Фамильный приговор - Николай Иванович Леонов

Гурову все время не давала покоя мысль, что силуэт за гостевым домиком был женским. Волосы у силуэта были длинными, что и было отчетливо видно по тени. Но странным казалось и то, что один-единственный волос, который был найден в домике, принадлежал невесте. Хотя это легко объяснялось – она бывала в домике до свадьбы.

«Неужели убийцей была женщина? – в который раз задавал себе один и тот же вопрос Лев Иванович. – Женщина-снайпер – почему бы и нет? На женщину мало бы кто подумал, да ей и легче потом было бы затеряться среди гостей, если бы она стала уходить с места преступления именно этим путем. Следы были бы затоптаны другими людьми, и не одна собака не взяла бы такой след».

Тогда получается, что могли мстить и Данилину-младшему, раз убили его и пытались застрелить его молодую жену. Ревность? Все может быть. По тем характеристикам, что давались Глебу Данилину, Гуров знал, что у того было много девушек. А уж женить на себе богатого сыночка замминистра желала бы не одна девица. Значит, убийцу нужно искать и среди бывших пассий Данилина-младшего.

Вечером Гуров разговаривал по телефону с Крячко, и тот рассказал Льву Ивановичу о своем посещении квартиры генерал-майора Корсунова, где у него состоялась беседа с Данилиным-старшим. Иван Дмитриевич рассказал Станиславу о своих отношениях с сыном и с бывшей женой. На вопрос Крячко, есть ли у него или его сына недоброжелатели или даже враги, Данилин ответил, что не знает таковых у себя, но за сына отвечать не может. Он также сказал, что в последнее время отношения с сыном у него были напряженные. Глебу нужны были деньги, но давать их сыну Иван Дмитриевич не хотел, потому как тот, по его мнению, тратил их бездумно и на всякие глупости. Единственное, что он ему позволил – это провести свадьбу у себя в доме и оплатил в качестве свадебного подарка поездку молодоженов в Париж. Крячко поинтересовался у него и по поводу охоты в марте, на которую он ходит с карабином. Один он был на охоте или с кем-то? Оказалось, с сыном и невесткой. Он даже дал пару раз стрельнуть из карабина Арине, которая и вправду оказалась отличным стрелком. Охотиться летали в начале марта на вертолете в Адыгею. В это время охота на оленей еще разрешена.

«Странно, – подумал, услышав эту информацию, Лев Иванович. – Но почему тогда Арина Данилина сказала мне, что ни разу не стреляла из «Тигра»? Зачем было обманывать?»

Голова шла кругом от всех этих догадок и версий. Как же тут уснешь? Но спать было нужно. Завтрашний, а вернее, уже сегодняшний день обещал быть напряженным. Гуров заставил лечь себя в постель и закрыл глаза. Сон пришел только под утро, но Лев Иванович проснулся уже в семь часов. От проведенной почти без сна ночи голова у него была тяжелой, а веки воспаленными.

– Хорошо еще, что не забыл включить на телефоне будильник, – проворчал он и, быстро приведя себя в порядок, спустился вниз.

Кафе-бар при гостинице уже работал, и полковник решил в этом кафе позавтракать. Неожиданно в бар вошел Примаков и, разыскав глазами Гурова, быстрым шагом направился к нему.

– А я думал, что вы еще спите, – сказал он, здороваясь с полковником за руку.

– Что ж я сюда спать, что ли, приехал? – буркнул Гуров. – Надеюсь, что за ночь никакого ЧП не произошло? – вопросительно глянул он на майора.

– Да тихо пока, и слава богу, – ответил тот и, сев рядом с Гуровым, тоже заказал себе чашку кофе. – Смотрю, спалось вам у нас не очень, – глянул он на помятое лицо Гурова. – Неудобный номер?

– Да номер-то нормальный, и не в таких приходилось ночевать, – вздохнул Лев Иванович. – Просто думы разные в голову лезли и покою не давали. Чувствую я, Тимур Михайлович, что нам с вами, кроме версии мести Данилину-старшему, нужно будет отрабатывать еще одну – месть Данилину-младшему. Ведь если подозрения, что стреляла в него женщина, подтвердятся, то нужно будет проверять всех бывших подружек Глеба Алексеевича. А их у него, как я понимаю, немало. И не только в Москве, но и тут – в Сочи и Краснодаре.

– Это вы по поводу той тени толкуете? – поинтересовался Примаков. – Может быть, его и подружка какая-нибудь пристрелила, но вот только тогда зачем этой подружке понадобилось его матушку три месяца назад убивать – вот это неясно. Ведь экспертиза показала, что оружие было применено одно и то же в обоих случаях. А уж если окажется, что стреляли из карабина замминистра, то я совсем в растерянности, – развел руками Примаков.

– Ну, пока мы точно не знаем, из чьего карабина были произведены оба выстрела, нужно проверять разные версии. Мы ведь с вами, Тимур Михайлович, точно не знаем, какое отношение к этим подружкам было у маменьки, которая просто обожала своего сынка, – возразил Примакову Гуров. – Может, именно из-за нее он эту обиженную подружку и бросил. Допустим, не по нраву она маменьке пришлась – не ко двору, так сказать. Вот с нее, с разлучницы, потому и начали. Не с папеньки же начинать, которому было все равно, на ком женится его приемный сын.

– Тоже правильно, – согласился с доводами Льва Ивановича Примаков.

– Ты, Тимур Михайлович, допивай кофе, и идем уже работать, – поторопил коллегу Гуров. – Мне сегодня нужно обязательно с невесткой, с этой Ариной, поговорить да с гостями разобраться – кто они и что они. Вдруг среди них найдется какая-нибудь бывшая любовь Глеба, которую он по доброте своей пригласил на свадьбу?

Глава 18

Станислав без труда разыскал в Пушкине семью Котенковых – их адрес был у него с самого начала следствия. Но вот разговорить их у него получалось с трудом. Если бы не его служебное удостоверение, они бы и в квартиру оперативника не впустили.

– Я все понимаю! – убеждал их Станислав. – Потерять ребенка – это тяжелое испытание. Вдобавок впереди брезжит надежда, что его еще можно вылечить, но этой надежды напрочь лишают такие, как Данилина… Поверьте, я целиком на вашей стороне. Меня не стоит опасаться. Все, что вы тут мне скажете, останется между нами.

– Все, что мы хотели сказать, – угрюмо ответил Дмитрий Котенков, – мы уже сказали в суде. Нам с женой добавить нечего.

– Ну, хорошо, – согласился Станислав. – Не хотите говорить о тех, кто еще пострадал от фонда, тогда хотя бы ответьте на такой вопрос: вы знали Глеба Алексеевича Данилина?

Супруги удивленно переглянулись.

– Нет,