О каретах и тыквах (СИ) - Чернышова Алиса

- Но вся эта история со свадьбой вопреки родительской воле, - сказала я тихо. - Все ваши друзья говорят о том, что это было ужасно романтично! Если ты не любил маму, то почему пошёл на конфликт с родными?

- Дело не в любви или романтике, а в уважении, самоуважении и личных границах, - отрезал папа. - Когда я сказал родителям, что отменяю помолвку и женюсь на другой, они пришли в ужас и попытались навязать мне свою волю, влиять на мой выбор. Они тем самым пересекли мои границы - и я отреагировал соответственно. Потому что лишь мне решать, на ком жениться и почему. Понимаете, в чём суть? Они и не подумали прислушиваться, когда я сказал, что нашёл женщину, с которой мне удобно. Они решили, что таких может быть много, а любовь одна. Но я вот за жизнь влюблялся несколько раз, но удобно, спокойно и уютно мне было только с одной. Именно она и стала вашей матерью.

Мы с Джи переглянулись. Пожалуй, это была слишком сложная концепция любви для наших тогдашних мозгов - но мы, как минимум, попытались её осмыслить. В данном случае попытка - это уже много.  

- Что я хочу сказать вам сейчас, - подвёл черту папа. - Любовь - это очень хорошо. Но не думайте, что она одна на всю жизнь. Единственный человек, который с вами гарантированно и на всю жизнь - вы сами. И, как бы вы ни были влюблены, помните об этом. 

Такая вот у наших родителей история... как по мне, так всё же любви, что бы там папа ни говорил. Просто она, эта самая любовь, бывает разная. Вот они пережили и рождение ребёнка-изменённого в моём лице, и несколько переездов из одного конца Тёмной Империи в другой, и суды, когда у папы якобы нашли запретные ингредиенты, и историю с похищением моих крыльев, и прочие проблемы. Они вместе состояли в Ополчении во времена светлой оккупации, вместе рисковали и хранили страшные секреты. Какой ещё должна быть любовь?

Разумеется, мысли о любви снова вернули меня к воспоминаниям о Дайноре. Как он там, интересно? Сильно злится на меня - или уже забыл?..

- Тыковка, ты совсем не ешь! - мамин голос ворвался в мысли. Джи хихикнула.

- Мама! Не называй меня так! - взвилась я. Нет, ну раздражает же!

- А как ещё до тебя докричаться прикажешь? - поинтересовалась родительница грозно. - Сидишь, мечтаешь... Ты что, влюбилась?

- Ага, - зевнула я. - Видишь, есть от любви не могу!

Мама пару мгновений смотрела на меня, потом покачала головой.

- Шутишь, - резюмировала она. - Даже не знаю, радоваться мне, что ты унаследовала папин прагматизм, или ужасаться!

- Ужасайся, - сказала Джи. - Элин, великая и ужасная! Как звучит, а?

- Да ладно, - отмахнулась мама. - Говоря серьёзно: Лин, ты нормально себя чувствуешь? Меня заверили, что вас проверили, но...

- Нормально, - сказала я, не кривя душой. - Просто поездка была тяжёлой.

- Ещё бы ей быть лёгкой, - лицо мамы скривилось в мимолётной гримасе отвращения. - Это же эти.

Я опустила глаза в тарелку и принялась быстро есть, благо мамина стряпня была, как всегда, просто роскошной.

На миг представилось, как семья отреагировала бы, вздумай я познакомить их со светлым магом. Думаю, тут вся их терпимость не спасла бы; по всему они предпочли бы мне в пару женщину, нелюдя или иномирного пришельца... но - не светлого. Совершенно точно и вполне определённо не. И могу ли я винить их в этом - после всего, что они видели на своём веку? К тому моменту, как южные провинции были освобождены, от Ополчения остались рожки да ножки. Сами родители ничего не рассказывали, но, судя по учебникам военной истории, светлые паладины очень неплохо развлеклись, зверски убивая тех, кто посмел против них выступить. Папа с мамой иногда поминают наедине погибших в те времена друзей и товарищей.

Сказать им, что я почувствовала что-то к светлому? Нет. Это должно остаться моим условно постыдным секретом.

 *

Позже, стоя в ванной перед огромным зеркалом, зачарованным распознавать чужеродную магию, я впервые имела возможность рассмотреть печать своего контракта с даэвом.

Зрелище это было удручающим само по себе: нас учили, что контрактов, особенно сквозных, а не прижизненных, нужно избегать. Никогда не знаешь, не проснёшься ли в следующей жизни, например, одержимым безумцем или Жрецом давно и прочно сгинувшего божества, призванного возродить культ. Но тут уж что сделано, то сделано; зная себя, в следующих воплощениях как-нибудь, да выкручусь.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

Больше меня  волновало иное: с картинкой печати было что-то не так. Нет, на первый взгляд всё в норме, но... чем дальше я смотрела, тем больше мне казалось, что это не одно огненное обещание, а два, наложившихся друг на друга. Но... как такое возможно? Даэв не смог бы заключить со мной два контракта без моего же ведома - подобное исключено, нужно согласие, осознанное или хотя бы ритуальное. Ни того, ни другого я не давала. Но...

Я снова оглядела печать. Возможно, это просто нервы? Возможно, незнакомая мне, усложнённая руна?

"Смотри, не запутайся в обещаниях," - горячее дыхание обожгло ухо, а за спиной в отражении на миг возникла огненная фигура. Я обернулась, ощерившись чарами, но там никого не было.

Спокойно, Элин. Для начала тебе надо придумать, как объяснить появление печати, обойдя данную донни Беальто клятву. А да, ещё надо параллельно намекнуть на развитие демонологии в Светлой Империи. В общем, нужна правильная формулировка - этим и займусь. А печать... исследую её позже, по свободе. Обещание дано, и спешить всяко некуда.

10

***

Всё наладилось в конечном итоге - как, в общем-то, и должно было.

Нет, не могу сказать, что дела мои сразу пошли хорошо и замечательно.

Были долгие разговоры с Тайной Службой, где пришлось признаться, что дала клятву неразглашения под угрозой смерти (благо, они отнеслись к этому относительно спокойно - обычное дело для нашей со светлыми дипломатии; но прощупать границы того, что я сказать могу, им это не помешало). Были откаты после чудной поездочки - у всех девчонок из нашей команды, если честно. У кого-то больше, у кого-то меньше. Лайли вообще пришлось стабилизировать - чуть не сорвалась, бедняжка. Ректор Джин предоставила ей академический отпуск на год с полным пансионом - чтобы восстановить психику. Предложила то же самое остальным из нашей группы, и ещё двое - парень и девушка - согласились.

Я могла их понять. На самом деле, все мы пережили в этой поездке довольно серьёзное моральное, физическое и энергетическое напряжение. За нашим спокойствием скрывались перетянутые струны, перегруженные колонны, которые норовили вот-вот лопнуть под давлением - но держались. В глубине души я допускала, что ректор Джин была в чём-то права, сказав: "Они слишком малы для таких миссий". Помнится, леди Адри ответила тогда: "Малы. Но мы с вами начали ещё раньше. Они справятся".

И да, в конечном итоге мы справились. Но заплатить за это, как водится, пришлось.

Однако, мамина стряпня, знакомая обстановка и тёмные улицы Ородио, запруженные сущами и демонами, делали своё дело - мы с Джи восстанавливались. Возможно, она стала чуть категоричней и резче; возможно, во мне появилось чуть больше затаённой грусти. Но наши головы были при нас, а остальное - не такая уж и высокая цена.

Поначалу мне постоянно снился Дайнор.

Это были не пустые сновидения, но попытки связаться, поговорить; я их отвергала. Было это непросто и почти что мучительно, но мне хватило ума понимать: общение только всё усугубит. И усложнит ситуацию, которая и без того не отличается простотой.

Потому я собрала всю силу воли, какая только у меня была, и выставила блок на свои сновидения - благо в этом тайном искусстве светлым до нас... скажем так, очень и очень далеко.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

В течение месяца Дайнор пытался сломать эту стену, потом - перестал.

И я посчитала, что история на этом, наконец, окончена.

***

- Элин, ты подала списки в учебную часть?

- Говоря о моём вопросе: ты не обсудила это с ректором?