В голубых канадских водах - Кэтрин Спэнсер

— Пойдем посмотрим.

Вот он, момент истины. У Лейлы выступил пот на лбу и задрожал голос.

— Да… Хорошо.

— Тебя опять тошнит? — спросил он.

— Немножко, — солгала Лейла. Она заспешила в дом, пока отвага не покинула ее. — Наверное, от солнца. В саду жарко.

Сначала она показала ему спальню для гостей, просторную и полную воздуха. Потом повела к двум комнатам, окна которых смотрели на залив.

Дом явно произвел на Данте впечатление.

В дальнем конце холла, словно мираж, вырисовывались двойные двери хозяйской спальни, которые вдруг показались ей воротами ада. Лейла поспешила распахнуть двери, пока мужество не покинуло ее.

— Главная спальня.

С непроницаемым лицом Данте остановился на пороге.

Именно эту сцену так тщательно готовила Лейла. На ночном столике — шампанское в ведерке со льдом и розы в хрустальной вазе. Легкие белые шторы на открытом окне чуть колыхались от вечернего ветерка. Чувственное движение, как у женщины, сбрасывающей одежду перед любовником.

Залитая предвечерним солнцем мебель красного дерева. Четыре витых столбика полога, скрывающего кровать. Подушки, набитые гусиным пухом и покрытые хлопчатобумажными наволочками, высятся в изголовье.

— А это еще что? — тихо проговорил Данте. Комок ужаса застыл у нее в горле. Здесь она собиралась соблазнить его, оживить чудо, которое они оба пережили на Пойнсиане. Но словно кролик, попавший в лучи мчащейся машины, она застыла на месте. Лейла забыла, что надо делать. Растянуться среди подушек, приняв томный вид? Соблазнить его, похотливо сбрасывая одежду? Предложить себя голую во всем блеске тринадцати недель беременности? Надеяться, что его не отпугнет вид расползшейся талии и воспаленных грудей?

От неловкости у нее вспыхнуло лицо. Даже если бы от этого зависела ее жизнь, она бы не смогла. С чего вдруг она поверила, что сможет?

— Лейла!

Рискни показать, что любишь его, сказала ей Эллен. И Лейла по-дурацки взялась выполнять этот совет, поверив, что ей нечего терять.

Впрочем, она зашла слишком далеко, чтобы сейчас отступить. Лейла подошла к нему и обняла за шею.

— Это для нас, Данте. Наша комната.

И скорее почувствовала, чем услышала, как у него перехватило дыхание. Но — от удивления.

— Послушай, — он схватил ее за плечи и держал на расстоянии вытянутых рук, — не знаю, чего ты добиваешься. Но какой смысл притворяться, будто мы обычные жених и невеста и убеждены, что брак — это огромная розовая клумба?

— А что такое брак? — пробормотала она, подавшись вперед и прижав губы к его шее. — С каждым днем растущая отчужденность? Данте, как мы дошли до такого? Как мы ухитрились убить любовь, которая соединила нас?

Он сглотнул.

— Мы заключили сделку, которая не имеет ничего общего с любовью. Ее назначение — целесообразность.

Лейла целовала его лицо.

— А разве нельзя, Данте, соединить любовь и целесообразность?

— Я сделал правилом никогда не вступать в личные отношения с деловым партнером, — проскрипел он, словно перемалывал гравий.

«Рискни показать ему…»

— Слишком поздно, Данте, — прошептала она. —Мы вступили в личные отношения, едва познакомившись.

Руки, державшие ее плечи, ослабили хватку, соскользнули вниз и обхватили талию.

— Господи, — хрипло пробормотал он. Слово не добавило отваги. Но просителю не стоит быть слишком разборчивым. А она бесстыдно просила.

— Я застелила постель бельем из подарка невесте, который сделали мне твои сестры, — шептала она, прижимаясь к нему.

— Перестань! — бросил он. Но плоть выдала его. И пот выступил на лбу не из-за того, что в комнате жарко.

Она нагнула к себе его голову.

— Сколько времени, Данте, прошло с тех пор, как ты по-настоящему целовал меня?

— Ради бога, Лейла, ты перестанешь наконец? —Отодвинув ее от себя, он расслабил узел галстука, расстегнул верхнюю пуговицу на рубашке. И одновременно отошел подальше от постели.

Но Лейла не могла остановиться. Не могла подавить желания, которое он возбудил в ней. Она буквально сгорала от страсти. Все в ней ныло, болело. Он мог бы утверждать до самого Судного дня, что не испытывает такого же желания, но Лейла видела доказательство.

— Что за бес вселился в тебя, Лейла?

Она снова подошла к нему и прижалась в бесстыдном, нескрываемом приглашении. Все тело горело от жажды его прикосновения, от смутного воспоминания о блаженстве, которое он когда-то дарил. Лейла спустила с плеча бретельку платья, взяла его руку и провела ею по коже.

— Данте! — молила она.

Но он все еще не сдавался.

Паника и страсть соединились, и она чуть не задохнулась. Найдя губами его губы, она не позволила ему уйти.

Сначала он продолжал сопротивляться. И когда она уже была готова признать поражение, произошло чудо: искра вопреки недоверию и отчуждению снова разожгла пламя.

Прижав ее к себе, он целовал ее. Целовал так, как не целовал много дней. Пламя — яркое, обжигающее — могло или вызвать боль, или исцелить. Понимая, что он разрушает все защитные барьеры, которые так мучительно строил, Данте боролся, стараясь сохранить их.

— Не делай этого, Лейла, — прохрипел он, отворачиваясь и пряча рот. — Свадьба в субботу. Я буду на ней, как и обусловлено нашим соглашением. Тебе не обязательно вести себя как проститутка, чтобы женить меня на себе.

— Данте, как ты мог подумать такое? — От потрясения у нее закружилась голова.

Он жестом показал на розы, шампанское, брачную постель. А она-то надеялась, что обстановка позволит им помириться и начать все снова.

— А как же еще? Может, ты скажешь, будто все это тоже оставлено прежними владельцами?

— Нет, — прошептала она, подавляя рыдания. —Все подготовила я. Для нас, Данте. Я думала, если мы будем здесь любить друг друга, если я покажу тебе, как ты мне нужен, как я скучаю по тебе, то мы снова обретем друг друга.

Хлопнула дверца машины. Звук разнесся по всему дому.

— Лейла, мы оба знаем ответ. — Он пожал плечами, поправляя пиджак, и прошел к окну комнаты для гостей, выходившему на парадный подъезд. — Я отец двойняшек, которых ты носишь. Тебе нужны деньги. Я хочу заплатить долги твоей матери, а тебе предлагаю респектабельное положение. Ты становишься миссис Данте Росси. И кроме того, я буду нести ответственность за своих детей.

— И что, Данте, ты надеешься получить от такого соглашения?

— С общественной и профессиональной точки зрения статус женатого человека. Тебя же прошу об одном: поддерживать имидж, который требуется по отведенной тебе роли. Короче говоря, мы пришли к деловому соглашению, при котором оба становимся победителями. По-моему, в старые времена это называлось удобным браком.