Восток Соф (СИ) - "Мехри"

Наконец он отпускает меня и я открываю глаза. Передо мной стоит прежний директор в ком я вижу чужого мужчину. Он твердо держится на ногах не загибаясь в сторону, как это делал раньше и смотрит на меня чарующими, большими, чёрными глазами точно такими как у Амина, но более серьезными и уставшими. После садится на стул и немного помолчав спрашивает.

— Что с тобой случилось?

Но лучше бы он этого не делал. В тот же миг всё произошедшее ярко проносится в памяти. И незажитая рана сердца начинает кровоточить, тем самым уничтожая все очарования его благородного поступка. Я отвернувшись сглатываю слезу. Директор сбитый с толку садится ближе и поворачивает мое лицо против моей воли.

— Ты тихо лежишь, и смотришь усталым безразличным взглядом в одну сторону, как будто не рада меня видеть.

— Вы знаете, что я не люблю вас.

— Что мне сделать, чтобы ты полюбила меня.

— Это невозможно.

— Ты ненавидишь меня? — Ну, так скажи мне. Неужели ты до сих пор не поняла, что ради тебя я готов на всё. Скажи что не будь. Ведь ты помнишь, скоро наша свадьба? Я уже взял благословение твоих родителей. Я даже исправил свои недостатки чтобы тебе не было стыдно, за меня при людях. Теперь мы будем самой счастливой семьей.

— Мы?!

Мои глаза наполняются слезами. Я не могу больше слушать его. Каждое его слово вонзается в мой разум как острое копье. Я хочу кричать, прогнать его, но так слаба, что не могу тратить силы ни на что другое кроме как дышать.

— Зачем вам вторая больная жена?

Мертвая тишина охватывает комнату. Директор как будто бы задумывается. Его лицо меняется, черты искажаются, непонятный страх блестит в глазах. Он сжимает мою руку в своём кулаке и отвечает.

— К сожалению Лайли уже ничто не поможет, но тебе я помогу. Не пожалею никаких денег, поставлю на ноги.

— Я ненавижу вас! Шёпотом вырывается у меня. Директор судорожно отпускает мою руку.

— Не знаю за что, но я надеюсь что когда-нибудь ты сумеешь исправить свое мнение.

— Брак с вами будет невыносимым адом для меня. Вы никогда не сможете представить каково это быть напуганной и беспомощной. Когда-то ваш сын беспощадно толкнул меня в озеро. Это было в школьном лагере. Я тонула, а он, насмехаясь, кричал — Умри тварь! И я знаю что вы сделайте также. Взгляните теперь на сломленную душу, в памяти которой лишь тёмные воспоминания. Эти дни возможно последние для меня, а вы оставьте свои страсти они всё равно ни к чему не приведут вас.

Он слушает опустив голову и вся его фигура кажется отяжелевшей, такой печальной, что в какой-то момент мне становится стыдно за свои слова. Но я хочу выплеснуть на него всю горечь за поступок Амина. Однако не успеваю договорить, как чувствую резкую неподчиняющеюся боль. Молния проносится по боку так сильно, что невозможно даже вздохнуть. Тело покрывается испариной, становится трудно глотать, и я чувствую что разум мутнеет. Пытаюсь докончить начатый диалог, однако голос изменяет и я больше не могу произнести ни слова.

Директор выбегает из палаты и исчезает.

31

Если бы нам когда-нибудь предложили вечную жизнь — то какую дорогу выбрали большинство из людей? Любовь или благополучие? Наверное для некоторых это не сложный вопрос и особенно для тех кто знает точно что любовь и есть его благополучие. Но иногда бывает по другому когда материальное благополучие бросает все под наши ноги, но только любви в нем нет. И знала ли я, что с глупым легкомыслием выбрала не тот путь думая, что любовь важнее благополучия.

Новый рассвет моей жизни начинается с новыми мыслями. Утомленная этим долгим ожиданием я наконец вздыхаю и думаю что победила в этой борьбе. Я выжила! Теперь жизнь обретет новый смысл. Новые чувства, новые краски — новое — все станет абсолютно новым. Моя жизнь станет прежней — прекрасной, но новой. Все возможности вновь расцветут, двери откроются к новым чувствам, отпустив прошлое они обретут новую главу.

В первую минуту отходя от наркоза я бессильная уже чувствую как маленькие расщелины очнувшегося разума наполняются яркими красками золотистого солнца. Я лежу и мечты охватывают один за другим. Представляю как, окрепну, вернусь в школу, увижу своих одноклассниц и даже мысли о вечно недовольной Нафисе не угнетает. Пусть даже там не будет Нилу, теперь это не огорчит меня. Я отпускаю свою детскую подругу и позволяю мыслям оставить грусть. Мне безумно хочется видеть родных, братика, маму, отца ну хоть кого нибудь из них.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

На второй день я просыпаюсь рано не желая больше тратить жизнь на пустую дремот. Прошу медсестру позвать моих родных. Медсестра кивает в ответ, но молча продолжает делать свои дела, странным образом пряча от меня глаза.

Где же все? — спрашиваю я хватаясь за края кровати и только хочу приподняться, как она испуганно выбегает из палаты.

— Вернитесь! — Кричу я удивляюсь такому странному поведению. И на мой голос отвечают те кто даже его не слышал. Санитарка прибыв со шваброй в руках, как обычно, приступает к своим обязанностям. Но посмотрев на меня произносит.

— Несчастное дитя.

Холод тут же охватывает все жилы в плоть до самой глубины души. Разум думает о чем-то, что не осмеливается сформироваться в мыслях. Наконец собрав все свои силы я с трудом выговариваю: — Где мой отец? Разве он не должен лежать в этой палате?

— Бедное дитя. Как же нам вас жалко.

— Да что ж такое! Не жалейте меня, а лучше отвечайте на вопрос.

— Вчера твоя мать забрала его тело.

С минуты я лежу спокойно не понимая почему этот голос звучит скорбным шепотом и как-то странно звенит у меня в голове. Слова — его тело — не могут донести до меня точный ответ которого я жду.

— Где мой отец?! — Повторяю я, почти теряя рассудок. — Пожалуйста проводите меня к нему.

— Что ты! Так нельзя говорить.

И я снова слышу, но не понимаю ответа. Почему? — думаю я. — Это так сложно?

— Я хочу видеть, понимаете, хочу поговорить с ним.

Медсестра возвращается, но теперь со шприцем в руке. Перешептывается с санитаркой и та быстро удаляется с палаты.

В это время ко мне возвращается надежда. Я решаю, что она пошла к моему отцу. Я хочу встать, но медсестра удержав меня за плечи просит лечь. Затуманившийся рассудок не может подчиниться приказам и тело само рвется прочь с постели.

И вдруг после минутной борьбы с медсестрой я слышу голос мамы.

— Доченька!

Восклицает она подбегая и сильно обнимает меня. И в этих объятиях я наконец постигаю то чего все это время боялась осознать. Мои чувства выбрасываются подобно извержению вулкана не постижимо раскаленную лаву и уничтожают разум до состояния пепла. В это мгновение я словно умираю, но не ухожу из жизни. Мой крик, рыдание, слезы, становятся страшными. Падаю на колени, но никак не могу остановить вырывающеюся боль из груди. Пришедшие через минуту врачи, снова вводят мне какие-то лекарства от которого в тот же миг я превращаюсь в воск и растаяв падаю на пол. Медсестра подняв меня помогают маме уложить на кровать и в это время я вижу напротив себя тень очень схожую с отцом. Тогда я смиренно подчиняюсь, понимая, что больше нет смысла сопротивляться и ложусь лицом к стене укрываясь с головой. С каждой минутой тело становится неощутимым и в конце концов я проваливаюсь в собственные мысли. Понимаю что с полу открытыми глазами лежу комочком на широкой кровати, но нет физической боли. Тело уже совсем окаменело, больше не чувствуется та жгучая стрела в боку и кажется что отныне разум не зависит от тела, а состоит лишь из одной души. Направленные в одну сторону уставшие зрачки не видят ничего кроме единственного светлого луча, который пробегает по стене. С каждой минутой по мере моего бессилия этот луч превращается в яркий огонек и все больше и больше отвлекает мое внимание от всего внешнего мира привлекая за собой. И в какой-то момент мне кажется, что вся комната покрыта темным и густым мраком. И лишь маленький огонек зовет меня за собой не позволяя уснуть.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})