Последние Врата - Мартин Райтер

О чем думали гномы, никто не знал: они оставались невозмутимыми и спокойными. Если бы ни моргающие глаза, их можно было бы принять за статуи.

Глава XXI

БОЛЬШАЯ ВОДА

Минут через десять после отправления поезда припустил настоящий ливень. Поначалу редкие капли почти мгновенно высыхали на стекле, но дождь усиливался, и вскоре стекла электрички покрылись мутной пеленой.

Одновременно с дождем поднялся ветер. Его порывы с такой силой били в борта поезда, что вагоны наполнились непрекращающимся гулом. Деревья за окном гнулись к земле, с них облетала листва. С катастрофическим пейзажем совершенно не согласовывалось жизнерадостное сияние солнца.

Когда электричка добралась до станции Остерхофен, оказалось, что здесь повалены абсолютно все деревья. Большинство из них ветер выкорчевал вместе с корнями, а остальные варварски переломал.

— Мне кажется, нам надо отодвинуться от окон, — сказал Генрих. — Лучше встанем в проходе. В этом случае у нас будет больше шансов избежать влетающего в окно дерева.

Первым вскочил старик Эйвинд, за ним все остальные. Генрих велел Питеру и Ильвису наблюдать за окнами с правой стороны электрички, а Олафу и хайдекиндам за левой стороной. В случае опасности наблюдатели должны были поднять крик.

Увы, предусмотрительность оказалась напрасной. электричка вскоре остановилась, и водитель сообщил, что в связи с опасной дорожной обстановкой движение временно прекращается. Из-за ураганного ветра покидать электропоезд не рекомендовалось.

— Что значит — движение прекращается! — возмутился Генрих. — Нам надо в Пассау любой ценой! Мы должны заставить водителя продолжить движение.

— У него инструкции, а в них не оговариваются действия во время Конца Света, — хмуро заметил Олаф.

Электричка вдруг содрогнулась, да так, что Генрих с друзьями едва устояли на ногах. От головы поезда донесся жуткий скрежет.

— Похоже, на нас натолкнулся другой поезд, — предположил Питер. — Теперь уж точно движение не продолжится. Что будем делать?

При этих словах все, даже гномы и старик Эйвинд из Норддерфера, выжидающе посмотрели на Генриха.

Брать на себя ответственность всегда нелегко. А тем более когда совершенно не знаешь, что и как делать, а от тебя ждут решения. Ужасно, что ты при этом не бог, но от твоего приказа зависят жизни и судьбы. Но еще хуже то, что ни на кого другого ты не вправе переложить ответственность: однажды взяв на себя роль командира, только ты в состоянии сплотить и повести за собой поверивших тебе.

— Так что нам делать, Генрих? — спросил Олаф.

Генрих молча открыл рюкзак, вытащил радиоприемник, включил его. Напряженную тишину прорезал испуганный голос:

— О господи, вода стремительно прибывает! Люди в панике покидают улицы, ищут спасения на крышах домов...

Голос репортера периодически тонул в хлюпанье воды и испуганных людских криках. Потом послышался гулкий топот.

— Оливер! — закричал истерически репортер. — Забудь о лифте! Бежим к лестнице!

Булькнула вода, и все стихло. Генрих покрутил колесо настройки, но услышал только треск электрических разрядов.

— А батарейки не сели? — встревоженно спросил Питер.

— Вчера новые купил, — покачал головой Генрих, но на всякий случай потряс радиоприемник.

По больше ни одной радиостанции найти так и не удалось.

Скальд Ярлов вдруг уселся на пол и громко запричитал:

— О боги! Чем прогневил я вас? За что караете столь ужасной казнью бедного скальда?

Генрих покосился на старика, вздохнул и бросил радиоприемник обратно в рюкзак. Потом он выпрямился и, посмотрев в глаза каждому из членов отряда, сказал:

— Судя по всему, миру и нам осталось жить несколько дней, если не несколько часов. Шансов уцелеть очень мало, но, пока мы живы, мы должны бороться. Ведь никто, кроме нас, не найдет и не отворит Последние Врата. Если нам суждено погибнуть, то лучше сделать это на пути к надежде... Господин Ильвис, освободите старика: пусть идет куда хочет, у нас нет времени возиться с ним.

— Куда же мне идти? — вскакивая, возмутился Эйвинд. — Нет уж! Вы меня сюда приволокли, значит, вам и выводить меня.

Генрих подождал, пока гномы снимут с пленника путы, и сказал:

— Что ж, поход продолжается!

Двери, как и следовало ожидать, были заперты, но гномы разбили окна ударами секир. В вагон ворвался ветер, завыл, заметавшись между креслами.

Сначала Генрих, а потом все остальные выбрались под дождь. Питер попытался прикрыть голову рюкзаком, но струи воды били со всех сторон, и он снова забросил рюкзак за спину.

Преодолев шагов пятьдесят, отряд на минуту задержался у локомотива. Второго поезда не было, а скрежет и толчок объяснялись куском скалы, отвалившимся от горы справа и сбившим электровоз с рельсов. Водителя и кабине видно не было.

— Наверное, успел выскочить? — предположил Питер.

— Сейчас это неважно. Мы не можем тратить время на спасение одного человека, — сказал Генрих. — Тем более мы не спасем его, а лишь отстрочим гибель... Мы пойдем вдоль железной дороги. Это самый прямой путь.

Ветер толкал в спину, что облегчало движение. Из- за силы ливня вода не успевала просочиться между щебнем железнодорожной насыпи и, заполнив пространство между рельсами, превратила его в бесконечно длинный ручей.

Слева от путешественников нес свои воды Дунай. Вода в нем бурлила, волокла деревья, куски пемзы, мусор. Справа, на холме, струи воды вымывали кустарник и траву, грязными потоками бились в камни. Шлепая по воде, Генрих думал о том, что пешком они никогда не доберутся до Пассау, города Последних Врат. Но где взять самолет или вертолет? Да и кто полетит в такую кошмарную погоду?

Впереди смутно вырисовалось большое здание, напоминавшее склад. Отряд сделал несколько десятков шагов... и все остановились, недоверчиво протирая глаза. Строение было разрушено: по нему прошел и застрял среди развороченных стен речной сухогруз. Корабль навис над железнодорожным полотном, словно готовился через него перелететь.

Во всем поселке практически не осталось целых строений — стены, не выдержав удара волн, обвалились, и из воды островками торчали черепичные крыши. Более крепкие здания затопило выше первых этажей. Над погибшим поселением звучал неритмичный, неровный звон — ветер бил в колокол.

Дунай почти достиг рельсов. Кроме мертвых рыб, клочьев бумаги, вулканической пемзы и древесных листьев, в воде плавали обломки досок, какие-то коробы, части деревянного ограждения. Людей нигде не было видно, наверное, они успели эвакуироваться, заметив, как стремительно прибывает вода. Думать о том, что они погибли, никому не хотелось.

— Накаркали вы нам! — Питер бросил на Скальда Ярлов полный ненависти взгляд. — И что теперь делать?

— Идти дальше, — ответил вместо испуганного старика Генрих. — У нас просто нет другого выбора.

— И куда мы придем? Скоро будет низина, и она наверняка затоплена. Там паше путешествие и закончится. А самое печальное, что людей-то всех эвакуировали, следовательно, нас искать никто не будет.

— От Конца Света эвакуироваться нельзя, — заметил Олаф.

— А вот если... О боже! — воскликнул Питер. Волна вынесла к его ногам детскую куклу, и он попятился от нее, как от человеческого трупа. — Ладно, Генрих, пошли. Возвращаться еще страшнее: даже не представляю, что сейчас творится в Регенсдорфе.

Чем дальше, тем вода становилась выше. Она затопила железнодорожное полотно, и пришлось подняться на склон холма. Поскальзываясь на раскисшей земле, Генрих и его друзья брели с унылым, безнадежным видом. «Мир доживает последние часы!» — думал каждый из них. Никто, даже Генрих, не был уверен в том, что Врата в Пассау смогут что-либо исправить.

По холму прокатилась дрожь. Никто, в том числе и гномы, не смог устоять на ногах. Люди и древнерожденные заскользили, кто на животе, кто на спине, вниз по склону.

Плюхнувшись в воду, Генрих с удивлением отметил, что вода невероятно теплая: градусов тридцать, не меньше. Из воды то и дело всплывали брюхом вверх рыбины.

— Ну и ну, — вздохнул Питер.— А я думал, что после катастрофы только рыбы и выживут. А они, выходит, погибли первыми...

Заглушая последние слова Питера, в небе пророкотал гром. Сверкнула короткая вспышка молнии, и через секунду воздух задрожал от следующего громового удара.

— Будь проклят Убийца Хоркунда! — Эйвинд, Скальд Ярлов, всхлипнул, потом покосился на Генриха и гномов и несколько тише добавил: — Будь прокляты и вы вместе с ним.

— А мы здесь при чем? — удивился Олаф.

— Если бы вы не пленили меня наиподлейшим образом, я бы избежал ужасной кончины. Ах, зачем только я решился отправиться в Большой Мидгард?! Сидел бы сейчас за пышным столом во дворце какого-нибудь ярла, восхищал бы народ песней. Горе мне, горе! Один, чем провинился я пред тобой? За что предаешь меня мерзкой Хель, владычице царства мертвых?