Как в первый раз - Марта Гудмен

Кто-то из мужчин отпустил шутку, и все трое расхохотались. И в этот момент Кейн заметил Дану. Тело его напряглось, но лицо осталось непроницаемым. Несколько мгновений, мучительно сдвинув брови, он смотрел на нее так, словно не мог понять, кто она такая и что здесь делает. Затем его внимание привлекло что-то еще, Кейн повернул голову…

Из-за домика появилась желтая машина. На сиденье водителя Дана увидела маленькую девочку в розовой шляпке, украшенной цветами. Педалей у машины не было: ее несли вперед быстрые маленькие ножки в розовых сандаликах. Лихо «подрулив» к самым ногам отца, малышка «затормозила» и выскочила из машины. Теперь Дана видела, что и кофточка, и юбочка на ней тоже розовые в цветочек.

Теперь Кейн не отводил взгляда от дочери. Он поставил бокал пива на скамью возле гриля и простер к малышке руки. Та сняла шляпку и протянула ему.

— Папа, в шляпе мне жарко! — объявила она.

Дана, привыкшая смотреть на детей взглядом профессионального педагога, заметила, что для трехлетнего ребенка Джессика очень умело строит фразу и четко выговаривает слова.

Кейн взял у дочери шляпу и наклонился, чтобы подхватить малышку на руки.

Теперь Дана смотрела уже не отрывая глаз. На девочку. Точнее — на непослушную массу черных, как вороново крыло, кудрей. Точь-в-точь как у нее! Когда Кейн прижал дочку к плечу, Дану охватило странное чувство дежавю: казалось, она смотрит на собственную детскую фотографию.

Сердце Даны разрывалось от боли и смятения.

Как эта девочка похожа на нее… Словно дочь…

Она могла бы быть моей дочерью!

Ей вспомнился рассказ Кейна о том, как он узнал ее на маскараде — не по волосам, а по груди. Такие волосы ему встречались у других женщин. Теперь Дана поняла, что означала эта фраза. Джессика — не ее дочь, а у Кейна волосы не вьются, значит, мать… Леонора… Леонора, к которой он бросился в минуту отчаяния… У этой Леоноры были густые черные кудри — совсем как у нее!

Дана ощутила тошноту.

— Джессика, я хочу тебя кое с кем познакомить, — услышала она далекий, словно из другого мира, голос Кейна.

Он двинулся в сторону Даны. Девчушка повернула голову и посмотрела на нее. Теперь Дана ясно видела в ее личике черты отца: те же темно-карие глаза, точеный прямой носик, резко очерченный рот — хотя у девочки, разумеется, линия губ выглядела мягче и женственнее. Дана знала, что должна поздороваться с Кейном, но не могла оторвать глаз от его дочери… от девочки с такими же, как у нее, волосами.

— Пойду-ка я поболтаю с гостями, — шепнула Джулия и испарилась, полагая, видимо, что ее дело сделано, а дальше все пойдет само собой.

Что ж, правильно поступила, подумала Дана. Ни к чему Джулии становиться свидетельницей обжигающего гнева Кейна.

Дана застыла статуей, не в силах выдавить из себя ни слова. Кейн остановился рядом с ней: малышка у него на руках уставилась на Дану с серьезным удивлением, трогательным на детском личике — должно быть, не понимала, почему незнакомая тетя уставилась на нее, словно на привидение.

— Здравствуй, Дана.

Приветствие Кейна заставило ее поднять глаза. Взгляд его обжег Дану, как если бы она прикоснулась к раскаленной печи. В мозгу тоненько зазвенел сигнал тревоги. Она должна ответить — ответить тепло и радостно, иначе потеряет его навеки. Испытание, которого она, беспечная дурочка, так жаждала, началось: если она проиграет, другого шанса уже не будет.

— Не ожидала… тебя увидеть, — пробормотала Дана, старательно выдавливая слабое подобие улыбки.

— В самом деле? Какой сюрприз, — ровным голосом ответил он. — Это Джессика, моя дочь.

Собрав все силы, Дана встретила серьезный взгляд малышки лучезарной улыбкой.

— Здравствуй, Джессика!

— Здравствуйте, — робко прошептала девчушка. — Это мой папа.

— Знаю.

И это знание… о, предвидеть бы, что знание способно причинить такую боль! Да, Дана знала, что Кейн — отец Джессики. И знала, что сама могла бы стать ее матерью… но судьба — любительница жестоких шуток — рассудила иначе.

13

— Дана, тебе сока или вина? — окликнул ее Роберт, появившись из кухни с большим кувшином в руках.

Радуясь прекращению тягостной сцены, она торопливо отозвалась:

— Мне, пожалуйста, сока. Спасибо, Роберт.

— Минуточку… — Он повернулся к сервировочному столику, уставленному чистыми бокалами и пластмассовыми стаканами. — А тебе, Джессика? Пить хочешь? Представляю, как ты вспотела, пока разъезжала взад-вперед на желтой машине!

— Ага, вспотела, — подтвердила Джессика.

— Кейн, хочешь еще пива?

— Спасибо, не надо.

Роберт протянул Дане бокал, а Джессике стакан и широко улыбнулся всем троим.

— Кейн, Дэниел рассказал мне, что именно ты дал бизнесу Даны зеленый свет. А Джулия жалуется, что Дана совершенно помешалась на работе, а об отдыхе и не вспоминает!

— Я предупреждал ее, что такая работа потребует напряжения всех сил, — спокойно ответил Кейн.

— А я и не возражаю, — вставила Дана, отчаянно стремясь восстановить самообладание и выйти из неприятного столкновения с достоинством.

— Что ж, иногда надо и отдыхать, и сегодня самый подходящий случай. Присаживайся и наслаждайся жизнью! — С этими словами Роберт подвел их к свободному столику в тени раскидистого дерева. — Тебе, Кейн, наверное, интересно узнать, как поживают твои вложения, — продолжал он, — а Дана, насколько я знаю, готова всем и каждому рассказывать о процветании ее «Детского такси».

— Буду рад послушать, — официальным тоном ответил Кейн.

— Отлично! Садись. Пойду принесу тебе пива.

Таким образом, гостеприимные хозяева свели Кейна и Дану, усадили за один столик и даже подсказали тему для беседы! Все бы хорошо — одна беда: о процветании «Детского такси» Кейн знал все, а Дана никак не могла оторвать глаз от его дочери.

Кейн поставил девочку на землю.

— Джессика, пойди-ка лучше поиграй. Пусть Дана посмотрит, как ты здорово водишь машину.

Малышка поставила пустой стакан, бросила на Дану последний любопытный взгляд и побежала к бассейну, где оставила свою машину. Растрепанные черные кудряшки прыгали по ее плечам. Дана не могла ни говорить, ни думать — только провожала девочку беспомощным взглядом.

— Кажется, нашей любезной хозяйке по вкусу роль Купидона, — сухо заметил Кейн.

— Да. — Щеки Даны пылали от смущения. Она не могла заставить себя поднять глаза. Однако молчать нельзя, надо все ему объяснить! — Мы с Джулией — старые подруги. В тот вечер, на маскараде, мы сидели за одним столиком. И тогда она старалась меня с кем-нибудь свести.