Гранатовый сок - Дмитрий и Наталья Соколовы

Похоже, что мы находились в каком-то подвальном помещении – коридор был до бесконечности длинный. Каждый шаг отзывался гулким эхом. Сверху над нами протянулись длинные толстые трубы, замотанные полусгнившей изоляцией. В некоторых местах с труб капало, и на кафельном полу скапливались небольшие лужицы. В стороне что-то протяжно гудело, то затихая, то расходясь вновь.

Через некоторое время коридор начал петлять. По пути нам несколько раз встретились ответвления, а также запертые боковые двери, сделанные из такого же крашенного металла, что и входная сейфовая. Когда я проходил мимо одной из них, до моих ушей донёсся странный потрескивающий звук, напомнивший мне мой давешний кошмар – как будто комната за дверью была полна поленьев, и кто-то развел там весёленький костер. Действительно, немного пахнуло горелым, но пожарная сигнализация не сработала.

Из-под другой двери на середину коридора растеклось – и засохло – темно-бурое пятно. Михаил посмотрел на него, неодобрительно нахмурившись, и что-то пробурчал себе под нос, но шагу не сбавил. Стараясь не наступать на лужу, я обошел её по краешку и заторопился вслед за своим провожатым.

За всё время пути других людей нам практически не попадалось, коридоры оставались загадочно пустынными. Лишь однажды нам повстречался задумчивый молодой человек в толстых очках и голубом одеянии, похожим на хирургический халат. Он вёз перед собой пустую больничную каталку и был так глубоко сосредоточен на каких-то своих мыслях, что никого не замечал – прошел, не поздоровавшись, а нам пришлось расступиться, чтобы он ненароком не задавил нас своей тележкой.

Наконец, мы пришли, как показалось, на место. Дверь, у которой мы остановились, была единственным современным элементом на фоне всей остальной советской разрухи. Её, судя по незапылившейся системе бесключевого доступа, а также яркому металлическому блеску, не испорченному бежевой краской, установили совсем недавно. Михаил, приложил большой палец к сканеру отпечатка, а затем, согнувшись, приблизился к сканеру радужки.

Замок мягко щёлкнул, и мы зашли внутрь.

Здесь ситуация была кардинально другой. Новый ремонт и стерильная чистота. Помещение прямо-таки ослепляло своей яркостью. Глянцевый сверкающий пол, идеально ровные белые стены, свежеотштукатуренный белый потолок. Огромные, яркие лампы. Модный нынче «опен-спейс», на большинстве столов – компьютеры, но на нескольких также стояли микроскопы и неопознанные медицинские приборы. Туда-сюда сновали люди в халатах. Халаты у них такие же ярко-белые, как и всё вокруг. Настоящий ад для вампира.

Я невольно сощурился и протёр слезящиеся глаза. Рэмбо, к счастью, уже потерял бдительность и этого не заметил. Повернувшись ко мне спиной, он махнул рукой – мол, догоняй – и пошёл вперёд, тяжело топая армейскими сапогами по начищенному полу.

Следуя за Михаилом, я с удивлением снова наткнулся на того самого молодого человека в очках, которого мы встретили раньше в коридоре – у него единственного был халат синего цвета. Интересно, как он успел попасть сюда вперёд нас? Вернулся потайными ходами, проходящими через этот лабиринт коридоров? Парень что-то втолковывал низкорослому бородачу, который энергично кивал и делал какие-то пометки у себя на планшете.

Помимо тех, кто суетливо бегал туда-сюда, в зале было несколько сотрудников, которые сидели за столами и носили обычную «штатскую» одежду, причем в почёте, похоже, были свитера и джинсы, а не пиджаки и галстуки. Ещё несколько человек образовали полукруг около флип-чарта с какой-то неразборчивой писаниной и оживленно переговаривались. Я отметил про себя, что никто в помещении не проявил любопытства и не пытался разглядывать нас. Казалось, что все настолько погружены в свою работу, что даже не замечают появления новичка.

Мы подошли к компьютерному столу, за которым никто не сидел.

– Вот ваше рабочее место. Пока будете использовать логин и пароль вашего предшественника, потом вам сделают собственную учетную запись. Телефон на столе – только для внутренней связи. Вам позвонят, чтобы сообщить нужную информацию. Сам я отойду до обеда, потом вернусь и провожу вас в столовую. Без меня никуда не ходите, а то заблудитесь в наших коридорах, – он неоднозначно ухмыльнулся. – Попробуйте пока покопаться в файлах, которые оставил после себя Валерий Юрьевич. Посмотрите, насколько вы сможете разобраться в его наработках и как много времени вам понадобится, чтобы начать исправлять ошибки в программе. Если что-то срочное, наберите 13-13, вам ответит администратор – он в курсе вашего нахождения здесь.

С этими словами Михаил подмигнул, одобрительно похлопал меня по плечу и зашагал к выходу, а я принялся за работу.

Находиться среди всех этих незнакомых людей, которые как будто старательно делали вид, что меня не существовало, было неуютно. Впрочем, я быстро заставил себя сосредоточиться на деле, и изучение документов и кода затянуло меня с головой.

В принципе, ругать моего предшественника было не за что. Дела он вёл аккуратно, подробно описывая всё, что сделал: скрупулёзно задокументировал все выявленные ошибки и те действия, которые предпринимались в качестве попыток их устранения – как успешные, так и породившие новые проблемы. Вникнуть в текущую ситуацию оказалось несложно. Если бы к базе был постоянный доступ у нескольких наших специалистов – наверняка мы разобрались бы во всём за пару дней. В одиночку, конечно, сложнее.

При всем моём отношении к Валерке, пришлось признать: он явно по-честному и старательно делал всё, что мог. Даже отразил в документации об изменениях, когда и с кем из наших он консультировался по тем или иным затруднениям, что они ему посоветовали и что из этого получилось. Вот спасибо – а то пришлось бы ещё и наводить порядок в чужом бардаке. Непонятно только, зачем ему понадобилось так срочно всё бросать? Вроде бы дело шло к благополучной реализации проекта и ничто не мешало ему по-быстрому всё доделать и записать в портфолио успешный кейс.

Я отсортировал все документы по дате, и самым свежим из них неожиданно оказался один странный файл под именем «жопа.doc». Последнее изменение было датировано тем днём, когда Валерка исчез. Чувство