По-другому - Юлия Резник

энтузиазма кивает. Я наполняю тарелки наваристой солянкой. Мы с Мериновым не обсуждали его предпочтения в еде, так что сегодня я экспериментировала, но на будущее будет лучше утвердить с ним меню. А нам с Юлькой – брать перекус посерьезней. Нас тут кормить не обязаны.

Пока дети обедают, навожу в кухне идеальный порядок. А сама вслушиваюсь – не гудит ли мотор. От мысли, что я не увижу Меринова перед отъездом, болезненно тянет под ребрами.

Ну, вот какого хрена, а, Вер? Да ладно, просто хочется убедиться, что ему понравилась моя стряпня. Это любой женщине приятно.

С другой стороны, может, и лучше, что он задерживается. Как бы я ему в глаза смотрела после той эпической сцены в спальне?

Вытаскиваю поближе к двери свои сумки. Мелькала мысль их оставить, но если в выходной подвернется подработка, я на нее соглашусь, потому что и очень нужны деньги. Так что разумнее, как и раньше, таскаться с ними туда-сюда. Тяжеловато, да. Но я уже привыкла.

Так и уезжаем, не дождавшись хозяина. Костика дома нет. Звоню – он не берет трубку. Градус настроения стремится к нулю, но от полного краха вечер спасает звонок Коршуновой.

– Поднимайся к Тане.

– Зачем? – удивляюсь я.

– Новый год будем праздновать, Вер, не тупи!

Ковырнув порез на новой клеенке, прикидываю, смогу ли позволить себе небольшой загул.

– Ладно. А что взять?

– Хорошее настроение, – смеется Ирка. – Остальное мы организовали.

Звонок обрывается до того, как я успеваю пробурчать – может, подскажешь, где его взять? Хмыкнув, иду в детскую.

– Ю-юль.

– Что, мамочка?

– Пойдем к тете Тане?

– Прямо сейчас?! Да! Да! Конечно, – вопит ребенок.

– Ну, тогда собирайся. Одних нас только и ждут.

Рука дергается написать Костику, где мы. Но в последний момент я решаю этого не делать – не похоже, что его это волнует. Так на кой лишние телодвижения?

А у Волковых накрыт стол. Девчонки заказали суши. Сама я никуда за пределы нашего края не ездила, но от бывалых туристов, наведывающихся и к нам, не раз слышала, что здесь их готовят вполне пристойно. Может, потому что у нас полно свежей рыбы.

– Суши со сладким шампанским? – кривит губы Ирка. – Да вы извращенки, девушки.

Не совсем понимая, что не так, опускаю взгляд на искрящиеся в бокале пузырьки.

– А че тебе надо? Саке? Я как-то пробовала – гадость гадостью.

– Ну, ты бы хоть сухарик какой-то купила, а?

– Ой, да брось выделываться. Эту кислятину совершенно невозможно пить! И ты тоже так думаешь, не спорь, мы все про тебя знаем.

– В приличном обществе… – начинает спор Коршунова, но Танька не дает той и рта открыть:

– Ну, так где то приличное общество, а где мы! Давайте по-простому. С праздником, девочки.

Выпиваю половину бокала залпом, смывая горечь во рту. Дети, самостоятельно себя развлекая, носятся в гостиной. Танина мать уехала к сестре в соседний город. Мы в кои веки предоставлены сами себе, разговариваем разговоры. У подруг в жизнях полный штиль, и, наверное, неудивительно, что темы для обсуждения подкидываю в основном я.

– Я думаю, все неспроста, – хмурит брови Ирка, когда я заканчиваю рассказ о своей новой работе.

– Что именно?

– Неспроста Костик тебя только к Меринову отпустил.

– Ну, знаешь, – смеюсь я. – Это не великая тайна.

– Надеется через тебя перед новым начальством выслужиться? – сощуривается Коршунова. – Или, скажешь, я неправа?

Мы с Таней переглядываемся. Той по причине нашего близкого соседства известно гораздо больше, чем Ирке. Но ведь Коршуновой этого не объяснить, может и обидеться на то, что у нас от нее секреты.

– Там, Иришка, покруче история. – Таня приподнимает брови. Дескать, сама расскажешь? Ну, я и рассказываю, а что делать? Сказала «а», говори «б». Зачем только я вообще затронула эту тему? Уж не для того ли, чтобы хоть как-то оправдать свой интерес к Ефрему?

– Левандовская, ты прости… Но ты совсем дура?!

Нет, я привыкла, что Ирка резковатая. Рубит правду-матку, как есть, и плевать ей, если та может кого-то задеть. Но это даже для нее слишком. Насупившись, уточняю:

– Почему?

– Потому что это наверняка какое-то преступление!

– Что именно?

– Шпионить за шефом!

– Да почему сразу шпионить?

– А ты думаешь, на кой тебя Костик к нему подослал? Он за свою жопу боится, а подставляет твою! Как ты можешь очевидных вещей не видеть?

– Он ничего такого мне не предлагал, ты что?! – возмущаюсь я.

– А если бы предложил, м-м-м? – наседает Ирка. – Или, допустим, не предлагал, а ты сама случайно увидела на столе Меринова компромат на родного мужа?

– Ир, ты слишком далеко заходишь, демонизируя Костика. Ну, какой компромат, а?

– Ну да. Он же ангел!

– Девочки, не ссорьтесь.

– Ир, правда, я не понимаю, из-за чего ты вспенилась.

– Я за тебя переживаю! Этот гад подставляет тебя по полной, а ты…

– А я не дура. Пусть только заикнется о чем-то таком – пошлю его, вот и весь разговор! – обещаю я.

– Хочешь сказать, тебе будет все равно, если его посадят? Твоей дочери не нужен отец? А тебе самой как, нормально будет в статусе жены зэка? – давит Ирка на больное. – Уверена, что не дрогнешь?

– Уверена! – психую я, не выдерживая давления Коршуновой. – Но в любом случае, Ир, это только моя жизнь. И мое дело. Делясь с вами, я рассчитываю на поддержку, понимаешь? Ты же начинаешь учить меня жизни. По-твоему, я совсем недалекая, что ли?

Коршунова сглатывает. Опускает взгляд на зажатый между палочками рол и, пожав плечами, отправляет в рот.

– Я просто о тебе волнуюсь, – поясняет с забитым ртом. – Ты в курсе, как это бывает – в отношениях мы не видим дальше своего носа. Ты и в то, что Костик тебе изменял, не хотела верить, – напоминает, будто это можно забыть.

– Именно поэтому я не доверяю ему как прежде. И ты, – чокаюсь краем бокала о ее, – можешь за меня не переживать.

– Ладно. Прости. Возможно, я действительно перегибаю, – винится Коршунова.

– Даже наверняка, – поддерживает меня Таня. – Давайте уже сменим тему.

Я часто-часто качаю головой, поддерживая эту мысль, и поскольку именно