Незримые часы (СИ) - Нетылев Александр Петрович

Прочие же несомненно думали именно то, что можно было подумать, когда известный развратник снова и снова приглашает юную девушку в свою спальню. Дан не препятствовал такой трактовке, напротив, он намеренно несколько раз публично высоко отозвался о красоте рыжеволосой колдуньи. О том, что он к ней даже не притрагивался, знали только сами Дан и Панчён... и служанка Лю.

Почему-то он хотел, чтобы она это знала.

На этом пополение «гарема» пришлось пока приостановить. Следующим важным человеком в будущей свите, по мнению Дана, должен был стать толковый врач, но здесь его ожидал облом.

— Простите, молодой господин, — склонил голову евнух Вон, — Никто и никогда не стал бы обучать женщину мастерству медицины. Всем известно, что женщины по природе своей неспособны к высоким наукам.

Даниил немедленно вспомнил множество женщин-врачей своего мира. Затем таких выдающихся исторических лиц, как Герти Кори и Вирджиния Апгар. Затем обратил внимание на обобщенное упоминание высоких наук и первым делом подумал про Марию Кюри.

Но от саркастической улыбки героически воздержался.

— Тем не менее, — сказал он вместо этого, — Произошедшее на днях заставило меня задуматься о том, что отсутствие собственного врача во дворце Чиньчжу — это серьезная уязвимость. Если у тебя нет на примете хорошего врача-евнуха, то возможно, мне придется наступить на горло своим принципам...

Евнух Вон покачал головой:

— Ученые, как правило, не подвергаются оскоплению. Но если Ваше Высочество прикажет...

— Не прикажу, — покачал головой Дан, содрогнувшись от идеи доверить свою жизнь человеку, которого сам же приказал кастрировать.

— Лучше давай понадеемся, что наш лекарь оправдает возложенное на него доверие и будет заниматься делом, а не приставать к служанкам. Итак, кого ты можешь рекомендовать? Когда со мной случилось... то, что случилось, вы позвали почтеннейшего Хо. У него самая лучшая репутация в столице?

Вон снова покачал головой:

— Самым лучшим лекарем в Тьянконджичене слывет почтеннейший Джиан из владений Цзао. Но мы сочли невозможным обратиться к нему, поскольку почтеннейший Джиан тесно сотрудничает с дворцом Хуаджу и вполне может воспользоваться ситуацией, чтобы отравить Ваше Высочество. Почтеннейший Хо ненамного уступает ему в мастерстве, однако сохраняет политический нейтралитет и не участвует в подобного рода сомнительных делах.

Даниил задумчиво кивнул:

— Как ты полагаешь, он захочет нарушить свой нейтралитет, если я предложу ему службу во дворце?..

— Полагаю, любой уважающий себя лекарь будет счастлив служить принцу и будущему наследнику, — отчеканил евнух.

Дан в ответ лишь вздохнул. Как же не хватало ему хоть кого-нибудь, кто давал бы честную обратную связь! Кто не боялся бы открыто указывать на ошибки и недочеты в его идеях. Но где таких взять, когда вокруг лишь бесправные слуги, постоянно чувствующие, что могут умереть за неосторожное слово? А с заклинателями связываться опасно: любой из них может быть завязан в политике, любой может заподозрить неладное в его поведении и любой может использовать полученную информацию против него.

— Собери сейчас служанку Мэй, служанку Ликин и пару евнухов на свое усмотрение, — сказал Дан, — Думаю, будет лучше, если мы навестим почтеннейшего Хо на его территории.

«Территория» почтенного Хо располагалась во Внутреннем городе. Трехэтажный дом со стенами темно-красного оттенка и небольшим садиком, может, и не дотягивал до дворцов принцев и поместий в клановых землях, но со скромным жилищем почтенного Энлея контрастировал разительно.

Входная дверь была украшена шестнадцатью бумажными фонарями. Сперва Дан подумал было, что это характерная декорация для Внутреннего города, но быстро оглядевшись, понял, что у других домов таких фонарей нет. Кажется, фонари отмечали конкретно дом лекаря.

Впрочем, это было неважно. Повинуясь его сигналу, служанка Мэй, атлетичного телосложения женщина с тугой черной косой и непроницаемым узким лицом, чеканным шагом подошла к двери и взявшись за дверной молоток, три раз постучала.

Ответа не было.

Оглянувшись на Даниила, Мэй осторожно толкнула дверь.

Та оказалась не заперта.

— Осторожнее, — сказал Дан, — Это может быть ловушка.

Никогда не отличавшаяся многословностью, воительница кивнула и поудобнее перехватив меч, первой двинулась внутрь. Евнухи выстроились полукругом позади господина, прикрывая его с трех сторон. Ликин замешкалась, не зная, как вести себя в такой ситуации, и Дан поспешил задвинуть ее за спину.

— Держись позади, — приказал он, — Под защитой евнухов.

— Да, молодой господин, — почти пропела девушка.

Ясные голубые глаза смотрели с такой трогательной беспомощностью, что Дану пришлось напоминать себе, что в этом взгляде немногим больше настоящего, чем в её не встречающемся у азиаток соломенном цвете волос.

Следом за отважной воительницей Даниил вошел в здание. Несколько секунд ушло на то, чтобы глаза привыкли к полумраку после дневного света.

А тем временем Мэй указала мечом на трудноопознаваемые обломки дерева и металла на полу.

— Кто-то срезал замок, — лаконично сообщила она, — Аккуратно и почти ювелирно.

— Тут кто-то был, — согласился юноша, — И возможно, он все еще здесь.

Он обнажил меч, и секундой позже его примеру последовали слуги. В другой руке он зажал личный талисман: трюк с превращением влаги в глазах, уже опробованный на Нёнмине, все еще давался быстрее и надежнее, чем даже простейшие магические атаки.

Пока, однако, все было тихо. Осторожным шагом, сохраняя формацию, маленький отряд прошел вглубь помещения. Поднялся по дальней лестнице в спальню почтенного врача. И тогда...

Оглушительный визг служанки Ликин прозвучал в тишине, как сирена воздушной тревоги. Дан почувствовал, как бывшая певичка испуганно хватается за его одежду.

Чтобы тут же получить несильный, но ощутимый удар ножнами по руке от служанки Мэй.

— Заткнись, идиотка!

В первый раз за их недолгое знакомство суровая воительница повысила голос и вообще сказала что-то, выходящее за рамки делового обмена информацией.

Хотя с другой стороны, что может быть более деловым, чем попытка удержать товарищей от впадения в панику?

Визг оборвался, будто выключили звук: каким-то образом командный голос воительницы проник сквозь ужас человека, впервые столкнувшегося с кровавым убийством.

— Аккуратно, — поднял руку Дан, — Не натопчите. Тут еще работать криминалистам, или кто там у стражи вместо них.

Почтенный Хо лежал в своей постели, раскинув руки, будто распятый. Остекленевшие глаза его были открыты и бессмысленно смотрели в потолок. На белых простынях отчетливо виднелись обильные следы крови: много её было, очень много. Непосвященный решил бы, что на простыни вылилось литров десять, не меньше, хотя Дан скорее оценил бы потерю где-то литра в два или два с половиной.

То, что спасать врача уже поздно, было понятно сразу же. Судя по обширным трупным пятнам, смерть наступила не менее двенадцати часов назад, но учитывая отсутствие выраженного запаха гниения — и не больше суток. Наиболее вероятна первая половина ночи, по местному времяисчислению — час Крысы, Быка или начало часа Тигра. Но может быть и раньше, если в помещении было достаточно холодно.

Причина смерти тоже была видна невооруженным взглядом. Живот почтенного Хо был располосован так, будто какой-то псих решил, что врачу-мужчине срочно требуется кесарево. Вообще-то, как понял Дан, присмотревшись поближе, убийца нанес всего один колющий удар чуть ниже пупка, — но при этом действовал оружием, не предназначенным для точечных уколов и оставляющим обширные следы в разрезаемых мышцах.

Такое оружие он сам совсем недавно держал в руках.

— Это сделал заклинатель, — с уверенностью заявил Даниил, — Это было ритуальное убийство. Кто-то разрезал его духовное ядро и поглотил жизненную энергию.

Свита подавленно молчала. Все понимали то, что никто не решался произнести вслух.