Невеста Кащея - Татьяна Коростышевская

— Он не может ответить, — раздался змеиный шепот. — Ему запрещено сюда являться.

Пока я вертелась волчком, пытаясь высмотреть хоть какой-то путь к отступлению, вещун неотвратимо приближался. Или это я, влекомая темной силой чужой волшбы, притягивалась к нему?

— Ну вот мы и встретились, девочка.

И тут я узнала этот голос, как наяву ощутив легкий аромат мускуса и почувствовав ветер на коже. Трисветлый! Именно его беседу с Хумэнь я невольно подслушала в лесу пару дней назад.

— Ой, спасибочки на добром слове, красивый господин, — удачно вспомнила я о своем мороке. — Меня почитай с десяток годков никто девочкой не называл. Да я для тебя теперь что хошь сделаю.

Из-под серебряной маски раздался смешок:

— Меня не может обмануть наскоро сделанная личина. Идем!

Он ухватил меня за руку, и я почувствовала, что выскальзываю из морока, как змея из прошлогодней кожи. На мраморном полу зала осталась стоять рябая потасканная баба в штопаном сарафане. Баба бестолково пучила глаза и поводила кривым носом. Вот ведь страшилище из меня Щура сделала!

— Если захочешь, сможешь потом обратно ее надеть, — успокоил меня Трисветлый.

Декорации опять изменились. Теперь мы оказались в лесу, на поляне, окруженной цепочкой стройных невысоких сосенок. Пахло смолой и хвоей, невдалеке слышался плеск воды.

— Это система порталов? — не смогла сдержать я любопытства.

— Нет, — с сожалением ответил вещун, снимая маску и откидывая капюшон, на шелк плаща упала грива молочно-белых волос. — Будем считать, что мы делим с тобой один сон на двоих.

Пока я лихорадочно припоминала все, что читала или слышала про такую магию, фиалковые глаза придирчиво меня осматривали.

— Ты очень изменилась…

Вот что у нас за княжество, ёжкин кот? Куда ни плюнь, какой-нибудь колдун обязательно меня знает!

— Так это вас я должна благодарить за потерю памяти? — на всякий случай решила уточнить я.

— Можешь меня поблагодарить за ее возвращение. Сейчас.

— Что сейчас? — растерянно залепетала я. — Вы меня вылечите или…

Потемнело, запахло грозой, влажные клочья тумана стали окутывать верхушки сосен.

— Благодари сейчас, потом просто не будет времени. — Он крепко взял меня за плечи, приблизил лицо.

— Спасибо… — успела проговорить я до того, как его губы встретились с моими.

Я охнула, дернула головой и ответила на поцелуй. Внутри меня набирал силу огненный вихрь, грозя вырваться наружу хриплым стоном. Я чувствовала его ледяные пальцы сквозь тонкую ткань рубахи, морозное дыхание у своего рта и соленую влагу там, где мой жар встречался с его холодом. Наконец он отстранился, будто прислушиваясь к себе, и с полуулыбкой произнес:

— Ветреница…

— Злыдень!

Вещун перехватил мою занесенную для пощечины руку:

— Твоя благодарность принята. Пора приступать к делу, время не ждет.

Теперь его неподвижное лицо ничего не выражало, я подавилась уже приготовленными ругательствами.

— Только один вопрос! — заорала я, перекрикивая вдруг разбушевавшуюся стихию. — Как ты это сделаешь?

Он посмотрел сквозь меня и достал из рукава колоду карт:

— Потому что минус на минус дает плюс. Тасуй!

Я подчинилась. В подушечки пальцев будто вонзились мириады ледяных иголок, когда я попыталась сдвинуть верхнюю часть колоды. Холодное синеватое свечение ослепило глаза. Высшие арканы принялись за работу. И в одной руке у меня оказался жезл, в другой меч, а потом — монеты и кубки. И я была колдуном и безумцем, и правила миром, и ходила по белу свету с косой за плечами. И голова моя скатывалась с плахи. И испытывала я любовь и страсть, и попадала под колеса судьбы. Но одновременно стояла под проливным дождем на крохотной лесной полянке, и мои пальцы скоро перебирали прямоугольные картинки волшебных вещунских карт. Маг, шут, жрица, император, императрица — как в забытой детской считалке:

Белка прыгала-скакалаИ на ветку не попала.А попала в царский дом,Где сидели за столом:Царь, царевич,Король, королевич,Сапожник, портной.Кто ты будешь такой?Выбирай поскорей,Не задерживай добрыхИ мудрых людей!

— Добро пожаловать в себя, донья Лутеция. — Мягкий баритон вывел меня из транса.

Мы опять очутились в огромном зале. Личина кривоносой бабы все так же стояла столбом на мраморном полу. В голове моей стало тесно, будто новые и старые воспоминания знакомились и притирались друг к другу, и боевая Ленута с недоверием принюхивалась к простушке Лутоне.

— Я все вспомнила, господин Ив, — протянула я вещуну его артефакт. — Теперь вы, видимо, захотите получить от меня заклинание для активации боевых големов?

— Тебе позволено называть меня Ганиэль. — Вещун спрятал колоду. — А заклинания… Понимаешь ли, жизнь не стоит на месте. После того как доксы решились выползти из-за великой стены и предложить свои услуги всем желающим, способным выложить за это кругленькую сумму, а особенно после того, как валашский господарь выкрал у демонов технологию производства магических бомб, твои знания, дитя мое, потеряли актуальность.

У меня перехватило дыхание.

— Тогда зачем вам понадобилось возвращать мне память?

— Трудно управлять существом, которому нечего терять, — серьезно ответил Ив.

— Вы хотите управлять мной?

— Нет, мое милое дитя, меня интересует твой венценосный жених.

Я вспыхнула. Срок магического договора, который в незапамятные времена заключила с Драконом моя бабушка, истекал осенью. Тогда все произошло как в старинной легенде: женщина из племени Ягг покорилась Кащею, пообещав отдать ему самое дорогое. И когда-то, в прошлой жизни, наивная девчонка Лутоня собиралась натянуть всем нос, сбежав от расплаты на чудесный остров — в далекую Элорию.

— У меня нет власти над князем Владом.

Это было жалкое оправдание.

— Тогда завоюй ее, ветреница. Приручи Дракона.

— Я не могу. Вы же понимаете, что я не могу?

— Мы скрепили нашу дружбу поцелуем, дитя, можешь обращаться ко мне на «ты».

Я поднесла руку ко рту…

Жох миновал украшенную листьями клевера калитку и бросил через плечо:

— Чего ты там копаешься, Ленута? Эдак мы до полуночи обернуться не успеем.

— Разве нам не сюда? — В два прыжка я нагнала разбойника и указала на приметную калитку.

— С чего бы это? — недоуменно спросил Жох. — Атаман нас в трактире у рыночной площади дожидается.

Я потянула носом, ветер услужливо донес до меня запах полыни. Фейн был неподалеку, а я… Я была наконец-то собой.