Крыса из нержавеющей стали - Гарри Гаррисон

Через несколько часов подобных приготовлений я понял, что начинаю тянуть время.

— Да, нелегко добровольно стать сумасшедшим, сказал я своему бледному отражению в зеркале.

Отражение было согласно, тем не менее мы оба закатали рукава и приготовили большие шприцы.

— Ну, поглядим, что будет, сказал я.

Я аккуратненько ввел иглу в вену и вдавил до основания поршень.

Результат был обескураживающим, если не сказать больше. Появился звон в ушах и головная боль, которые быстро прошли, после чего все стало, как и раньше.

Я понял, что надо чем-то заняться, и сел читать газету, пока не устал. Наступило разочарование. Я отправился спать, включив магнитофон, который мягко нашептывал мне в уши такие сентенции, как: «Ты лучше всех и знаешь это, а людей, которые этого не знают, лучше остерегаться», или «Они все дураки, умнее тебя нет никого на свете».

Спать было неудобно, наушники врезались в уши, а мой дурацкий голос выводил меня из себя. Ничего не изменилось, эксперимент прошел впустую, и неудача меня разозлила. Я сломал наушники, и мне стало легче после того, как я смял в тугой комок магнитофонную ленту.

Несколько дней я не брился, щетина скрипела у меня под рукой. Я втер в щеки крем, глянул в зеркало над раковиной и впервые поразился. Новое лицо подходило мне много лучше, чем старое. Ошибка рождения или уродства моих родителей

— я их глубоко ненавидел, так как единственная полезная вещь, которую они сделали, это родили меня дали мне лицо, не соответствовавшее моей личности. Новое было лучше: с одной стороны более красивое, с другой более строгое. Я должен поблагодарить этого искусного врачевателя Вульфа за такую работу, поблагодарить его пулей. Это было бы гарантией, что никто в мире не выследит меня через него. Наверное была жара, и у меня был солнечный удар, если я позволил ему улететь живым.

На столе лежал листок бумаги с единственным словом, написанным моим почерком, хотя я понятия не имел, зачем его оставил. «Ангелина» было написано там, Ангелина, которую я жажду получить, чтобы сжать ее белое горло руками и давить до тех пор, пока не выкатятся белки. Ха!

Представив эту картину, я засмеялся.

Однако не следует быть таким легкомысленным. Ангелина это важно. Я собираюсь найти ее, и меня ничто не остановит.

Она сделала из меня дурака и пыталась убить.

Если кто и заслуживает смерти, так это она. Плохо, что это еще не сделано.

Я разорвал листок на мелкие куски.

Комната буквально давила на меня, мне захотелось выйти. На этот раз меня привело в бешенство отсутствие ключей. Я знал, что вынимал их, но куда дел, не помнил. Растяпа портье что-то мямлил, и я собирался сказать ему все, что думаю о их сервисе, но воздержался. Для этих типов есть только одно лекарство! Запасные ключи шлепнулись в корзину под пневмотрубой, и я забрал их. Хотелось есть, пить и больше всего спокойное место, чтобы подумать.

Ближайшее кафе предоставило мне все три возможности после того, как я отогнал проституток. Они все были сучками.

Ангелина, просто игравшая эту роль, выглядела лучше всего этого стада вместе взятого. Я все время о ней думал. Выпивка согрела мой желудок, и она потеплела в моих мыслях. Неужели я действительно хотел предать ее или даже убить? Что за чушь! Единственная умная женщина из всех, с кем я встречался. Я никогда не забуду, как она вышагивала в своем платье. Ее бы немного приручить, и какая получится пара! От этой сладкой мысли лицо мое вспыхнуло, и я одним глотком осушил стакан.

Я должен найти ее. Она ни за что не покинет эту планету, напоминающую райские кущи. Девушка с ее амбициями пойдет здесь прямо к вершине, ничто не сможет остановить ее. Это именно то место, где она должна быть. Всю жизнь Ангелина была уверена, что лучше всей этой толпы, и доказывала это себе и всем снова и снова. Мое прибытие могло бы быть величайшим счастьем для Ангелины. Я вел себя на этой планете, как настоящая деревенщина.

Когда Ангелина расправилась со мной, она могла остановиться, успокоиться и подчиниться порядку. Соперничество могло быть на время отложено.

Пока я сидел там, что-то встревожило меня, какой-то важный момент, который никак не мог полностью проявиться в памяти. Наконец я понял. Инъекция скоро закончит действие! Мне необходимо было быстро вернуться в комнату. Всплыли страхи по поводу выполнения эксперимента, но я понял, что это старые сомнения.

Это варево было не более опасно, чем аспирин, и в то же самое время величайшая космическая штука. Новые миры возможностей открылись передо мной, мозг стал яснее, а мысли логичнее. Но я не собирался возвращаться к той туманившей мозги бурде.

В баре я заплатил бармену и долго ждал, пока он медленно отсчитывал мне сдачу.

— Побыстрее! сказал я громко, чтобы все слышали. — Покупатель торопиться, так что и ты поторопись. Еще два гильдена.

Я держал деньги на раскрытой ладони, и, когда он нагнулся, чтобы опять пересчитать их, я быстро приподнял руку и шмякнул ему по морде и деньгами, и ладонью. Заодно, понизив голос, так, чтобы слышал только он, я пояснил, что о нем думаю. Фрейнбурский слэнг богат выражениями, и я выбирал из них наилучшие. Я хотел продолжить обучение, но оно требовало времени, а я торопился в комнату в отеле. Уходя, я взглянул в зеркало, висевшее на передней стене и отражавшее картину за моей спиной. И хорошо сделал.

Он вытащил из-под бара обрезок трубы и занес его у меня над головой. Не желая лишать его удовольствия, я не стал перехватывать руку, и только когда она пошла вниз, отступил в сторону, позволив ему чуть-чуть задеть меня.

Потом я просто схватил эту нахальную руку и сломал ее о край стойки. Его вопли вошли в мое сердце райской музыкой, я готов был слушать их сколько угодно. Но времени не было.

— Вы видели, как он предательски напал на меня? спросил я.

Я направился к двери, к остолбеневшим посетителям. Пострадавший исчез из вида, видимо, упал и стонал где-то за стойкой.

— Я иду звонить в полицию. Присмотрите, чтобы он не сбежал.

Конечно, он рвался сбежать так же, как и я звонить в полицию. Я вышел из двери задолго до того, как свидетели сообразили, что же произошло на самом деле.

Бежать я не мог, чтобы не привлекать к себе внимания. Лучшее, что я мог сделать, это идти быстрой походкой. От напряжения я весь обливался потом. В комнате первое, что я увидел, был пузырек на столе и шприц за ним, завернутый в тряпочку. Мои руки не тряслись, я им этого не позволил. Это была очень сильная штука!

Рухнув в кресло, я взял пузырек и увидел, что там осталось жидкости меньше, чем на миллиметр. Для получения адской смеси требовался довольно сложный процесс, однако формула гвоздем сидела у меня в памяти, и не представляло труда в любой момент восстановить ее. Вот только как достать компоненты в этот ночной час? Да ведь это не сложно! Закон истории говорит, что оружие открыли раньше денег. В моем кейсе лежал знаменитый 0,75 калибр, с которым можно раздобыть все, что угодно, гораздо быстрее, чем с деньгами.