Тайны Реннвинда. Темный принц - Елена Сокол

чтобы ты помог мне разобраться, как контролировать одержимость. Я действительно хочу остановить это и не зависеть от приступов.

— Значит, я могу взять у тебя сегодня немного крови?

— Взамен на твою. Или на чью-то еще, которую ты добудешь мне в клинике.

— Я… попробую что-нибудь придумать. Раздобуду допуск в банк крови, ну, или… могу взять немного мертвой крови. Это… у покойников. Знаешь, ее активно используют для переливаний, просто это не афишируется, так как звучит не очень. Кровь из яремной вены трупа в первые шесть часов после смерти сохраняет все структурно-функциональные свойства своих клеточных элементов.

— Только свежая и желательно горячая. — Поморщился Микке.

— Понял.

— А теперь ты можешь посмотреть мои раны. — Он отогнул плед и скинул с плеч плащ, которым укрывался.

— Сейчас. Возьму инструменты. — Хассе поднялся, взял свой пластиковый ящик.

Микаэль почувствовал, что мужчина разволновался сильнее, и стиснул челюсти. Ему приходилось отчаянно сопротивляться своей природе, чтобы не наброситься на него, но после дневной дозы крови это было намного легче делать.

— Ну, как? — Сжал кулаки, вампир.

Доктор опустился на колени, чтобы осмотреть его шею и грудь. В этой позе он был так уязвим, что все мысли вампира принялись крутиться вокруг возможной атаки на него. А еще эти вены на шее — они были так близко ко рту Микаэля, когда Хассе наклонялся, что у него от голода закружилась голова.

— Это потрясающе. — Произнес доктор. — Я никогда такого не видел. Позволишь?

— Угу.

И он коснулся краев самой глубокой раны, что почти затянулась.

— Удивительно. — Прошептал он, подсвечивая фонариком места ран на коже. — Человеческому организму понадобились бы месяцы на такое.

— А у меня даже шрамов не останется.

— Можно спросить? — Хассе посмотрел на него.

— Вопрос за вопрос.

— Что это за татуировка?

— Саамский знак «Солнце в ночи». Таким отмечают шаманов.

— Ты саам?

— Да.

Хассе заметил, как у парня дернулся кадык.

— И у тебя есть шаманский дар?

— Был. — Горько усмехнулся Микке. — С тех пор, как стал вампиром, я не чувствую его, и не слышу духов рода.

— Понятно.

— А ты был жив, когда тебя обратили?

— Да.

— Но я не вижу ран.

Микаэль опустил на него недовольный взгляд.

— Мне это нужно для исследования. Для понимания процессов.

— Она мне подсадила что-то. Эта древняя вампирша. — Он скривился. — Влила мне в рот какую-то белую гадость, которую изрыгнула из себя.

Хаберг уставился на него в изумлении.

— Ты исчерпал свой лимит по вопросам, доктор. — Напомнил Микаэль. — Теперь моя очередь.

— Спрашивай. — Он принялся обрабатывать его раны.

— Кто там у тебя? Наверху.

Хассе замер. Он сделал вдох, затем продолжил обработку.

— В смысле, в доме?

— Да.

— Никого.

— Неправда. Я слышал голоса, ты с кем-то разговаривал.

Хаберг шумно выдохнул.

— Это соседи заходили.

— Когда ты лжешь, у тебя пульс зашкаливает.

— Но я не вру. — Нахмурился доктор.

— Боишься, что я съем его? Того, кто тебе дорог.

— А теперь я возьму немного твоей крови. Самый минимум, который нужен для первичных исследований.

— Твоя жена? — Вытянул руку Микаэль.

— Дочь. — Нехотя ответил Хассе.

— Она знает, что ты держишь вампира в подвале?

— Нет. Но она умная. Догадается.

— Познакомишь нас?

— Даже не думай к ней приближаться.

— Я интересуюсь девушками исключительно в качестве еды. — Усмехнулся он. — О, пардон. — Кашлянул Микке. — Ты это и имел в виду, да?

— Будет больно. — Глухо произнес Хаберг, вводя иглу.

— Не так больно, как человеку. — Улыбнулся вампир. — У нас с этим проще.

— Я рад.

— Так она красивая?

— Забудь.

* * *

Майя проснулась от какого-то шороха. Она точно не поняла, что это было. Открыла глаза, в комнате было темно. Закрыла их, и тут ей показалось, что она слышит чье-то дыхание в противоположном углу комнаты. Размеренное, но тяжелое: вдох-выдох, вдох-выдох. Словно ужаленная, девушка подскочила и включила ночник. Спальню озарил слабый свет, его было достаточно для того, чтобы убедиться — в комнате пусто.

— Готтфрид? — Позвала она.

Но кота нигде не было видно, и дверь осталась приоткрыта — значит, это он издавал шум, покидая ее спальню.

Майя посмотрела на часы: половина пятого утра. Затем выключила ночник, откинулась на подушки и закрыла глаза.

* * *

Утром девушка проснулась от звонка будильника. Отключив звук, с трудом поднялась с постели.

Зевнула, потянулась и в недоумении уставилась на ковер, лежащий на полу. Один его край — тот, что возле кресла в углу, был отогнут. Поправив его ногой, Майя отправилась в душ. Выйдя из спальни, девушка заметила, что в коридоре как-то прохладно. И действительно: створка окна, которое выходило в сад, была опущена не до конца.

Майя открыла его и высунулась наружу. Она и сама не знала, что хотела там увидеть — может, оставленные кем-то следы, но талый снег, кашей растекшийся под старым деревом, вряд ли, выдал бы ей свои секреты — грязные снежные разводы облюбовали вороны, ищущие, чем бы поживиться. Один из них клевал ягоду рябины, оставшуюся с прошлой осени, а другие наперебой кричали, требуя, видимо, с ними поделиться.

Майя закрыла окно и поплелась в ванную комнату, но оттуда уже слышался шум воды — отец встал раньше и успел занять ее первым.

— Да, блин. — Простонала она.

Обернулась, и ее взгляд упал на спальню Хассе, куда дверь была приоткрыта. Возле изголовья кровати, на тумбочке, лежал большой ключ, которого в доме она раньше не видела. «От подвала» — догадалась Майя. Взглянула на дверь ванной комнаты, затем на ключ, затем снова на дверь ванной, откуда все еще доносился шум воды. Затем решительно шагнула в спальню отца, взяла ключ и устремилась вниз по лестнице.

— Мяу. — Словно хотев ее предупредить, подал голос кот, сидевший на нижней ступеньке.

— Не путайся в ногах, дружок. — Прошептала Майя.

Обошла его и направилась прямиком в прихожую, где за выступом таилась дверь. «Много времени не понадобится, я только взгляну, что он там прячет. Одним глазком». Майя не знала, что ожидает там увидеть, она слушала голос своей интуиции, а та подсказывала: Хассе хранит в