом карандаша по столешнице.

– То, что вы называете Кракозяброй – сгусток отрицательной энергии. Почему почти во всех религиях мира злоба, жадность и прочие негативные эмоции считаются бесовскими? По какой причине пастве советуют избавляться от них, объясняют, что уныние губит душу? Ответ прост: негативная энергия разрушает наше биополе, делает его открытым для пожирателей, которые наслаждаются этим унынием, гневом – как скрытым, так и выплеснутым наружу, – съедают телесное