Операция "Хаос" - Пол Андерсон

Разумным казалось ожидать, однако, что теперь человечество осмыслит полученный им урок и отставит в сторону религиозные распри, приступив к восстановлению и созиданию. В частности, мы надеялись, что будет окончательно дискредитирована и захиреет Церковь Иоаннитов.

Правда, ее приверженцы тоже сражались с Халифатом. Правда и то, что они сыграли ведущую роль в движении Сопротивления на оккупированных территориях. Но они бросили вызов старым убеждениям и верованиям, всему, на чем основывается западное общество. Так кто же в первую очередь раскалывает и ослабляет нашу цивилизацию?! И не они ли подали пример поднимающей голову идеологии Халифата, не они ли подтолкнули взрыв безумия на Среднем Востоке?

Теперь я знаю, что ожидать от человечества разумных действий не очень-то разумно.

Вопреки всеобщему мнению, угроза возникла отнюдь не внезапно. Некоторые предупреждали о ней с самого начала. Они указывали, что иоанниты сделались доминирующей силой в политике уже нескольких стран и что эти страны тут же начали относиться к нам не особенно дружелюбно. И что, несмотря на это, иоанниты постепенно обращают в свою веру всю Америку.

Но мы их, в общем-то, не слушали. Мы были слишком заняты восстановлением причиненных войной разрушений. Мы решили, что те, кто трубит тревогу, — реакционеры и мечтающие дорваться до власти тираны (кстати, не исключено, что среди них были и такие). Теология иоаннитов, возможно, идиотская, говорили мы, но разве первая поправка не гарантирует свободу проповеди и вероучений? Вероятно, из-за них, иоаннитов, у петристских церквей[16] появились определенные трудности — но разве это не их собственная проблема?

Действительно, в наш век говорить об опасности, исходящей от религиозно-философской системы, якобы искусно повсюду распространяемой, системы, подчеркивающей свое стремление к миру почти так же неуклонно, как квакеры, системы, превозносящей заповедь любви к ближнему своему превыше всего прочего… Пожалуй, насквозь светское общество и наша опутанная ритуалами вера лишь выиграют, восприняв кое-что из того, что проповедуют иоанниты.

Движение и его влияние разрастались. Каким-то образом организованные демонстрации все чаще и чаще стали превращаться в свирепые бунты. Не санкционированные профсоюзами забастовки, выдвигавшие все менее осмысленные требования, сделались явлением повсеместным. Агитация парализовывала один студенческий городок за другим. И человек за человеком начинали умно толковать, что необходимо сломать безнадежно коррумпированный порядок, а на его развалинах построить Рай Любви.

Но мы, то есть большинство народа, его вечное большинство, не желали ничего, кроме того, чтобы нас оставили в покое и дали возможность возделывать свои персональные садики… Стоит ли удивляться, как это страна сразу, буквально за одну ночь, скатилась к гибели?

Ребята, это случилось не в одну ночь. Даже не в одну Вальпургиеву ночь…

ГЛАВА 19

В тот июньский день я вернулся домой рано. Наша улица, окруженная могучими вязами, была тихой и спокойной. Повсюду — старинные огни Святого Эльма. Дома и газоны купались в солнечном свете. Я заметил нескольких соседок, летящих верхом на метлах. В седельных сумках у них — покупки из бакалейной лавки и привязанные к детским сиденьям один-два ребенка. Этот способ передвижения был наиболее популярен среди молодежи нашего округа. Его предпочитали хорошенькие молодые хозяйки (кстати, в теплую погоду они надевали только шорты и лифчики). Эта залитая солнцем сцена не улучшила моего плохого настроения.

Меня переполнял гнев. Я только что выбрался из разыгравшейся около завода заварухи. А здесь было тихо. Показалась моя крыша. Там, под ней, — Джинни и Валерия. Мы с Барни выработали план, как справиться с начавшимися вчера вечером неприятностями. Я даже развеселился, представив наши дальнейшие действия. А пока что я — дома.

Я влетел в открытый гараж, снизился и повесил свой «шеви» рядом с «фольксбесом» Джинни. Когда я вышел из гаража, направляясь к парадной двери, что-то, будто пушечное ядро, просвистев в воздухе, ударило меня в грудь. Я крепко обнял дочку. Вьющиеся желтые волосы, громадные голубые глаза.

— Папа! Папа!

Не потомок, а произведение искусства!

На ней был костюм херувима, и мне пришлось вести себя осторожно, чтобы не помять крылья.

Прежде, когда она летала, принимались меры предосторожности: привязывали к столбу плюс присмотр Джинни. Каким образом ей удалось освободиться?

О! Сделав разворот на помеле, из-за угла вылетел Свартальф. Спина изогнута, хвост трубой. Он ругался. Очевидно, Джинни доверила ему присматривать за Валерией.

Несомненно, он вполне мог последить за ребенком. Кот должен был не выпускать девочку со двора, оберегать ее от всяких неприятностей… что он и делал, пока она не увидела, что пришел папа.

— О'кей. — Я рассмеялся. — Хватит. Давай войдем в дом и скажем «Ау-у» маме.

— На свинке?

В прошлую осень, на день рождения Валерии, я наскреб денег на дорогостоящее колдовство. Превращала меня Джинни. До того, играя с ребенком, я превращался в волка, а вот прокатиться на толстой, украшенной цветочками свинье?.. Вся местная ребятня до сих пор обсуждала этот случай.

— Извини, нет, — пришлось ответить мне. — С такими летными качествами тебе бы следовало обратиться в Военно-воздушные силы, — и я схватил ее, пронзительно визжащую, и понес за лодыжки, а пока нес, пел: «В небе птенчик маленький, в небе вверх тормашками»…

В комнате, выйдя из подсобного помещения одновременно с нами, появилась Джинни. Заглянув ей за спину, я понял, почему ей пришлось передоверить присмотр за полетами: вал стирки. Трехлетний ребенок пачкает массу одежды, а мы не могли позволить себе пользоваться услугами фабрики самоочистки.

Джинни приходилось одушевлять каждую по отдельности, а потом следить, чтобы они не завязывались узлом во время стирки и полоскания, плясать вокруг них, пока они самовысушиваются, и так далее. И поскольку такого рода представления неотразимо привлекательны для любого ребенка, она вынуждена была отправить Валерию куда-нибудь в другое место.

И тем не менее, не безрассудно ли доверить опеку дитяти животному? До сих пор Джинни занималась стиркой, пока Валерия спала. Свартальф уже неоднократно доказывал, что он заслуживает полного доверия. Но, несмотря на все сидящие в нем сверхъестественные силы, он оставался большим черным котом. Всего лишь котом. Следовательно, на него нельзя было слишком полагаться в скучных повседневных делах. Но потом я подумал: «Какого черта! С тех пор, как Джинни перестала быть практикующей ведьмой, у бедной зверюги не так уж много развлечений. Он даже не может погоняться за другим котом, потому что никто из соседских не осмеливается драться с ним. Это поручение он, вероятно, воспринял с радостью. Джинни, как всегда, знает, что делает, и…»

— И я, идиот, попусту торчу здесь, теряя время, — сказал я, загребая ее в объятия.

— Что такое идиот? — спросила с пола Валерия. И, поразмыслив над этой проблемой, добавила: — Папа хороший идиот…

Свартальф глянул на нас скептически и задергал хвостом.

Рядом с Джинни я немного расслабился. Она пропустила сквозь пальцы мои волосы.

— Р-р, — пробормотала она. — Чем вызвано такое поведение, тигр?

— Сегодня можешь называть меня тигром, — сказал я, чувствуя себя все более счастливым с каждой минутой. Джинни кинула на меня хитрый взгляд:

— Хорошо, котенок…

— Ну, подожди немного…

Она пожала плечами. Рыжие локоны качнулись:

— Если ты уж так настаиваешь, Хромой Вор с Вайнганги…

Валерия строго посмотрела на нас и сказала: «Когда вы штукаетесь головами, убирайте их, чтобы не было больно»…

В этом была своя логика. Пока мы извлекали херувима из его одежды, времени объясняться не было. Потом наш отпрыск, перевернув вверх дном всю гостиную, устроился смотреть мультики по магическому кристаллу. И я, наконец, оказался на кухне, наблюдая, как Джинни готовит ужин. Появилась возможность побеседовать.

— Почему ты вернулся домой так рано? — спросила она.

— Как тебе понравится, если сегодня вечером мы попытаемся возродить кое-что из былого?

— Что именно?

— «Матучек и Грейлок»… Нет — «Матучек и Матучек — Странный Сигнал Тревоги». Патент взят компанией «Чертова Нелепица».

— Что случилось, Стив?

— Увидишь в передаче по кристаллу. Наступают новые времена. Они уже не просто пикетируют, они пошли дальше. Они блокируют все входы. Нашим служащим пришлось выбираться через верхние окна. В них швыряли камнями.

Джинни была удивлена и возмущена. Но сохранила хладнокровие, которое выказывала миру за пределами этого дома.

— Вы вызвали полицию?