Игра II - Павел Михайлович Пуничев

нему нужны были патроны и этот распространенный недостаток, как ни странно, не относился ко всем видам огнестрельного оружия. Доработанная нашими инженерами импульсная пушка стреляла обычными стальными шариками, иглами или просто подходящими кусками металла, разгоняемых электромагнитными полями до сверхзвуковых скоростей. Это тоже была не панацея, так как роль пороха в ней исполняли мощные батареи, которые тоже не валяются на каждом шагу. Этого недостатка не было у пневматических ружей, там энергию выстрела давал сжатый воздух и хотя большинство из них работали уже на готовых продающихся баллонах, но у некоторых из них была возможность самостоятельно накачивать воздух в баллон насосом, создавая такое давление и убойную мощь, что с этими ружьями вполне можно было ходить и на медведя, но здесь, как и в остальных видах оружия, нужны были пули определённого калибра. В нашей ситуации я бы предпочёл другое оружие, которая обрело популярность в мировой сети пару лет назад: монструозный дробовик калибром в двадцать пять миллиметров. Он мог стрелять и в полуавтоматическом режиме от баллонов с газом и имел магазин на восемь патронов, или в режиме одиночной стрельбы, когда ствол переламывался за счет поршня, нагнетая нужное давление, и вот тут патроны были не обязательны. Видео пестрели демонстрацией того, как с помощью этого монстра уничтожаются пивные банки, взрываются бочки с водой, или насквозь пробиваются туши свиней с нарисованными на их боках мишенями, и самое интересное в этом было то, что вместо стандартных пуль использовали или десяток гвоздей или крупную дробь, или даже просто горсть гравия, плотно обёрнутых в толстую ткань. И всё это выстреливало с тихим хлопком и впечатляющий разрушающий мощью. Вот такое ружьишко, не нуждающееся ни в каком особом боеприпасе, нам бы не помешало. Впрочем, вокруг же нас Игра и возможно громоздкие лазеры, используемые в основном для уничтожения вражеских дронов, уже где-то сейчас лежат в виде пистолетов, которые легко поместятся в любую кобуру, возможно здесь есть и атомные мины, для уничтожения небольшой армии противника, или микроволновые ружья, способные сварить врага вкрутую в собственном соку на расстоянии в три километра, или вообще здесь есть магия и тебе просто достаточно десятка наноботов и щелчка пальцев, чтобы решить все свои проблемы, а я тут о дробовике стреляющего камнями мечтаю. Надо возвращаться к реальности, развивать то, к чему имеешь доступ уже сейчас и не витать в облаках, мечтая о несбыточном. Но что мы имеем сейчас? Очень неплохой клинок, сопряжение с которым у меня далеко от ста процентов. Вот только неоднократное сканирование потрошителя и страстное желание повысить это сопряжение ни к чему не привели. Информации была всегда одна и та же: сопряжение с артефактом расы арахнидов невозможно прокачать с помощью наноботов. То же самое касалось и хлыста. Как и с чьей помощью можно это сделать не говорилось, меня, как обычно, посылали лесом, требуя повысить уровень сопряжения со сканером или приобрести более продвинутую модель. Накопившиеся неопознанные артефакты и возможная упущенная выгода, когда сканер не обнаруживал на телах скорее всего существующие там мутагены или артефакты, склоняли меня к мысли, что это достойный кандидат для вложения всех имеющихся у меня сейчас в наличии ста восьмидесяти наноботов. Вот только один процент поднятия сопряжения с данной конкретной моделью стоил бы мне десять нано, а если я хотел поднять владение всеми сканирующими устройствами сразу, то это уже стоило пятьдесят наноботов за один процент дополнительного сопряжения. Такие расценки ввели меня в оторопь, заставляя предположить, что нам не больно-то хотят давать возможность обнаруживать всё и вся на нашем пути, заставляя платить за это приличную цену. Возможно, через месяц игры эта цена будет казаться смешной, но сейчас это неделя упорного труда и трата всего заработанного на нечто, что в эту неделю вряд ли поможет выжить, если только сканер после полного апгрейда не начнёт находить по атомной бомбе под каждым кустом.

— Впереди машина, — я остановил летящий впереди нас квадрокоптер, заставив его зависнуть на одном месте, показывая мою находку.

Если бы не ярко-оранжевый цвет и следы на траве, вряд ли бы я её заметил: машина слетела с дороги и, пропахав придорожные кусты, врезалась в дерево, и теперь из-под него виднелся только небольшая часть багажника.

— Внимание, впереди разбившиеся тачка, осторожнее, если ехавшие в ней люди превратились в заражённых, то вполне возможно, что они болтаются где-то рядом. Надо быть настороже, обойти машину через лес мы не сможем, так что нас по любому заметят, надо быть готовыми к засаде.

— Пустим вперёд Тузика, проверим, может на него кто-то среагирует.

— Если там заражённые или зомби, то вряд ли, Тузик для них что пустое место, ну, или максимум, большой куст перекати-поля, невкусный и бесполезный. Можно пустить его по дороге, а самим обойти по лесу, но вдруг там кто-то другой, не хотелось бы терять нашего механического пёселя на ровном месте.

— А через глаза ничего не видно?

Я отрицательно покачал головой:

— Только небольшой кусок машины и всё, ни движения, ни звуков. И вообще как-то в лесу тихо. Самый разгар лета, а тут тебе ни комаров, ни мошкары, ни слепней, хотя неделю назад их полно было. Даже птиц нету, впрочем, после последней встречи с ними, я не больно по ним скучаю. Похоже вокруг исчезла обычная жизнь, остались одни агрессивные мобы, а в таких местах, где их нет, вообще никого нету.

— Мне интересно, — Спросил сам себя Зубр, — хрен, который всё это придумал, учёл, что при отсутствии насекомых, многие растения не смогут размножаться, не будет растений и животных? Да и с кислородом будет напряг.

— Ну, кислород не сильно зависит от этих растений, большая его часть образуется морскими водорослями, да у нас в тайге он ещё неплохо образуется, а всякая пышная тропическая растительность сколько днём отдаёт кислорода, столько же ночью поглощает. А вот отсутствие нормальных насекомых птиц и зверей — это реально проблема. Даже если мы когда-нибудь победим, и какая-нибудь десятая часть процента людей выживет, мы можем остаться на совершенно пустой планете. Конечно, всякие одноклеточные водоросли из-за отсутствия комаров никуда не денутся, но большинство окультуренных растений сгинет без следа и это будет ещё один фатальный удар по нам.

— Так, хорош строить такие далеко идущие выводы на основании столь малых данных, давай лучше за дорогой следи.

— Слежу, мы почти уже на месте. Никакого движения. Давай, я вперёд, ты прикрывай спину.

Я