Стрелок из-за кромки. - Владислав Колмаков

подумали и согласились. Тем более, я же прекрасно видел, что индейскому вождю мысль о засаде очень понравилась. Это же самый любимый индейский военный прием. Нападение из засады. В этом все индейцы сейчас большие мастера.

Долго не собираясь, наш объединенный отряд выступил навстречу к противнику. Стараясь успеть заранее к месту предполагаемой засады. И мы успели туда гораздо раньше людей генерала Рида. Это место, о котором я тут говорю, представляло собой русло высохшего ручья, прорезавшего себе путь через высокие холмы. Тропа, по которой сейчас двигалась к Осаватоми армия пограничных хулиганов, как-раз и проходила по этому старому руслу. И обойти такое узкое место, зажатое среди высоких холмов наши враги ну никак не могли с повозками и артиллерией. Нет, могли, конечно. Но тогда им бы пришлось делать большой крюк, что удлиняло бы их дорогу на несколько часов. Поэтому мы надеялись, что Рид поведет своих людей по прямому маршруту, а не в обход.

Прибыв на место, Джон Браун и Белое Копье начали расставлять своих людей на позиции на высоких холмах, идущих вдоль дороги. Мне тоже выделили в подчинение небольшую группу из двенадцати стрелков, вооруженных дальнобойными винтовками «Шарпа». Джон Браун запомнил, как мое вмешательство изменило когда-то ход сражения при Блэк Джеке. И мои слова о снайперах, стреляющих метко на большие дистанции, он тоже запомнил. Поэтому сейчас и подчинил мне всех стрелков с такими вот мощными винтовками, что имелись в нашей маленькой армии. Я быстро прикинул диспозицию предстоящего боя и расставил людей по местам. При этом я старался так учитывать их сектора стрельбы, чтобы они могли простреливать вдоль и поперек почти всю дорогу на участке нашей засады.

Потянулись долгие часы ожидания противника. Пожалуй, на войне вот такие моменты являются самыми тяжелыми и изматывающими. Когда ты ждешь подхода противника. Просто ждешь и нервничаешь. Но наконец-то, наше ожидание подошло к концу. Конные дозорные-индейцы сообщили нам, что вражеская армия уже на подходе. И через двадцать минут враги, действительно, появились. При этом они вели себя ну очень беспечно. Никаких разведывательных дозоров впереди своей армии генерал Рид почему-то не пустил. Всадники противника просто ехали густой колонной по тропе среди холмов. Всего я там насчитал двести восемнадцать человек. За всадниками пограничных хулиганов ехала упряжка из четырех лошадей, тащивших небольшую бронзовую пушку, заряжаемую с дула. Интересно, а где Рид нашел этот антиквариат? За пушкой по дороге пылили четыре повозки, запряженные лошадьми.

Вот вся вражеская колонна втянулась в зону действия нашей засады. Передние всадники лениво завернули за поворот тропы и внезапно остановились. И это неудивительно. Если учесть, что они там сейчас за тем холмом увидали. А увидели эти пограничные хулиганы несколько повозок, стоявших цепочкой друг за другом боком к противнику и перегородивших всю дорогу между холмами. Там как-раз было место, где стенки холмов по краю дороги были абсолютно отвесными. В общем, хрен ты те повозки обойдешь.

Пока враги удивленно таращились на это импровизированное укрепление, внезапно появившееся перед ними на дороге. Из-за повозок выглянули наши бойцы и дали по ним залп из ружей и карабинов. А потом открыли беспорядочный огонь на поражение. Это был шок и трепет! Враги в голове колонны от такой сосредоточенной стрельбы полегли почти все. Они же там сейчас стояли очень скученно на узкой дороге между высокими холмами. На которые ты на лошади уж точно не заберешься. Слишком уж крутые склоны. Впрочем, тут везде такие склоны вдоль дороги на протяжении примерно мили. Сейчас вражеская колонна как бы находилась в трубе. Из которой можно выбраться либо вперед, либо назад.

И тут с холмов, возвышающихся вдоль дороги, начали стрелять наши бойцы. На противника обрушился самый настоящий свинцовый ливень. И промазать по такой густой толпе, в которую сбились растерявшиеся пограничные хулиганы, было довольно сложно. Я же в свою очередь со своими стрелками выводил из строя вражеские повозки и пушку. Вы не забыли, что они следовали позади вражеской армии. И теперь мы просто убили лошадей, тащивших эти повозки. И тем самым просто закупорили противникам быстрый путь к отступлению. А тех кто пытался все же на своих лошадях протиснуться вдоль повозок, стоявших на их дороге. Мы методично расстреливали из своих длинноствольных «Шарпов».

Наши враги при этом были уже с первых минут боя полностью деморализованы. И ни о каком организованном сопротивлении даже не помышляли. Люди там внизу на дороге просто метались в панике. Кое-кто даже пытался стрелять в разные стороны. Но эта стрельба была малоэффективной. А вот выстрелы всех наших стрелков были очень эффективны и наносили значительный урон пограничным хулиганам. Тут даже неопытный стрелок с нашей стороны мог попадать по такой густой толпе паникующих людей и лошадей.

Такое избиение младенцев продолжалось примерно минут двадцать пять. После чего среди уцелевших врагов поднялся белый флаг. Которым кто-то начал отчаянно размахивать. Через пять минут к нашим повозкам в голове вражеской колонны без оружия вышли два человека. Которые представились как Сэмюэль Джонс и Питер Грэй. Они оказались заместителями генерала Рида. А когда Джон Браун потребовал предоставить ему для переговоров генерала Рида. То ему ответили, что Рид был тяжело ранен. И сейчас находится без сознания. Кстати, рядом с ним ехал в голове колонны и преподобный Мартин Уайт, которому пуля попала в голову. От чего тот и умер на месте. В общем, сейчас из главарей этой банды дееспособными остались только Джонс и Грэй. Хотя Грэй тоже был ранен в правую руку, но переговоры все же вести мог. Потому и пришел договариваться о капитуляции. Я тоже к этому моменту подошел к месту переговоров. Немного послушал, а потом мне стало неинтересно. Переговоры – это стихия Джона Брауна. Вот пускай и общается с нашими противниками, которые сейчас пытаются выпросить для себя и своих людей более мягкие условия сдачи в плен. Внезапно со стороны хвоста вражеской колонны прогремел раскатистый выстрел из винтовки «Шарп». Первый. Потом еще один. Вражеские переговорщики испуганно встрепенулись. А Джон Браун недоуменно нахмурился.

– Что это было ради всего святого? – прокричал Сэмюэль Джонс.

– Ничего страшного не случилось! – спокойно ответил я, демонстрируя полнейшее равнодушие и прикуривая сигару. – Это кто-то из ваших людей пытался сейчас незаметно сбежать с поля боя, пока мы тут ведем с вами переговоры! Вот мои стрелки их и пристрелили! Чтобы, значит, никто слишком хитрый не смел нарушать наше перемирие.