Вор без имени - Илья Соломенный

горами — Каменный Круг. Мощное и большое государство «со старыми порядками», как выразился Рив (а я не особо понял, что он имеет в виду), которое, вроде как, торговало с Артанумом. У Каменного круга была большая армия, которую использовали для войны с эльфами — на востоке.

У остроухих была своя страна — Зелёный край, огромный лесной массив, который был неизвестно насколько огромным, и уходил далеко-далеко на восток, где, вроде как, никто из ныне живущих не бывал. А всё потому, что эльфы не пускали к себе никого. И более того — не просто не пускали, а убивали, ибо «были жестокими, мстительными и кровожадными».

Это было удивительно для меня — ведь я видел эльфов и полуэльфов здесь, в Артануме, и они вполне уживались с людьми и другими расами! Занимались тем же, чем и люди, и гоблины, и орки, и гномы — жили, пили, ели, трахались, дрались, шутили, работали…

Но Рив объяснил, что потому Артанум и называют «свободным» городом — потому что тут принимают всех — если эти «все» принимают правила города.

Так что с Артанумом мне ещё, можно сказать, повезло. Мир был жесток — ведь помимо Каменного круга и эльфов, режущих друг друга на далёких землях востока, были и княжества, занимающие огромную часть севера известного континента. Их было много — больших и маленьких — и утренние пиры ради нового «крепкого» союза часто сменялись резнёй тем же вечером — и новой местечковой войной.

Конечно, Рив травил не только эти мрачные байки.

Он рассказывал и весёлые истории — например про то, как два года назад один из Мастеров-Советников устроил пир, а обиженные на него за что-то гномы-алхимики подмешали в дорогущее вино слабительное. Полгорода потом неделю не могло отойти от сортиров. Мы хохотали до слёз, пока Хрип изображал стражника, бегущего к нужнику, и герцога Торндейла, делающего свои дела из окна башни.

Или другой случай, про местную легенду, вора по имени Дневная Тень.

Никто якобы не знал, как он выглядит, но про его дела слышали все. И он (опять же — якобы!) был настолько хорош, что пару лет назад умудрился украсть у Мастера над мечами (это управляющий всей стражей Артанума) два дорогущих кубка.

Мастер над мечами сильно обиделся, и назначил за голову Дневной Тени огромную награду — две тысячи золотых!

Ради таких денег многие были готовы постараться, и к Мастеру над мечами понесли головы разных воров — многих в то время поубивали…

Вот только оказалось, что Дневную Тень не то что опознать не получится — так за его голову и платить нечем! Награда пропала среди бела дня, прямо из главных казарм Элиона!

А кубки, кстати, вернулись в дом Мастера над мечами. Наполненные дерьмом.

Слушая эти истории, сидя рядом с товарищами по симории, я забывал, что не знаю о себе ничего. Забывал о том, что мир жесток — и каждый день может стать для меня последним. О том, что мы — банда уличных воров.

Эти ребята успели стать для меня если не родными — то близкими, точно. Они приняли меня, они защитили меня, накормили, дали «работу» — какой бы она ни была… Рив мне больше казался старшим братом, а не «клыком». Щелбан и Хрип — озорными братишками. Даже угрюмый Тур напоминал дядьку, который ворчит, но всегда прикроет спину.

Я начал им доверять.

* * *

Корабль слегка покачивался под нами, скрипя прогнившими досками. Я сидел, свесив ноги за борт, и разминал почти зажившую руку — она чесалась под бинтами, будто под кожей копошились муравьи. Рив, сидевший рядом, попивая из бутылки дешёвое вино, и смотрел на небо.

— Феррак… — прошептал он, сжимая в кулаке кусочек камня силы, — А ведь на этот раз они ошиблись. Чешуйчатые из Элиона предсказывали Прилив в ближайшие дни, когда мы тебя встретили, но прошло уже одиннадцать. Так иногда бывает, но когда он опаздывает…

Он замолчал, будто передумал продолжать.

Украдкой посмотрев на «клыка», я увидел, как его глаза бегают по горизонту, где солнце садилось в кроваво-красные облака. Во взгляде Рива было что-то, чего я раньше не видел — не страх, нет.

Скорее… предостережение.

— Что такое Прилив? — вырвалось у меня.

Этот вопрос я пытался задать уже несколько раз, но натыкался только на мрачные рожи и суеверное бормотание.

Рив вздохнул и потёр переносицу.

— Ты всё никак не уймёшься…

— Слушай, судя по всему, это опасная штука! Должен же я знать о ней! На всякий хотя бы…

— Ну да, да, просто… Не принято о нём говорить, сечёшь? Такие разговоры… Да ещё и накануне…

— Ну хотя бы в общем! Рив!

— Ладно, мелкий… Только быстро и в общих чертах! Не хочу, чтобы мне потом… Короче всё! — «клык» осенил себя святым знаком и мрачно посмотрел на меня, — Прилив, это… дыхание мёртвой луны. То, что осталось после…

— После чего?

— После того, как она раскололась, дурень, — Рив достал из кармана грязный платок и вытер лицо, а затем указал в небо, где висели две половинки луны.

— Хрен знает когда — очень давно! — луна разломилась пополам. Говорят, её разрушил какой-то дам'маракский колдун, вроде как из другого мира… А отголоски донеслись и до нас. Не буду врать, не знаю, как было — но осколки луны упали на землю. И принесли с собой… что-то.

— Что?

Рив сделал паузу, подбирая слова.

— Магию… Нет, не совсем. Что-то другое. Грязное и чужое, что просыпается с завидной, сука, периодичностью.

Тон у «клыка» был таким, что желудок у меня сжался в комок.

— И Прилив — это…

— Добланое дыхание этих осколков. Когда оно просыпается, что-то выползает из мест, куда они упали. Это дыхание… Оно меняет всё, к чему прикоснётся. И это приводит к непредсказуемым последствиям. Люди сходят с ума или умирают в страшных муках. Если повезёт… Животные тоже… Но иногда… — Рив кивнул в мою сторону и посмотрел на пояс, за которым у меня был заткнут коготь, — Превращаются в разных тварей. Например тех самых тайканов, что нападают по ночам.

Я машинально потрогал коготь.

— Но куда хуже, если эти животные переживут парочку таких Приливов. Тогда… Они становятся сильнее. После второго-третьего Прилива их уже не остановить обычным оружием. Именно поэтому городские патрули охотятся за ними. Да и вообще все — «теневые», «чешуйчатые», стража… Все, кто может. Никто не хочет, чтобы в городе поселилась тварь, которая любит лакомиться человечиной.

— Мрак какой…

Рив только фыркнул:

— Мрак и есть! Потому-то все и