Восхождение - Карина Вран

— Куда мы идём, брат? — спросил индеец, бесшумно скользя рядом.

— Возможно, арестовывать убийцу.

— Ты истинный вождь, Блестящая Бляха! Я горд, что мне довелось быть твоей правой рукой.

На самом деле повода для гордости было мало, особенно у меня. По крайней мере, пока мы не пришли к нужной каюте.

— Открывайте, Рутвен, я знаю, что вы здесь.

На самом деле я не знал, конечно, но это известный трюк у нас в полиции. В пятидесяти случаях он срабатывает. Изнутри послышался тихий истерический вскрик, шум и невнятная возня.

Я кивнул Чмунку, чтобы прикрыл меня, и тремя ударами ноги вышиб дверь.

— Стоять на месте, вы арестованы по обвинению в убийстве преподобного Арона Мультури.

Лорд Рутвен прекратил лихорадочное пакование чемоданов и, обернувшись ко мне, резко выхватил из-за пазухи старинный кремнёвый пистолет. Выстрел прогремел так быстро, что, если бы индеец не успел толкнуть меня в плечо, о дальнейшем развитии событий вы узнали бы только из газетных сводок.

Чунгачмунк издал леденящий душу крик индейцев, взмахнул над головой томагавком и тут же превратился в маленькую черепашку с крошечным топориком в левой когтистой лапке. Злодей демонически захохотал и вытащил из-за рукава длинный испанский стилет. Но к этому я уже был готов. Он кинулся на меня, быстрее молнии, но годы занятий в секции дзю-дзю не прошли даром — я перехватил вампира за запястье и резко крутнулся на месте. Нож вылетел из его руки, с хрустом вонзившись в потолок! Вторым ударом я попал ему в висок, вот так дерутся у нас в полиции…

Едва не вышибив головой дверь, лорд Рутвен приземлился, как кошка на четыре лапы, и кинулся от нас прочь по палубе. Когда я пытался его догнать, на меня толпой навалились знакомые упыри из Полякии, вывалившиеся из кают-компании. Усатые паны радостно загородили мне дорогу, доставая из-за пазухи фляжки с чёрным самогоном.

— Цо так поспешэн, пан офицер? Краше випейте з нами.

— Я нэ можу. Он… — Я указал рукой в направлении завернувшего за угол вампира. — Он казал, цо я… цо мы… цо вся Полякия — пся крев!

— Цо-о?! Рэжь курву!!!

И шумная толпа, оттолкнув меня, бросилась в погоню.

— Таки шо происходит? — Из соседнего окошка высунулся характерный нос изряильтянина.

— А шо тут скажешь? — автоматически откликнулся я. — Вон тот необрезанный поц в драном лапсердаке подговорил поваров в камбузе сунуть в соус для говядины некошерный свиной жир. И как после этого жить?

— Бей гоев! — показался и второй изряильтянин. — Таки за это надо убивать на том же месте!

Выпрыгнув из окна, они вытащили из карманов по кастету и мудро кинулись в обход, дабы взять преступника в клещи.

— Задача усложняется, — сам себе под нос пробормотал я. — Покалеченный преступник всегда вызывает жалость суда присяжных.

— Блестящая Бляха, держись, я иду-у! — Из прохода наконец-то показалась запыхавшаяся черепашка.

Я со вздохом подобрал индейца на руки и ускорил шаг. По ходу дела я наглым враньём вдохновил на погоню ещё и кротких виндусов, флегматичных выбриттов и горячих харвадов.

Бегущий впереди солидной толпы Рутвен нырнул в машинное отделение. Всей кучей мы ломанулись за ним и замерли, сражённые ужасным зрелищем. На горке угля, перекрывая стук работающих механизмов, подпрыгивал вдупель пьяный профессор Хам Хмельсинг, истошно вопя:

— Я утащу вас в…!

Присевший рядом Льюи чиркал зажигалкой, поджигая газеты, которыми были обложены стоящие в углу ящики с каменным углём. Эти двое намеревались спалить весь корабль! Три матроса-кочегара, не прерывая своей адской работы, пытались отогнать их лопатами, но пьяный Хам Хмельсинг, увёртываясь и расплёскивая виски направо и налево, старательно орал:

— Поджигай, Льюи, мальчик…! Поджигай их к…! Мы вместе избавим мир от…! Ты будешь единственный, кто…!

Естественно, мы всей толпой — и поляки, и изряильтяне, и выбритты — кинулись тушить пожар. А Рутвену в общей суматохе, естественно, удалось сбежать. Когда стало ясно, что все справятся и без нас, я потребовал, чтобы Льюи и Хмельсинга задержали и заперли понадёжней. А потом, заметив, как знакомая фигура под шумок выскальзывает наверх, подхватил на руки чудом не затоптанную черепашку и в одиночку продолжил погоню.

— Стойте, Рутвен! Вам всё равно некуда деться с корабля. Чистосердечное признание смягчает наказание!

Вампир обернулся и, злобно ощерясь, показал мне язык. Мы дали два круга по палубе, пока подозреваемый не получил небольшую фору и не нырнул в зал, где проходило траурное мероприятие символического прощания с памятью Арона Мультури. Все вампиры были в одинаково чёрных плащах с алым кантом, что выглядело до жути театрально, но добавляло торжественности. На сцене стоял большой портрет маслом, изображающий обнажённого Арона Мультури в полный рост, единственной одеждой которого была голубая лента с орденом Почётного миллиона, изображающего золотую овцу. Как же меня достал этот извращённый вампирский гламур!

Я стал искать глазами Рутвена, когда в зал забежал Николя и опять начал с истерики:

— Пожар! Пожар! Мы все погибнем!

Вампиры медленно встали, положили руку на сердце и монотонно запели:

Моя сонная овечка,Я хотел сказать словечкоО любви, но тут опять прокол…

Моя дивная овечка,Твой отец пронзил мне печень,Под ребро вонзая острый кол!

Ну вот, только траурных песен тут и не хватало… Я так понимаю, что ради этой овцы вампиры уже готовы были идти на смерть. На самом деле, конечно, никто из них умирать и не собирался, но многозначительность обстановки того требовала. Пожар угрожал гибелью всему кораблю.

— Может, тоже подпоём? — деловито пихнула меня локтем в бок подоспевшая журналистка.

— Позже, — отмахнулся я. — Сейчас моя задача — поймать преступника. А ты что же, оставила двоих подозреваемых?

— Да брось. Они уже вовсю целуются. Я заперла дверь и пошла тебя искать. — Эльвира протянула мне ключ. — Кого ты там собрался арестовывать?

— Вон он! — Я указал пальцем на пробирающегося через сцену лорда Рутвена.

— Пожар! Я же говорю, пожа-ар! Спасайтесь кто може-э… — Рот Николя заткнула широкая ладонь капитана.

— Успокойтесь, всё в порядке, — громко объявил он. — Попытка воспламенения ликвидирована. Два пьяных поджигателя заперты в трюме. Продолжайте ваше мероприятие.

Я краем глаза успел заметить, как вампиры бесстрастно уселись на прежние места, спокойно оборвав куплет на середине, и, осторожно обогнув портрет старейшины, продолжил погоню. Выбежав в коридор, я увидел, как он заворачивает за угол, и недолго думая метнул в него черепашку. Тяжёлый панцирь индейца гулко стукнул вампира по затылку! Рутвен рухнул, проехавшись носом по палубе…

— Вы вправе требовать адвоката, но не советую. — Мне хватило минуты, чтобы подбежать, прыгнуть ему на спину, завернуть руки и защёлкнуть наручники. Хорошо, что я всегда, даже при гражданском костюме, ношу с собой наручники. Старая привычка, ещё со времён академии, и она всегда себя оправдывает…

— Как болит спина-а, — раздалось сзади, и вернувший прежний облик Чунгачмунк, шатаясь и держась за поясницу, кое-как помог мне поставить Рутвена на ноги.

— Хау, бледнолицый лжец. Тебя будет судить совет вождей!

— Хау-ха-хау… — злобно прошипел пленённый преступник. — Всё это шито белыми нитками. Вы ничего не докажете, у вас ничего против меня нет!

Мы под руки отвели его в тринадцатую каюту на допрос. Отперев дверь, я практически пинками выгнал из каюты двух влюблённых, которые после бурного примирения уже опять начинали ссориться.

Эдик уходил, зажав руками уши, а девица рыдала и орала ему вслед:

— Мерзавец, подонок, негодяй! Ты всё равно сделаешь меня вампиром, а то по судам затаскаю!

Я заперся на замок и, поставив Чунгачмунка с томагавком на изготовку охранять выход, приступил к ведению протокола. То есть тех записей, которые я должен был предоставить местной полиции по факту сдачи подозреваемого.

— Итак, мистер Рутвен. У меня к вам несколько вопросов. Вы вправе не отвечать, но это отягчит вашу совесть. Когда вы решили убить главу клана традиционалистов Арона Мультури?

— Ничего я не решал! Вы из меня ничего не вытянете.

— Так, значит, вы всё-таки признаётесь, что убили его?

— Нет, — буркнул лорд, обняв себя за колени и мрачно уставившись в одну точку.

— Но зачем тогда пытались сбежать? Следили за мной, наклеив фальшивые усы? Зачем подслушивали у дверей? Не хотите говорить? Хорошо, давайте я попробую рассказать вам, как всё произошло…

— Попробуйте.

— Скорей всего вы уже были в каюте Мультури, когда туда пришла мадемуазель Памперсон. Вы спрятались где-то, очевидно в ванной, и слышали всё, что между ними происходило. Девушка умоляла старика разрешить ей стать вампиром (бессмысленная просьба, но она не врала, когда рассказывала об этом). Он отвечал ей, возможно сначала терпеливо, потом и грубо (её настырность кого угодно из себя выведет) попытался выставить за дверь, и девушка (случайно или нарочно) проткнула его своим косметическим карандашом. Но её карандаш не был осиновым.