Палач из Гайд-парка - Энн Перри

– Хорошо. Это уже нечто конкретное. Значит, Уинтроп был убит в лодке, а где был убит Арледж, пока неизвестно… Я все же продолжаю думать, что здесь замешана проститутка. Вам следует вызвать в участок всех, кто работает в этом секторе парка. Только не говорите мне, что их там несколько сотен. Мне известно, что на весь Лондон их более восьмидесяти тысяч. Одна из них, возможно, что-нибудь видела и даже знает этого маньяка. Сделайте это, Питт.

– Слушаюсь, сэр, – быстро ответил Томас.

Эта мысль показалась ему вполне разумной. Связь убитых с проститутками представлялась вполне вероятной. У каждой продажной женщины в парке есть свой участок. Если придется опрашивать проституток, то их число будет не так уж велико. Уинтроп направился вечером в парк, вполне возможно, с известной ему целью, заранее подготовившись к встрече. Вот и ответ на, казалось бы, безнадежный вопрос, почему он оказался с кем-то в прогулочной лодке. Возможно, женщина потребовала этого в награду за услуги, а Уинтроп ничего не заподозрил. Он был моряком, и затея могла показаться ему даже забавной.

– Итак, – продолжал Фарнсуот. – Что дальше? Что мы скажем газетчикам? Не можем же мы сообщить им, что подозреваем капитана Уинтропа в том, что он наведывался к проституткам в парке? Помимо других неприятностей, нам еще пригрозят судом за клевету. Старый лорд Уинтроп уже пожаловался министру внутренних дел на медлительность расследования.

– Газетам можно сказать, что помощник комиссара городской полиции дал исчерпывающие указания, которые неукоснительно исполняются, и что он держит ситуацию под контролем, – предложил Питт. – Пусть газетчики сами домысливают, что это за указания. А вы будете утверждать, что не вправе разглашать сведения, пока не собраны все доказательства, во избежание необоснованных обвинений.

Фарнсуорт уставился на него, гадая, иронизирует ли он или говорит серьезно.

Но Томасу не пришлось объясняться, ибо в дверь постучали. Вошел констебль Бейли, высокий, с печальным лицом, имевший привычку сосать мятные леденцы. Он с опаской посмотрел на Фарнсуорта.

– В чем дело, Бейли? – спросил Питт.

– Мы узнали, кто такой бедолага Арледж, – доложил констебль, поворачиваясь то к Питту, то к Фарнсуорту.

Оба закидали его вопросами, но он предпочел отвечать именно Питту.

– Он музыкант, сэр. Дирижировал иногда небольшими оркестрами, общался с такой же публикой. Был хорошо известен в своих кругах.

– Вы быстро справились, констебль, – Питт внимательно посмотрел на него. – Как это вам удалось?

Бейли покраснел от похвалы.

– С помощью его жены, сэр. Когда он не пришел вечером домой, утром она поняла, что дело неладно. А тут в газетах появились сообщения о найденном теле. Она испугалась и послала за нами. Местный постовой знал уже, что это ее муж. Ее зовут Далси Арледж. Бедняжка.

Фарнсуорт снова сидел прямо в своем кресле.

– Что еще? Что из себя представляет эта миссис Арледж? Где они живут? Чем он занимался, кроме музыки? У него, должно быть, водились деньги?

– Не знаю, сэр, но среди своих он пользовался известностью. Говорят, что он был хорошим дирижером. А миссис Арледж выглядит как настоящая леди, вежлива и имеет манеры, хорошо одета, хотя еще не в трауре, конечно.

– Сколько ей лет, по-вашему? – продолжал расспрашивать Фарнсуорт.

– Трудно сказать, сэр… она же леди…

– Хватит дурака валять. Не можешь сказать примерно, сколько леди лет? Ты же не перед другой леди открываешь эту страшную тайну, – нетерпеливо сказал Фарнсуорт. – Сорок? Пятьдесят? Сколько?

– Скорее сорок, сэр. Но она все еще очень хороша. У нее такое лицо, что, увидев, не забудешь, сэр, если вы понимаете, что я хочу сказать…

– Понятия не имею, что ты хочешь сказать! – рявкнул Фарнсуорт.

Констебль еще пуще покраснел.

– Вы хотели сказать, Бейли, что у нее скорее приятное лицо, чем красивое? – попробовал поправить его Питт. – Что оно становится тем приятнее, чем больше ты узнаешь этого человека, а не наоборот, не так ли, Бейли?

Лицо констебля просияло.

– Да, сэр, это то, что я хотел сказать. Лицо, от которого не устаешь, сколько бы ни глядел.

– Значит, она очень привлекательная женщина, – кисло заметил Фарнсуорт. – Но это не исключает того, что муженька тянуло к проституткам.

Бейли ничего не ответил, но вид у него был несчастный.

Однако Фарнсуорт уже не думал о нем.

– Разузнайте все, Питт, – мрачно распорядился он. – Привычки Арледжа, как он любил проводить время, часто ли бывал в парке по вечерам и… – тут он остановился. – Какие у него были особенности, вкусы. Возможно, он обижал женщин, был склонен к садизму или извращениям… Что могло вызвать гнев сутенера.

Томас поморщился.

– Не будьте таким чистоплюем, Питт, – резко сказал Фарнсуорт. – Черт побери, ситуация вам хорошо знакома. Это уже второе убийство такого рода, и оно вызвало сущую истерию. Кричащие заголовки в газетах, статьи, обвиняющие полицию в некомпетентности… На носу дополнительные выборы, и кандидаты постараются нажить себе на этом политический капитал.

– Я не собираюсь отказываться от вашего предложения, – наконец смог ответить Томас. – Просто мне кажется, что личные привычки или даже садистские наклонности клиента едва ли могли стать причиной того, что ему отрубили голову. Сутенера мало интересуют причуды клиента, лишь бы он платил деньги и не калечил девушек.

Фарнсуорт мрачно посмотрел на Питта из-под тяжелых век.

– Вот как? Ну, я полагаю, вам виднее. Здесь я недостаточно осведомлен. – Губы его брезгливо скривились. – Но, думаю, вам понятно, что это и есть ответ на ваш вопрос. Продолжайте действовать в этом направлении, Питт. Однако и другими версиями занимайтесь. Узнайте, где он был убит. Найдите свидетелей, если они есть, и обязательно отыщите этих женщин.

– Да, сэр.

– Работайте. – Фарнсуорт встал, по-прежнему игнорируя констебля Бейли, и направился к двери.

– Мне передать мистеру Телману, что ему делать, сэр? – услужливо предложил Бейли, вынимая из бумажного пакета мятный леденец и бросая его в рот.

– Нет. – Питт быстро принял решение. – Не надо, спасибо. Я сам это сделаю. А вы отправляйтесь искать место убийства. Ищите следы крови, там ее будет немало. И еще: как его доставили на эстраду. Если это удастся узнать.

Бейли испуганно посмотрел на суперинтенданта.

– Его туда перетащили? Это нелегко сделать, сэр, после того как парню только что отсекли голову. Наверняка тот, кто это сделал, порядком перемазался в крови, а это не очень приятно…

– Да и рискованно тащить обезглавленное тело через парк, – задумчиво добавил Питт. – Зачем это было делать? Почему не оставить его в том же месте? Может, потому, что это место навело бы нас на убийцу? Разузнайте это, Бейли.

– Да, сэр, – не совсем уверенно ответил констебль. – Будут еще поручения, мистер Питт?

– Пока нет.

– Хорошо, сэр. Тогда я пошел.

После полудня Томас был уже у себя дома. Он быстро переоделся в самую старую свою одежду – плохо сидящий пиджак, застиранную сорочку и поцарапанные ботинки с отстающими подметками. Брюки были обтрепаны внизу, помятая шляпа скрывала половину лица. В таком виде он вышел из дому и направился к Эджвер-роуд в северной части Гайд-парка, где, как знал Томас, найдутся все, кого он искал, а главное – женщины.

Был поздний весенний полдень, ветер гнал по небу облака. В густой траве лужаек все еще желтели нарциссы. Няньки в туго накрахмаленных юбках чинно катили перед собой коляски с младенцами, детвора постарше послушно следовала рядом, – мальчики на палочках-скакалочках, девочки с куклами в руках. Пара мальчуганов играла с колесом, а еще один шалун грозно размахивал деревянной саблей.

Питту было не по себе из-за этой убогой одежды, а еще оттого, что по долгу службы он должен общаться с сутенерами и проститутками. В то же время он был бодр, а шаги его – уверенны и энергичны. Томас испытывал приятное ощущение свободы, покинув стены участка; более того, он избавился от навязчивой идеи, что кто-то постоянно заглядывает ему через плечо и сейчас он услышит слова критики, готовые сорваться с чьего-то языка.

С Эджвер-роуд он свернул налево, на Кембридж-стрит. Пройдя половину улицы, спустился по ступеням в проход между домами и постучал в дверь подвала. Подождав немного, снова постучал дважды.

Через несколько мгновений дверь приоткрылась, и в щелке Питт увидел настороженный глаз и кончик носа.

– Чо нужно?.. А, это вы, мистер Питт! Что заставило вас спуститься так низко? Вы ведь теперь крупная шишка. Или они вытурили вас? Всяк сверчок знай свой шесток, не так ли? Вы не родились джентльменом, а ваш ум вас таким не сделает. Джентльмены ох как не жалуют умных… Значит, снова занимаетесь черной работой? – Дверь не открывалась.