О людях и нелюдях - С. Алесько

Вьюн несмело переминался у кровати, надеясь устроиться в ногах.

— Иди сюда, замерзнешь на полу — позвала Винка. Кошак тут же запрыгнул к ней. — Вот если б ты был просто котом, цены б тебе не было. Такой красивый, ласковый… — девушка забрала дрожащего зверя под одеяло. — Если вздумаешь охальничать, выдеру усы и больше слова с тобой не скажу, — пригрозила она, потянув рыжего за ухо.

Тот слабо мявкнул, и стал тыкаться мокрым носом Винке в руку, прося прощения. Вскоре оба уже спали, пригревшись вместе.

Утром девушка проснулась одна. Видно, кошак успел улизнуть раньше. Винку это совсем не огорчило. С Вьюном-парнем встречаться было неловко, и не столько из-за ночи, сколько из-за вчерашнего происшествия на рынке. Девушка быстро оделась и спустилась вниз, готовая приниматься за работу. На кухне, у накрытого к завтраку стола сидел Фунт, перед ним стоял мрачный Вьюн.

— И какого рожна ты эту цацку утянул? — видимо, уже не в первый раз спрашивал старый кошак. — Тебе мало того, что за валерьку выручили?

— Клыкастый попутал, что тут поделаешь. Не могу смотреть на бесхозное добро. Говорю же, с руки не снимал, просто подобрал, что упало. Ты ведь знаешь, я никогда не воровал. Поначалу мамка запрещала, потом сам допер, что не мое.

— Мамка запрещала… — фыркнул Фунт. — Помню я твою мамку, вот у кого была шустрая лапка да цепкий коготок… Пока ей в зверинце пальцы не переломали. — Тут кабатчик заметил стоящую в дверях девушку. — Проходи, малышка. Садись, завтракай. Вьюн мне все рассказал. Говорит, ты собираешься идти в караулку про дружка вашего узнавать?

— Я хотела, если вы, хозяин, отпустите.

— Ты, милочка, вольна, не работая, у меня жить и столоваться, если рыжий за тебя платить будет, — усмехнулся кабатчик.

— Буду, — буркнул Вьюн. — Комнату ты ей не лучшую выделил, а съесть она много не съест. Моих денег хватит. Кстати, Ромашечка, Дрозд тебе свой пояс в караулке не отдал? Я видел, ты вчера его рубашки тащила.

— Отдал. Но верну я только ему.

— Да пожалуйста. Только ты уж за ним как следует присматривай.

— Ценные вещи я беречь умею, — с достоинством заявила девушка.

Фунт хмыкнул, рыжий подозрительно закусил губу. Винка решила не обращать на них внимания, подозревая, что беспардонные кошаки подумали прежде всего о девичьем сокровище.

Поход в караулку ничего не дал. Там сидел другой стражник, не слыхавший (или так утверждавший) об арестованном вчера оборотне.

— Ежели его сыскарь забрал, и он до сих пор не вернулся, считай, с концами, — ободряюще заявил служивый, равнодушно глядя на несчастное личико Винки. — На кой, девка, с оборотнями путаешься? Сама-то, вижу, не из них, вон, крылик болтается.

Девушка судорожно сжала рукой ворот и вышла. Молчаливый Вьюн последовал за ней.

Фунт, узнав о напрасной прогулке, только головой покачал.

— Значит, не знаешь, с чего твой дружок стал застав и сыскарей опасаться? — спросил он Вьюна.

— Понятия не имею. Все нормально было, а потом вдруг погрустнел разом, заладил: "Хочу забраться в глушь". А когда в лесах неспокойно стало — рванул в город.

— Может, впутался в историю?

— Как бы он впутался, чтобы я не знал? Мы с ним не первый год вместе бродим, почитай, и не разлучаемся. Он все время у меня на глазах был.

— Постой-ка, — вдруг оживился Фунт. — А твой приятель читать умеет?

— Почем я знаю?

— Ну-ка, пошли, посмотрим.

Старый кошак прошел в зал кабака, Вьюн и Винка последовали за ним. Оба недоумевали, на что собирается смотреть хозяин. Фунт остановился напротив окна у входа.

Там на стене висели какие-то картинки, напомнившие девушке старые отчимовские пулики, цветные рисунки, сделанные на тонкой гибкой коре дерева пуляны. Пулики селяне частенько привозили с ярмарки или из города и украшали ими жилища. Изображались на них герои сказок и преданий: князь Озерного края и королевна Каштановой рощи, красавица Сарсапариль, хитроумный оборотень Мурчень и многие другие.

На черно-белых картинках Фунта были нарисованы чьи-то лица, большей частью из разряда тех, что к ночи видеть не хочется. Под устрашающими физиономиями шел узор из мелких значков, вроде бы именуемых буквами, но грамоте Винка обучена не была, и судить о таких вещах не бралась.

— Как же я сразу не подумал! — хлопнул себя по лбу рыжий. — Исковки! Если Дрозд читать умеет, он мог узнать, что его ищут. Наткнулся случайно на картинку и забеспокоился. Ну-ка, ну-ка, может, узнаем, что он натворил…

Вьюн начал разглядывать картинки, но быстро махнул рукой.

— Тут такие рожи намалеваны, каких в жизни никогда не встретишь. Вот, — рыжий ткнул пальцем в пухлощекое лицо. — Жулан-игрок. Мы с ним с детства знакомы, а тут я б нипочем парня не узнал. Он мне как-то сам эту исковку показал и ржал над ней, будто припадочный. Так что если и есть на этих картинках мой дружок-пес, нам его никогда не распознать.

— А зачем эти картинки? — спросила девушка.

— Это портреты оборотней и людей, которых ищут, — пояснил Фунт. — И здесь не только непохожие морды, но и список особых примет. А я, в отличие от вас, грамоте учен.

— Почему их кто-то ищет? — не отставала Винка.

— Не кто-то, а стража, — сказал Вьюн. — Чтобы ответили за непотребства и злодейства кровавые. Жулан, к примеру, играет краплеными картами, раздевает простачков донага.

— Дрозд не стал бы…

— Здесь не только преступники, — успокоил ее кабатчик. — Есть и пропавшие, или те, о которых родственники давно ничего не слышали и найти хотят. Вот, смотри: недавно у купца Осокоря молодая жена пропала. Просит вернуть…

— …Как надоест, — ввернул рыжий.

— А Соколиный князь уж давно награду объявил за любые сведения о младшем сыне.

— Все знают, что у этого душегуба оба сына погибли, — заявил Вьюн. — И поделом. Покарал его Клыкастый.

— Ты пореже его поминай под моей крышей, — приструнил молодого кошака Фунт. — И о Соколином не тебе судить. Я его знал немного, когда еще княгиня жива была… Он к оборотням лучше иных-прочих относился.

Винка с интересом ждала продолжения истории о Соколином князе, но в кабак вошел стражник.

— Хозяин где? — не поздоровавшись, приступил он к делу.