Желание на любовь 2 - Галина Колоскова

– Вернер попросил перенести встречу. Не в четыре, а в шесть по полудню.

Агент криво усмехнулся, совершенно не реагирую на слова Лебовски, с трудом удерживаясь на ногах.

Охранник на входе поторопил изрядно набравшегося алкоголем посетителя:

– Ваше такси, мистер Вуд.

– Мэттью, идём!

На секунду в проёме двери мелькнуло женское лицо.

Самуэль несколько растерялся, а когда сообразил, что может передать новость с ней, окликнул:

– Кэтлин?!

Паркер уже садилась в такси и не могла его услышать.

Внезапный приезд брюнетки очень удивил адвоката. Он разговаривал с ней в аэропорту «Скай-Харбор»; Кэтлин провожала дочь и даже не обмолвилась, что собирается лететь следом. Неужели что-то случилось? Но тогда почему они оба не дома, а в клубе? Неведение тяготило. Не хотелось, чтобы его клиенты попали в какую-либо заварушку на второй день после слушания большого жюри.

Лебовски вышел на улицу, спасаясь от громкой музыки, и, зябко поеживаясь от холода, дважды набрал номер сотового Мэтта. И лишь после безуспешных попыток связаться с ним, решился на звонок Паркер.

Она ответила почти сразу. Чей-то неторопливый диалог на фоне приятной музыки прорывался в трубку.

– Кэтлин? – Идиотский вопрос вызвало то, что ни один из мужских голосов не принадлежал Вуду.

– Да, я. – Голос абсолютно трезвого человека, немного усталый, с долей грусти. Самуэль отлично понимал её: находиться рядом с пьяным человеком всегда неприятно.

– Это Лебовски.

– Что-то случилось?– Почти сразу напряглась Паркер.

– Вот это я и хотел бы узнать. Почему вы прилетели в Вашингтон?

– Я?

Ответ был кратким вопросом, но Самуэлю показалось, что она тянет намеренно, по какой-то причине оставляя внезапный приезд тайной, – и это не нравилось адвокату. Перед заключением контракта он ставил непременным условием, что во время его работы – вплоть до вынесения приговора – между ним и клиентом не должно быть никаких недомолвок.

– Да, я только что видел вас с Мэттью, выходившими из «Fur». Если всё нормально, то передайте ему, что встреча с Вернером переносится на два часа.

– Я не могу этого сделать. – Голос Кэт слегка изменился: она ответила полушёпотом.

Лебовски начинали раздражать тайные игры.

– Он настолько пьян? Неудивительно тогда, что не берёт трубку. Пожалуйста, сообщите ему, когда проснётся.

Паркер снова выдержала короткую паузу, перед тем как ответить:

– Я не могу сделать этого по совершенно другой причине.

Теперь адвокату послышался всхлип. Сердце забилось сильнее, он начал переживать. «Да что там могло произойти на самом деле? Почему она так расстроена?»

– Какой же? – вслух произнёс он, не повысив тон:

– Я нахожусь сейчас перед телевизором в своей квартире в Финиксе. Вы видели рядом с Мэттью совершенно другую женщину…

Кэтлин первой отключила телефон, не желая выслушивать от Самуэля извинения и попытки оправдать Мэтта. В последнем она была уверена. Защиту себе подобных «членов» приписывал негласный кодекс чести организованных в сообщество настоящих мужчин.

Брюнетка верила Лебовски, так как сама пятнадцать минут назад пыталась дозвониться до Вуда, решившись наконец-то открыть ему свои чувства. Трубку он так и не взял. Значит, не судьба...

Она включила звук на полную мощность и заплакала, дав выход эмоциям, сжирающим душу последнюю неделю. Паркер рыдала громко – с вскриками, причитаниями, кляня судьбу, что так любит играть с ней в жестокие игры.

Эту забаву она начала сама, отталкивая, не подпуская агента к себе, не желая ещё раз оказаться в положении брошенной женщины. За что боролась, на то и напоролась? И кого винить? Кого в этот раз назначить виноватым вместо себя? Некого... Но от этого осознания не становилось легче.

Так одиноко Кэт не чувствовала себя очень давно. Одна в большой квартире. Совершенно одна… Мелкий сиротливый дождь, редкими каплями стучащий в окно, только усиливал беспросветно тоскливое чувство.

Она долго держала в руке телефон, пустыми глазами уставившись на экран, пытаясь сообразить, что хотела от плоской пластмассовой штучки. Затем столько же времени перебирала список контактов, решая, кого хотела бы услышать в эту минуту. Лилибет отпадала сразу – незачем загружать своими проблемами девочку; ей и так слишком много пришлось пережить за последнее время. Да и чем сможет помочь шестнадцатилетняя дочка, когда мать не в силах разобраться, что происходит в собственной голове. Позвонить подруге и услышать, что виновата сама, что не нужно быть дурой и либо сойтись с Мэттью и жить одной семьёй, либо вернуть Лилибет назад в Финикс. Подобное Кэтлин слышала два дня назад.

Нужен кто-то, способный поддержать и дать дельный совет, тот, кто сделает это без всякой зависти и задних мыслей. В голове моментально всплыло имя – Бейн. Он не раз делал это прежде. Если бы она не была так резка в их последнюю встречу…

Брюнетка смотрела на экран, пальцы давно остановились на его имени. Несколько минут борьбы с чувством достоинства – и большой палец надавил на кнопку вызова. В самом деле, не Рите же звонить...

Калама не взял трубку ни в первый раз, ни во второй.

Желание немедленно выйти из душной квартиры буквально вытолкало её под дождь. Она не взяла зонт; поднятый воротник плаща – слабая защита от мороси, но капли дождя смыли с лица остатки слёз. Свежий влажный воздух очистил лёгкие от давящих рыданий. На душе стало немного легче. Незачем плакать самой, если за тебя это делает небо.

Кэт брела не спеша, почти не поднимая голову, разглядывая мокрый блестящий асфальт, освещённый огнями вечернего города. Ноги сами привели её к дверям любимого кафе. Она толкнула дверь и оказалась внутри тёплого помещения с мягким, не раздражающим глаза приглушённым светом и легкой приятной музыкой.

Паркер только сейчас ощутила насколько промокла и замёрзла. Волосы длинными прядями липли ко лбу и шее. Взгляд хорошо знакомого официанта, встретившего у входной двери, не осуждал, а выражал сочувствие. Обычно разговорчивый араб принял насквозь промокший плащ из ледяных рук промёрзшей молодой женщины, не произнеся ни слова, проводил к свободному столику, и лишь усадив на мягкий кожаный диванчик, поинтересовался:

– Мисс Кэтлин, что будете пить? Хотите, я попрошу сделать для вас глинтвейн? – Чёрные, будто ночное небо над пустыней, глаза парня выражали понимание.

– Я бы не отказалась.

– А ещё чашечку горячего кофе и маленькое миндальное пирожное? – Ему не нужно было слов – он всё читал на измученном переживаниями лице красивой женщины. Что как не сладкий шоколад сможет поднять настроение?

– Спасибо, –