Волчата голодны всегда - Кирилл Казанцев

– Вы что, капитан, хотите, чтобы я до своего освобождения не дожил? – отрицательно покачал головой собеседник.

– А если без протокола? – попробовал использовать свой последний аргумент полицейский. – Ты же читал письмо своей девушки, она просит тебя мне поверить. Если все расскажешь, то я тебе обязательно помогу.

– У меня для этого адвокат есть, – опять ощетинился, словно еж, парень. – Вы что же, впрямь решили, что вам это по плечу в нашем городе? Вы здесь не имеете никакого веса.

– Я? Это точно, никакого. Не то что Степанков, начальник ОБНОНа. Вон он вчера арестовал твоего друга Рогатого. Не знаешь почему?

– Вот сука, – взвился Хлыст. – Он же обещал, что нас не тронут!

– Кто он? – продолжал давить на него Фролов.

– Обносов Кузьма Сергеевич, – сгоряча выпалил Хлыст.

– Да ладно гнать, ему какое дело до всего этого? – Опер специально провоцировал начавшего говорить задержанного на дальнейшую информацию.

– Кто гонит? Он же со своим братом весь наркобизнес в городе держит!

– Он с братом? – оперативник переспросил, потому что не понял, о ком говорит Хлыст.

– Ну да, с Ильей Сергеевичем, – подтвердил подозреваемый. – А мы тут с Рогатым и другими пацанами замутили свой маленький ручеек… Вот у меня и было толковище с Кузьмой. Он сказал, что разрешит пару точек держать, если я ему помогу ментов за нос поводить. Он же и передал мне часы и цепочку с крестиком.

– А где трупы затоплены, он тебе показал? – задал очень важный вопрос капитан, мысленно моля Бога, чтобы не подвел диктофон.

– А чего показывать, там дерево у берега сгнившее, так аккурат напротив него в пятидесяти метрах. – Интонация Хлыстова стала раздраженной. – Оно наклонено и как раз показывает, в каком направлении считать пятьдесят метров.

– Ну, может, план начертил? – старался уточнить оперативник, чтобы привязать Обносова в показаниях Хлыстова на все сто процентов.

– Чего ты ко мне пристал? – ощетинился Хлыстов.

– Ладно, остынь, – сбавил обороты Фролов, чтобы не лишиться важных показаний. – Ты это повторишь перед следователем?

– Слышь, начальник, ты сам сказал – без протокола, – замотал головой Дмитрий Хлыстов. – За базар, ведь знаешь, отвечать надо.

Отправив задержанного в камеру, капитан еще раз прослушал запись их разговора. Все выходило, как он и предполагал. К убийству мэра и его жены был причастен Обносов, их мажордом. В отделении, куда Фролов примчался для доклада начальнику, дежурный объявил, что полковник Нефедов заболел и находится дома. Андрей Фролов, полагая, что ситуация не терпит отлагательств, позвонил на мобильный телефон полковника. На том конце раздался голос явно больного человека. Извинившись, Фролов стал настаивать на встрече, но полковник категорически отказывался. И только когда оперативник сказал, что у него есть доказательства причастности Обносова к убийству мэра, начальник согласился принять его. Через десять минут капитан был у него дома. Его встретила жена начальника, и по ее заплаканному лицу оперативник понял, что дела на самом деле неважные. Но то, что он увидел, когда зашел в кабинет начальника, не могло уложиться в его голове. Полковник Нефедов лежал на расстеленном кожаном диване с видом больного из травматологического отделения городской больницы.

– Что с вами, Сергей Михайлович? – невольно забыв о цели визита, Фролов вглядывался в многочисленные гематомы на лице и загипсованную руку полковника. Один его глаз закрылся полностью.

– Неудачно упал, – пытался пошутить начальник и хохотнул, при этом сразу схватившись за переломанные ребра.

Вчера вечером, поужинав, выпив изрядно коньяку, полковник полиции был в приподнятом настроении, но жена стала пилить его за сына, за то, что он отбился от рук, и вина за это на отце. Настроение испортилось, и вместе с этим пришли нерадостные мысли о сыне. Мобильный Карла не отвечал. Так прошло прилично времени, родители не спали, ожидая возвращения сына, и наконец в первом часу ночи к воротам их коттеджа подъехала машина. Подгоняемый женой, Сергей Михайлович вышел во двор, но, открыв ворота, был ослеплен фарами приехавшей машины. Из машины вышли четверо с бейсбольными битами. Только теперь начальник догадался, что это была машина омсовцев. Лица ребят из отряда молодежной самообороны были спрятаны за темными масками.

– Ты чего же, мент поганый, сына своего терроризируешь?

Один из молодых людей отделился от группы и без всяких предупреждений, размахнувшись, нанес удар дубинкой. Полковник успел подставить руку, которая приняла на себя удар битой – и тут же повисла бездвижной плетью. Главный полицейский города закричал от боли, но на него посыпался град ударов ногами и руками по лицу, ребрам, спине…

– Хватит, убивать пока не велено, – видя, что полковник теряет сознание, остановил своих бойцов старший группы.

Бойцы, как дрессированные хищники, попрыгали обратно в машину.

– Если до субботы не отдашь сыну деньги за уничтоженный героин, в следующий раз то же будет и с твоей женой, – напомнил напоследок старший, наступив ногой на переломанную руку полковника.

Ночь прошла на обезболивающих препаратах. Сын так и не приехал. Нефедов не мог принять решения, обращаться с заявлением о нападении или нет. Мешал страх за себя и жену, а кроме того, опасение, что вышестоящему начальству вряд ли понравится, что главный борец с преступностью в городе сам становится жертвой бандитов, а значит, не в состоянии навести порядок. А потом, нужно будет рассказывать про героин сына… Одним словом – отставка.

– Ладно, Фролов, я принял тебя. Сам видишь, в каком виде, так что не разочаруй меня своим рассказом, – отвлекся от тягостных воспоминаний полковник.

Ничего не говоря, капитан достал диктофон и включил недавнюю запись. Пока звучала запись, полковник прикрыл опухшие от гематом глаза, словно погрузился в дрему. Когда разговор закончился, полковник приоткрыл один глаз и, словно Кутузов, вперил его в своего подчиненного.

– И чего ты предлагаешь?

– Допросить Обносова и передать материалы в областную прокуратуру, – предложил капитан.

– Почему в областную? – поинтересовался Нефедов.

– Потому, что местная купленная, – наступил на больное оперативник.

– Думаешь, областная не куплена? – усмехнулся полковник.

– Тогда в Генеральную, – не сдавался капитан, – а под ее контролем и нашим уже некуда будет деться.

– Думаешь, он убил? – стал рассуждать вслух начальник. – Зачем? Ах да, мэр боролся с наркотой, а Обносов – главный поставщик наркотиков на улицы города. Он его и убрал, чтобы тот не мешал его бизнесу.

– Ну, вообще, правильно. Кроме того, опрошенная мною прислуга Малахитовых подтвердила, что Кузьма Сергеевич снабжал наркотиками сына мэра и сделал из него наркомана. Отец мог узнать, что у него под носом его же управляющий калечит его единственного ребенка. Чтобы его не арестовали, Обносов мог убить хозяина.

– В это мне больше верится, – убедила Нефедова схожесть проблем Ника и его сына, но потом начальник спохватился, вспомнив про ежемесячные взятки, кредит, закладную на дом. – Хотя, с другой стороны, мало ли чего скажет уголовник. Все же Обносов кандидат на пост мэра, и, судя по всему, эти выборы он выиграет.

– Если не сядет, – настала очередь усмешки подчиненного.

– С выборами вообще скандал выйдет. Скажут, что мы на его конкурентов работаем, специально ему это обвинение предъявили, чтобы опорочить его как кандидата, – нагнал на себя страха полковник, решивший уже, что это новое обстоятельство нужно притормозить.

– Вы же слышали, что сказал про Обносова Хлыст, что он со своим братом Степанковым весь город заполонили наркотой, – нажал на больную тему капитан, – сколько детей они на иглу посадили.

– Хорошо, действуй по закону, – согласился начальник, – только о том, что ты был у меня, и о нашем разговоре ни гугу.

– Само собой! – пообещал довольный Фролов.

– Я еще пробуду на больничном две недели, так что даю тебе карт-бланш. – Начальник так возбудился от своей решительности, что поднялся с дивана. – Запомни, у тебя только две недели.

– Мне хватит, – выходя из его кабинета, буркнул себе под нос капитан полиции.

Подготовка к выборам шла полным ходом. В своем предвыборном штабе, который был организован в административной части ночного клуба, Кузьма Сергеевич чувствовал себя Наполеоном перед очередной военной кампанией. Конкуренты по выборам были полностью дискредитированы в глазах избирателей, так что результат голосования был заранее предрешен. Обносов только что дал задание своим пиарщикам отработать отца Арсения, поднять против него общественное мнение и рассорить с приходом. После их ухода он хотел выпить коньяку, но секретарша доложила о приходе его брата.