Генри Морган - Виктор Губарев

Помимо португальца Доминго де Соуза проводниками пиратов в этом предприятии были метис Монтес и испанец Роке. Мансфелт обещал им за их услуги участие в дележе добычи. Проводники посоветовали «генералу» осуществить высадку на южной оконечности Санта-Каталины, окруженной рифами. Это был очень опасный путь, но именно в этом месте испанцы менее всего опасались появления неприятеля.

С наступлением темноты Мансфелт отдал приказ судам флотилии приблизиться к острову. За два часа до полуночи они стали на якорь с внешней стороны рифов и, дождавшись появления луны, стали грузиться в каноэ. Две или три дюжины матросов остались охранять суда, тогда как остальные — сотня англичан с Ямайки, 80 французов с Тортуги, некоторое количество голландцев и португальцев (включая несколько женщин, если верить испанским донесениям) — проникли на своих каноэ через проход в рифах в лагуну. Здесь они разделились на два отряда: один устремился к пляжу Лос-Наранхос, а второй — к Большому пляжу (Плая-Гранде), лежащему дальше к западу. «Как только люди высадились на двух пляжах, — рассказывает Питер Эрл, — каноэ вернулись к кораблям — драматический жест, достойный более великого капитана и более великого подвига. Теперь никто не мог отступить назад. Они должны были либо захватить остров, либо умереть!»

Двигаясь тайными тропами, уходившими от пляжей вверх, на гору, обе группы вскоре встретились и объединились. Проводники сказали пиратам, что поблизости находится испанский сторожевой пост, но, когда отряд приблизился к нему, оказалось, что там никого нет. Продвигаясь дальше по каменистой тропе с громким названием Ройял-Роуд (Королевская дорога), флибустьеры захватили несколько мелких ферм. Один из пленников после соответствующей «обработки» согласился вести их дальше. Чтобы испанец не наделал глупостей, ему связали руки за спиной, а на шее затянули петлю. Проводник привел их к Агуада-Гранде — водному источнику на западном берегу, где одна из четырех речушек острова впадала в море. Здесь какой-то испанец попытался вырвать мушкет из рук одного из пиратов, за что был немедленно застрелен. Этот несчастный, по замечанию Эрла, оказался единственным защитником Санта-Каталины, который попытался оказать захватчикам сопротивление, и единственной их жертвой.

На рассвете 16 (26) мая часовые, дежурившие на Серро-де-ла-Эрмоса, продрали глаза и с ужасом обнаружили за цепочкой рифов стоявшие на якоре пиратские суда. Они тут же бросились к дому губернатора дона Эстевана де Окампо и подняли его с постели. Дон Эстеван без промедления отправил гонца к сержант-майору Диего Родригесу — коменданту форта Лa-Kopтадура, а сам оделся и велел седлать лошадь. Но именно в это время флибустьеры окружили его дом и ворвались внутрь. Губернатору пришлось сдаться.

Спустя короткое время четверо солдат прибежали к дому сержант-майора и сообщили о высадке пиратов и захвате ими губернатора острова. Сеньор Родригес бросился вместе с солдатами в форт. Канониру было велено зарядить пушки, но тут выяснилось, что нет пороха. Солдаты долго искали его, наконец нашли один пороховой ящик, запертый на ключ, однако найти ключ не смогли.

Пока комендант бегал вокруг батареи и кричал на своих подчиненных, которых насчитывалось не более семи человек, отряд Мансфелта приблизился к форту на расстояние выстрела и приготовился к захвату недостроенного моста. Родригес в отчаянии покинул батарею и, спустившись на берег, попытался собственноручно разрушить шаткую конструкцию. Увы, из этой затеи ничего не вышло, и сержант-майор несолоно хлебавши вернулся в форт.

Флибустьеры предложили ему сдаться, угрожая в противном случае перерезать всех пленных — их было 62 человека, — а затем убить и его самого. Диего Родригес не сомневался, что разбойники так и сделают. Поэтому, не открывая огня, предпочел вывесить белый флаг.

«Пираты разбили испанский гарнизон, — сообщает Эксквемелин, — и захватили все укрепления». Очевидно, правильнее было бы сказать: пираты одолели худосочный испанский гарнизон без боя.

В восемь часов утра на судах флотилии услышали три пушечных выстрела и залп из ружей. Это был условный сигнал, означавший, что флибустьеры одержали победу и суда могут теперь спокойно войти в гавань.

О дальнейших событиях Эксквемелин сообщает весьма лаконично: «Часть укреплений Мансфельд приказал разрушить, а остальные усилить и оставил на острове отряд в 100 человек, отдав им всех рабов, которые были захвачены у испанцев. Затем Мансфельд перешел на другой островок (Исла-Чика. — В. Г.), который лежал от большого острова так близко, что на него можно было перейти по мосту. Он приказал перетащить туда все пушки, снятые с фортов Санта-Каталины, а дома сжечь».

Имеются сведения, что англичане хотели разрушить находившуюся на острове католическую церковь, но дорогу им преградили их французские «коллеги» и пообещали испанскому священнику, что не дадут его в обиду и не позволят протестантам забрать из храма алтарь и образа. Англичане вынуждены были отказаться от своих намерений.

Спустя десять дней, оставив на острове гарнизон из тридцати пяти человек и полсотни рабов, Мансфелт вышел в море. Прежде чем вернуться на Ямайку, он выполнил условия своего соглашения с испанцами и в начале июня высадил губернатора Окампо и 170 пленных на панамском берегу возле Пунта-де-Брухас. Оттуда «генерал» повернул на север и в июне прибыл в Порт-Ройял.

Данные англичан о том, что Мансфелт захватил на Санта-Каталине очень мало добычи, не подтверждаются испанскими источниками. Так, баск дон Антонио Хармендия, служивший бухгалтером на острове, утверждал, что кроме негров англичанам достались пять тысяч песо, принадлежавших королю, а также серебро, драгоценности и вещи жителей, оценивавшиеся примерно в 50 тысяч песо. Если учесть, что африканский невольник в Вест-Индии стоил в те времена 100 песо, то стоимость захваченной добычи возрастет до 70 тысяч песо, или 17 500 фунтов стерлингов. Разделив эту сумму на 230 участников экспедиции, получим примерно по 75 фунтов стерлингов на человека. Пусть не сказочный, но все же довольно приличный «заработок».

5(15) июня губернатор Ямайки писал госсекретарю, что флотилия приватиров, отправленная на Кюрасао, не выполнила данное ей поручение и была разделена «их собственными главарями» на несколько отдельных экспедиций. Модифорд выразил надежду, что «когда большинство из них вернется, отыщется много разных причин их безответственности». Но, сокрушался он, поскольку Ямайка не располагает иными морскими силами, ему придется пользоваться услугами приватиров и впредь.

Эдварт Мансфелт прибыл в Порт-Ройял 12 (22) июня 1666 года. Об отчете, который он представил, известно из письма Модифорда государственному секретарю: