Мистерия, именуемая Жизнь - Марина Алексеева

— Решать тут нечего, — сказал Портос, — Судьба Рауля меня очень беспокоит. Но я не могу бросить все и мчаться к Бофору. Мы должны защитить наш остров от грозящего нашествия. Разгромим Самозванца — и тогда, Арамис, вы меня здесь не удержите никакими силами. Я сяду на первый же корабль и поспешу к нашему Раулю. И не отпущу от себя ни на шаг!

— Я поеду с вами, мой славный Портос, — сказал Арамис, пожимая руку великана, — Если… (он поправился)… Когда мы разобьем Самозванца, и приказ будет выполнен. Вы чудесный друг, мой добрый Портос.

— Чудесным другом я буду, когда смогу оказать нашему мальчику реальную помощь, — сокрушенно сказал Портос, — Ведь своим вызовом де Сент-Эньяну Рауль скомпрометировал себя. Боюсь, что Людовик затаил на него злобу. Д'Артаньян мне все растолковал. Ведь вызов был направлен королю! Когда я понял суть интриги, я ужаснулся! И я-то, болван, взялся передавать вызов, — он хлопнул себя по лбу, — А теперь локти кусаю. Но поверьте, Арамис, и вы поверьте, юноша, поверьте, я говорю истинную правду — не за себя я испугался, а за Рауля. Я-то что… Я почти старик, свое отжил.

— Что вы, Портос!

— Какой же вы старик, господин…герцог! Судя по вашей силе, вам еще жить да жить! — воскликнули в один голос Арамис и дон Энрике. Арамис с благодарностью взглянул на рыцаря, когда тот произнес слово «герцог». Молодой человек незаметно подмигнул ваннскому епископу.

— Дайте договорить, а то потом с мыслями не соберусь. Это не мне жить да жить. А Раулю. Такой молодой, вот почти как вы, дон Энрике. Жизнь только начинается. А этот вызов может отразиться на его карьере. Может, и вовсе крест поставит. Это серьезно. А ведь мы возлагали большие надежды на Рауля. Помните, Д'Артаньян говорил, что Атос мечтал, что его сын будет идеальным дворянином.

— Вы сгущаете краски, господин Портос, — сказал дон Энрике, — Адъютант Великого Адмирала Франции, это что ли, конец карьеры виконта де Бражелона? И Рауль, насколько я знаю, весьма успешно выполнил первое поручение господина де Бофора. Правда, с помощью отца.

— В Алжире с ним отца не будет, — вздохнул Портос.

— Но будет Гримо, а он умный и опытный, — сказал Арамис, — А потом и мы, если будет на то воля Божья.

— Видите, не так уж все и плохо, — продолжал Энрике, — Если бы Людовик хотел свести счеты с вашим другом, он отменил бы это назначение. Да парню вообще Бастилия светила!

— И все-таки это не решает проблемы, — вздохнул Портос, — Я склонен думать, что там, за морем, он полезет в самую гущу.

— Вы не так хорошо знаете Бофора, дорогой Портос, — сказал Арамис, — Я больше общался с милым герцогом.

— Еще бы! — хмыкнул Портос, — Мы-то с гасконцем ловили герцога, а вы с Атосом помогли ему удрать!

— И то, что начальник Рауля — де Бофор, внушает некоторую надежду. Хотя, не скрою, положение очень серьезно. Рауль, он всегда лез в самую гущу…

— И вот что я придумал… Мне показалось, что меня осенила СЧАСТЛИВАЯ МЫСЛЬ, как, бывало, любил говорить наш дорогой Д'Артаньян. Правда, тогда я не знал, что Рауль уехал с Бофором… Вот послушайте — сегодня я писал это битый час… Мое Малое Завещание…

— Ну, прямо Франсуа Вийон! — усмехнулся дон Энрике. Он понимающе переглянулся с Арамисом. На тонких губах епископа промелькнула ласковая улыбка.

— Так вот что вы писали сегодня, мой друг, — промолвил Арамис. Портос достал из-за пазухи свой документ.

— Это мое Малое Завещание. Большое Завещание я напишу перед самым нашествием. Надо собраться с мыслями и перечислить всю мою недвижимость… Вы ведь поможете мне, Арамис, не так ли? Вы так ловко писали письма во время осады Ла-Рошели. Даже Атос тогда хвалил вас.

— Разумеется, дорогой Портос, — сказал Арамис мягко, — Конечно, я помогу вам отредактировать ваше завещание. Но вы хотели познакомить нас с вашим Малым Завещанием.

— Я очень скучаю по Франции, — сказал Портос печально, — Вспоминаю своих лошадей, собак, замки… Пьерфорн, Брасье, Валлон… У меня славные слуги — вы поможете потом с ними вопрос решить… я сейчас написал только о Мушкетоне… Мой верный Мушкетон отменный управляющий… Но все-таки мне тревожно за моих животных… Как-то они там без меня,… Поэтому я написал в первую очередь о животных… Рауль их всех знает, он не раз бывал у меня в гостях, знает их повадки. Ему можно доверить их.

Еще не были сказаны знаменитые слова великого соотечественника Потроса — "Ты в ответе за тех, кого приручил". Но Портос в семнадцатом веке произнес нечто подобное, только в более наивной форме.

— Я подумал, что если завещать Раулю моих лошадок, они окажутся в надежных руках, и Рауля отвлекут от его печальных мыслей.

— Хорошая идея, — сказал Арамис.

— Но Рауль уехал. И вот что я решил… Вы, как я понял, тоже в Алжир собираетесь, молодой человек?

— Да, — сказал дон Энрике.

— Тогда у меня будет к вам поручение. Вы уже знаете Рауля наглядно, отыскать его вам будет нетрудно. Он, кстати, прекрасно владеет испанским языком, и вы сможете говорить на вашем родном языке — если что-то секретное… Прочтите мое Малое Завещание. Я вручу его вам. Для порядка Арамис и вы можете заверить документ своими подписями. А потом мы составим с Арамисом Большое Завещание по всей форме, нотариально заверенное. Я ненавижу эту бумажную возню. Но надо торопиться. Прочтите и скажите, так ли я написал… Если что-то не так, помогите подредактировать, Арамис, вы же у нас такой образованный…

— Читайте сами, господин герцог, вы же Автор вашего Малого Завещания.[22]

Приводится в сокращенном виде. У Дюма уже "Большое Завещание".

…

"Я жил бездетным, и вероятно, у меня уже не будет детей, что приносит мне тяжкое огорчение. Впрочем, я ошибаюсь, ибо у меня все же есть сын, общий с остальными моими друзьями: это г-н Рауль-Огюст-Жюль де Бражелон, родной сын графа де Ла Фер. Этот юный сеньор кажется мне достойным наследником трех отважных дворян, другом и покорным слугой которых я пребываю".

Портос остановился.

— Читайте дальше, пожалуйста, — попросил Энрике.

Арамис опустил глаза при первой фразе Портоса, вспоминая своих юных Лонгвилей. А Портос вопросительно-наивно смотрел на редактора своего "Малого Завещания". Арамис сделал знаменитый мушкетерский жест одобрения, положив два пальца на стол. Энрике робко просмотрел на епископа. Епископ улыбнулся и кивнул. Энрике повторил тот же жест. Портос просиял и повторил жест Арамиса и Энрике.

"Вот почему я оставляю все мое имущество г-ну виконту Раулю-Огюсту-Жюлю де Бражелону, сыну графа де Ла Фер, чтобы утешить его в горе, которое, он по-видимому, переживает, и дать ему возможность с честью носить свое имя. Что касается движимого имущества, называемого так потому, что оно само не в состоянии двигаться, каковое разъяснение я получил от моего ученого друга, епископа ваннского…"