Даже если вам немного за тридцать - Наталья Чеботок

Наверное, он разочаровался в красотках, потому и обратил внимания на меня. Так, что я несу? Вернулась и прочитала сообщение Баронета еще раз! Не поняла? Повтори, пока не запомнишь! Он меня ценит. МЕНЯ! Значит, плевать на комплексы.

— Скажем так, пришлось многое повидать.

Осторожничает, не раскрывается полностью. Но я не стану давить на него. Зачем? Когда будет готов — сам расскажет.

— Когда захочешь обсудить это — пиши. Тема интересная. А сейчас мне пора, обещала соседке принести печенье.

— Сама готовила?

— Конечно, люблю это делать.

— Угостишь меня?

— Обязательно, но в другой раз.

— Хорошего вечера.

— Спасибо. И тебе.

С широкой улыбкой на лице, я отключила ноутбук. Как приятно общаться с Баронетом. Настроение тут же поднимается.

Забрав с кухни пакет с печеньем, которое днем испекла для Богданы, я отправилась к соседям. Надеюсь, Эрик сегодня будет в нормальном настроении. Портить свое из-за него не хочется.

Позвонила, дверь сразу распахнулась, будто меня ожидали. Богдана повисла на мне.

— Ты пришла!

— Я же обещала.

Малышка всегда так эмоционально меня встречает. И каждый раз удивляется, что я держу слово и прихожу к ней. А мне и в голову не пришло обмануть ребенка, который так доверчиво смотрит на меня.

— Добрый вечер.

Тихий голос Эрика заставляет сердце чаще биться. Почему я на него так реагирую? Нет у меня ответа на этот вопрос.

— Здравствуй.

Стою и пялюсь на него. Эрик улыбается и забирает пакет у меня.

— Проходи. Мы тебя ждали.

Мы? Я вроде как к Богдане пришла. Каким боком к дочери примкнул и Эрик?

Улыбаюсь смущенно и занимаю стул. Богдана забирается ко мне на колени.

— Заяц, — делает замечание сосед, — ты уже большая девочка. Кире тяжело.

Богдана меняется в лице и оборачивается ко мне:

— Тебе тяжело?

— Что ты, солнышко. Ты очень легкая.

Богдана улыбается и довольно отвечает отцу:

— Кире не тяжело.

Эрик только вздыхает, но с легкой улыбкой поглядывает на дочь. Богдана рассказывает о своих делах, и вскоре мы всерьез обсуждаем, как бороться с коварной Иркой, желающей единолично владеть Данькой.

Эрик бросил взгляд на меня, но от совета воздержался. А я решила не молчать.

— Богдана, если ты дорога Даньке, он ни за что не станет слушать Иру. А если вдруг перестанет с тобой общаться, значит, он и не стоил того.

— Не стоит чего? — серьезно переспрашивает девочка.

Я как-то забыла, что говорю с ребенком.

— Не стоит борьбы. Ни один мальчик не стоит, чтобы из-за него унижаться.

— А что значит унижаться? — Богдана прислонилась к моему плечу, устроившись на моих руках.

Эрик лишь хмыкнул, следя за тем, как я собираюсь выкручиваться. Я подавила в себе желание показать ему язык, чтобы он не смотрел с насмешкой на меня. Странно будет, если вдруг взрослая тетка покажет язык.

— Ну, вот смотри. — Начала я. — Вы с Ирой сейчас соревнуетесь за внимание Даньки. А он ведь знает тебя, правда?

Богдана кивнула.

— А если сейчас ты станешь ему показывать, что ты лучше Иры — ты унизишь себя. Богдана, ты сама по себе хороша. И если Данька этого не видит, то он дурак. Сама подумай, нужен ли тебе такой мальчик? Что ты должна сделать, чтобы он вновь стал с тобой дружить? На голове пройтись, одаривать его подарками? Нет же, насильно мил никогда не будешь.

Богдана задумалась над моими словами, а я посмотрела на Эрика. Тот поднял вверх два больших пальца. Одобрил, значит.

— Мальчик должен завоевывать девочку, а не наоборот. — Добавила я после недолгой паузы.

— Всегда? — Богдана посмотрела на меня.

— Всегда. — Ответили мы в унисон с Эриком.

Оба улыбнулись такому единению. Но ведь и, правда, испокон веков мужчина завоевывал женщину. А в наш век женщины бьются друг с другом, а мужик стоит в стороне и радуется, готовый пойти с той, которая одержит победу. И неважно, каким способом. А ведь методы борьбы бывают очень грязными. Мир перевернулся, все ценности утратили свою значимость. Грустно, что даже детки подсознательно соревнуются друг с другом. Вся жизнь борьба? А жить-то когда, если ты постоянно на поле брани?

— Спасибо. — Богдана чмокнула меня в щеку и слезла на пол. — Давайте пить чай.

Меня, честно говоря, пугала ее такая серьезность. Не слишком ли рано? Видимо, меня выдал обеспокоенный взгляд и Эрик шепнул.

— Она приняла решение, но пока не готова его озвучить.

Он отец и лучше знает своего ребенка.

Мы пили чай с печеньем.

— Кира, не согласишься составить нам компанию на катке? — спросил Эрик.

Я растерялась.

— Так лето же. Какой может быть каток?

Эрик улыбнулся мне как какому-то несмышленому ребенку.

— Так каток же крытый. Ты что, не знала о таком? — удивился Дементьев моей неосведомленности.

— Нет, не знала. — Да и откуда мне знать? Я и про детский развлекательный центр ничего не слышала раньше, пока мы не сходили в него.

— Ты стоишь на коньках? — поинтересовался Эрик, поедая уже пятую печеньку.

Да-да, я считала количество съеденного. Я для Богданы вообще-то готовила. А он их поедает и жмурится от удовольствия.

— Когда-то стояла. — Не стала уточнять, что было это больше двух десятков лет назад.

— Вот и освежишь навыки.

Как будто я дала свое согласие! Я еще ничего не решила.

Богдана оживилась, к ней вернулось хорошее настроение.

— Кира, там очень классно. Тебе понравится. — Соблазняла меня девочка.

Не уверена, что я останусь довольна.

— Ну ладно, — с опаской ответила, — я согласна.

— УРА! — Богдана вскинула руки вверх и хитро посмотрела на отца. — Я же говорила тебе, что Кира согласится.

— Да, заяц. Ты выиграла.

Эй, они что еще и ставки делают? Я не успела возмутиться, как Богдана отвесила щелбан отцу. Эрик демонстративно охнул и потер пальцами лоб. Нет, все-таки между ними замечательные отношения.

— Какие у вас интересные игры. — Не удержалась я. — А если бы выиграл папа?

— Меня бы повели в кино. — Небрежно ответила малышка.

Ну да, отвесить щелбан отцу и пойти в кино — стоят на одной ступеньке.

Эрик довольно усмехнулся.

— В кино мы можем пойти в любой день, а щелкнуть отца по лбу — получается редко.

— Очень редко. — Подтвердила Богдана.

Я засмеялась, невозможно удержаться. Такие они забавные.

Потом мы еще немного поговорили, и я собралась уходить. Как бы мне здесь не было хорошо, но у меня есть свой дом.