Наваждение - Пола Волски

- Кто это, госпожа? - восхищенно прошептала Кэрт, забывшая, что горничной полагается молчать, пока госпожа к пей не обратится. Иногда восторженность заставляла малютку забыть о манерах, но, к счастью, ее хозяйка не сердилась. Элистэ такая порывистость даже нравилась.

- Кто это?

Элистэ успела рассмотреть герб на дверце желтой кареты и, порывшись в памяти, ответила:

- По-моему, это во Льё в'Ольяр. Очень древний род с востока страны. Сказочное богатство.

- Какое великолепие, госпожа! А вы увидите его при дворе?

- Весьма вероятно, - с деланной небрежностью кивнула Элистэ, однако не удержалась и для эффектности добавила: - Я всех увижу, даже самого короля. И ты тоже увидишь их, детка.

- Чтоб мне провалиться! И мы прямо сейчас туда поедем? Прямо в королевский дворец?

- Сейчас? Ну, разумеется, нет.

- Но вы ведь фрейлина Чести при ее величестве!

- Да, однако сегодня мы туда не поедем.

- А-а. Ну ладно. А может, вы объясните мне, госпожа, что это такое фрейлина Чести?

- Во-первых, должна тебе сказать, что я у королевы не единственная фрейлина Чести. Всего их двенадцать. Это девушки из хороших семей, избранные для того, чтобы прислуживать королеве.

- А как вы будете прислуживать ей, госпожа?

- Мы должны нее время находиться при ней, развлекать ее, помогать одеваться, раздеваться, принимать ванну. Мы должны доставлять ее послания, выполнять разные поручения, потакать ее прихотям и капризам...

- Ой, неужто вы будете при королеве горничной, навроде того, как я у вас?

- Горничной? - Это слово Элистэ не понравилось. - Конечно же, нет! Не забывай, что речь идет о королеве. Прислуживать ей - великая честь, это привилегия, которая достается лишь самым удачливым. С горничной фрейлина не имеет ничего общего.

- Но ведь вы, похоже, будете делать для королевы то же самое, что я делаю для вас, госпожа.

- Тебе только кажется, что это похоже. Однако, уверяю тебя, это совсем разные вещи. Не будь ребенком, Кэрт!

- Слушаюсь, госпожа.

Карета ехала по узкой улице, заполненной богатыми винными лавками, харчевнями, ломбардами и жилыми домами. Неожиданно дома расступились, и они выехали на освещенную солнцем площадь, в центре которой красовался небольшой парк, где под присмотром бонн и нянек в накрахмаленных фартуках играли дети. Контраст оказался настолько разительным, что Элистэ поневоле воскликнула:

- Как мне нравится Шеррин!

- Мне тоже, госпожа. А как вы думаете, мы проедем мимо королевского дворца?

- Понятия не имею. Слава Чарам, хоть кучер знает дорогу. Я бы здесь обязательно заблудилась. Боюсь, мне никогда не разобраться в таком лабиринте.

- Зачем вам это нужно, госпожа? Ведь карета всегда отвезет вас туда, куда понадобится.

- Да, это верно.

Они миновали парк, проехали еще по какой-то улице и вновь оказались на открытом пространстве. По мраморным памятникам и колоннам, увенчанным орлами, Элистэ узнала знаменитую площадь Дунуласа. Дальше начался квартал величественных зданий из розового камня. Кэрт опять забыла о приличиях и взволнованно спросила:

- Куда же мы едем, госпожа, если не в королевский дворец?

- Мы едем к бабушке Цераленн. Это мать моей матери. Пока будем жить у нее.

- У вашей бабушки? Это замечательно, госпожа, просто прекрасно. Вы ведь ее любите?

- В жизни ее не видела. Она никогда не бывала в Дерривале. Надеюсь, мы с ней уживемся.

- Конечно же, уживетесь, госпожа. Бабушки всегда такие добрые! Я помню свою бабушку. Она была совсем беззубая, уродливая, как будто ей корова копытом на лицо наступила, все время курила старую длинную трубку, так что запашок от нее шел еще тот, но зато такая милая, добрая, веселая старушка...

- Вряд ли моя бабушка похожа на твою, - прервала Элистэ горничную. Это знатная дама, графиня, к тому же женщина весьма известная и когда-то славившаяся красотой. Да еще бы ей не быть красавицей, если она состояла любовницей и при отце нынешнего короля, и при его деде. Представляешь, официальная фаворитка при двух королях! Правда, я полагаю, что она обслуживала их не одновременно.

- Кто-кто она была, госпожа?

- Официальная фаворитка при его величестве.

Кэрт смотрела на хозяйку непонимающим взглядом, и Элистэ пояснила:

- По сути дела, это все равно что жена короля, только называется иначе. Бабушка не имела королевского сана, но она пользовалась любовью и уважением монарха, почти все время находилась рядом с ним, обладала огромным влиянием на короля, а стало быть, и сама была очень влиятельной...

- И она жила сначала с дедом короля, а потом с его отцом, госпожа? недоумевающе спросила Карт.

- Да. А пятьдесят лет назад она родила Дунуласу XI сына, который стал бы герцогом, если бы не умер во младенчестве.

Тут до горничной наконец дошло.

- Вы хотите сказать, - покраснев, пробормотала Кэрт, - что ваша бабушка - шлюха?

- О, Чары, разумеется, нет! Прикуси язык! - покраснела в свою очередь Элистэ. - Она служила его величеству, а это большая честь, честь и обязанность, поняла? Слово, которое ты употребила, здесь совершенно не при чем. Чары, какой ты еще ребенок!

- Да, госпожа Элистэ. Я не очень понимаю, но я буду стараться. Может быть, когда я увижу вашу бабушку, мне все станет яснее.

- Скоро увидишь. По-моему, мы уже приехали.

Карета остановилась на чистенькой зеленой улице перед большим и весьма импозантным домом розового камня. Интересно, подумала Элистэ, а владелица этого особняка так же красива и импозантна?

5

- Встань. Отойди немного, повернись и снова подойди ко мне. Нет, пирожное оставь на тарелке. И не ходи так быстро. Я хочу посмотреть на тебя не торопясь.

Повелительный тон Цераленн во Рувиньяк сразу же внушал почтение.

- Хорошо, бабушка.

Отодвинув тарелку, Элистэ послушно поднялась, прошлась по гостиной, постаравшись вложить в походку всю свою грацию, взмахнула пышными юбками и повернула обратно. На ходу она исподтишка разглядывала бабушку, та же откровенно рассматривала внучку Цераленн было уже за семьдесят, но она каким-то образом обманула время. Даже на близком расстоянии ее лицо, казалось, почти не имело морщин и все еще оставалось прекрасным: безупречный овал, классически правильные черты и большие карие глаза. Красота эта, по мнению Элистэ, несколько блекла из-за толстого слоя румян и мушек из черной тафты. Волосы бабушки, напомаженные и посыпанные седой пудрой, были уложены в массивную старомодную прическу. Если Цераленн и ощущала тяжесть своих волос, то виду не подавала и сидела преувеличенно прямо в своем высоком кресле, не касаясь спинки. Возможно, это объяснялось давними заботами о совершенстве осанки, но не только, ибо под платьем бабушка была от груди до бедер туго затянута в старомодный жесткий корсет на косточках. Однако эта старомодность шла ей; талия Цераленн все еще оставалась тонкой, а низкий квадратный вырез платья обнажал белую и мягкую, как у девушки, кожу на шее и груди. Возраст, правда, выдавали руки - со вспухшими венами и в старческих пятнах, несмотря на многочисленные кремы и ароматизированные ванночки. Одной рукой она сжимала резную трость из слоновой кости.