Летающие острова - Александр Бушков

Он поклонился и заспешил навстречу блондинке в палевом платье, показавшейся на боковой аллее.

– А с ним у вас какие отношения, графиня? – с интересом спросил Сварог.

– Никаких. Я лучше пойду в королевский зверинец и отдамся первому же леопарду. Будет гораздо безопаснее.

– Ого…

– Это страшный человек, – тихо сказала графиня.

– Почему?

– Потому что никто не в состоянии понять, что ему, в конечном счете, нужно от жизни. От таких следует ожидать всего, и финал бывает самым неожиданным…

Сварог вспомнил, что уже слышал от Гаудина что-то похожее.

Мимо плещущих фонтанов, украшенных позеленевшими медными статуями, и игрушечных замков в рост человека они прошли в сосновую рощу. Роща, конечно, была ухоженная и благоустроенная – мощеные дорожки, беседки, павильоны… Придворных здесь, в отличие от аллей, оказалось превеликое множество, и Сварог вскоре высмотрел центр притяжения – по дорожке прогуливалась Делия в сиреневом платье, увлеченная беседой с высоким представительным стариком в коротком синем плаще и мундире камергера, сплошь затканном золотыми королевскими лилиями.

– Герцог Сенгал, – тихо пояснила графиня. – Через подставных лиц владеет крупным торговым домом «Субур Насс и сыновья». Милорд Гаудин в последнее время начал им всерьез интересоваться.

– Почему?

– Иные корабли герцога подозрительно зачастили к берегам Диори. Давно уже идут слухи, что на Диори, если повезет сохранить голову на плечах, можно отыскать что-то связанное с магией Изначальных. Тех, кто населял Талар до прибытия наших предков…

– Я знаю, что такое Изначальные, – сказал Сварог. – Слышал краем уха…

– Между прочим, Сенгал из тех, кто держит сторону Делии. В последние дни они почти неразлучны.

– В последние дни? – задумчиво повторил Сварог.

– Он идет к нам…

Герцог раскланялся с графиней, и завязалась пустая светская болтовня, но у Сварога осталось твердое убеждение, что Сенгала интересует главным образом Мара. Видимо, то же подметила и графиня, она быстро ска­зала:

– Займите беседой прелестную племянницу барона, герцог, я обещала представить барона принцессе. Нужно поспешить, пока вокруг нее никого нет…

Герцог охотно подал руку Маре и повел ее прочь. Сварог уставился ему вслед, сосредоточился…

За плечами герцога трепетали широко распахнутые крылья странных очертаний, не похожие ни на птичьи, ни на нетопырьи, сотканные словно бы из буроватого тумана, окаймленного широкой черной полосой. Временами угольно-черные вспышки превращали крылья в лоскуты непро­глядной Тьмы. Как Сварог ни рылся в памяти, ассоциаций и параллелей подыскать не мог – эта разновидность зла знатокам Гаудина оказалась неизвестной. Но в том, что Сварог видит перед собой Зло, сомневаться не приходилось. Судорога невольного омерзения прошила его от макушки до пят, и он поскорее вернул себе обычное зрение. Итак, неведомое зло, имевшее прямое касание к черной магии, – но магия эта странная, неизвестная, не значившаяся в каталогах восьмого департамента…

– Что с вами? – прошептала графиня. – Быстрее, пока она одна!

И незаметно подтолкнула его локотком под ребра.

– Разрешите, ваше высочество, представить барона Готара…

Сварог низко поклонился, прижав шляпу к груди обеими руками, как того требовал этикет (наверняка эта церемония была придумана в старые времена, чтобы руки у подошедшего к царственной особе оказались занятыми). Выпрямился.

Делия была в точности такой, как на снимке. Только еще красивее. Она выглядела живой и настоящей, двигалась, улыбалась и дышала, как живой человек, ее грудь размеренно вздымалась, вокруг витал нежный аромат лучших духов…

Сварог всмотрелся.

Он приготовился увидеть все, что угодно, – и ничуть не удивиться при этом. Сколь угодно жуткое, омерзительное, непонятное…

И не увидел ничего.

Совсем ничего.

Мелодичный голос Делии доносился из пустоты, приятно пахнущей тонкими духами. До резей напрягая «третий глаз», удалось рассмотреть полупрозрачный контур. Так рисуют человечков дети – ручки-ножки-огуречик… И все. Подобная разновидность нежити восьмому департаменту неизвестна.

От того места, где едва виднелся «человечек», уходила куда-то слабо светившаяся нить. Куда-то? Прямо в ту сторону, где уединился с Марой герцог Сенгал…

Рядом с ним вновь оказалась прекрасная принцесса, смотревшая на него чуточку удивленно:

– С вами все в порядке, барон? У вас странный вид…

Графиня молниеносно пришла на помощь, хотя наверняка ничего еще не успела понять:

– Барон дрался на поединке, рана еще не зажила… – Она ухватила Сварога под локоть. – С вашего позволения, ваше высочество, мы удалимся, я отведу барона в беседку…

Видя, что они уходят, к принцессе обрадованно хлынули придворные, и никто уже не обращал на Сварога внимания. Следом за графиней он добрел до беседки и облегченно плюхнулся на позолоченную скамейку.

– Что с вами? – спросила графиня. – Действительно, лицо у вас, как у приговоренного к смерти… Ну? Что вы увидели?

– Ничего, – сказал Сварог. – Это и есть самое странное, понимаете? Это не оборотень, не замаскированная колдунья, там вообще ничего нет. Никакой индивидуальности, никакой личности, если можно так выразиться. Я не понимаю, что это такое. Однако оно как-то связано с Сенгалом…

Графиня уставилась на него, по-детски приоткрыв рот:

– И что же делать?

– Искать настоящую Делию, – сказал Сварог.

– Барон, вы великолепны!

– Это я от безнадежности, – ответил он. Появилась Мара, уселась рядом и тихонько фыркнула, оглядываясь на аллею.

– Ну, и о чем мы там так мило ворковали? – спросил Сварог, в трех словах изложив ей результаты своих исследований.

– Приглашал в любое удобное для меня время осмотреть его коллекцию драгоценностей, – доложила Мара. – Пожирал взглядами, брал за ручки, в аллее обнял и погладил, подлец, по бедру. По девственному. И все это было проделано с большой сноровкой и изяществом.

– А ты?

– А я смущенно опускала глазки и лепетала, что кто-нибудь может увидеть.

– Ну понятно, – сказала графиня. – Высмотрел провинциалочку, жеребец. Он у нас славен мастерским совращением юных красоток. Может, так и сделаем, барон? Пошлем к нему девочку? Ведь разнежится, старый глист, язык распустит…

– У меня и мертвый заговорит, – заверила Мара.

– Нет уж, – сказал Сварог.

– Ну, тогда можно его попросту убить, – предложила графиня.

Мара оживилась.

– Зачем?

– Предположим, именно он – главный виновник происходящего. Или один из главных. Если он вдруг умрет, среди сообщников обязательно начнется тихая паника, они засуетятся, покажутся на свет, наделают ошибок. Исчезнет эта странная связующая нить меж ним и двойником, которую вы усмотрели…