Игра по чужим правилам - Елена Усачева

– От кого это? – Рядом нарисовалась Ленка.

Что-то она зачастила к ее парте. Разминает утренний НЛП?

– Щукин любовную записку прислал. Жить без меня не может, – с ходу выдала Ира.

Лена растянула губы в приторной улыбке. Она вся сейчас была сама доброжелательность. После совместного похода в кино Курбанова в адрес Иры как-то подозрительно подобрела. Двадцать пятый кадр в фильме про слонов что ли включили, где крупными буквами написали: «Все немедленно начинают любить Лисову!» Кстати, Щукин тоже стал невероятно внимательный.

– Везет, записки пишет. – Лена не спускала глаз со сложенного листка. – А мне все больше эсэмэс шлет.

– О чем вещает? – Ире было не до саратовских страданий одноклассницы.

– О погоде и природе.

Ира перестала перебирать учебники. Вечером она и не думала садиться за уроки, с утра ничего не собрала – в итоге у нее вчерашние тетрадки, и ничего из того, что не мешало бы иметь сегодня на уроках.

Лена улыбалась. Ире вдруг так захотелось, чтобы она для начала перестала тянуть губы в этой дурацкой улыбочке и чтобы от нее самой вообще отстали. Все. Навсегда!

– Слушай, чего ты от меня хочешь? Если тебе нужны подробности личной жизни Щукина, спрашивай у него сама.

– А он мне не рассказывает, – игриво дернула бровью Ленка. – Тебе рассказывает, а мне нет. А еще говорят, ты к нему в гости ходишь. Так?

Как же ей все это надоело. Чужая игра. Игра тонкая, возможно, тщательно построенная. Все это не для нее. Она устала! Да, устала. Вечное ожидание уже непонятно чего и хронические неудачи – всё это сжалось внутри неё в комок, отчего постоянно хотелось кричать.

– А чего там рассказывать? – буркнула Ира, понимая, что говорит лишнее. – И так все понятно.

– Что тебе понятно?

Лена улыбалась. Голос вкрадчивый, доверительный.

– Купи велосипед. – Ира стала запихивать бесполезные учебники обратно в сумку. – Тогда узнаешь.

– Лика Вилкина!

В Ленкиных глазах блеснуло что-то нехорошее, а оттого знакомое. В лице отца было то же самое перед тем, как ударить.

– Думай, как хочешь!

Но драться Курбанова не собиралась. Она только ближе склонилась к Ире и громко прошептала:

– А я вот не могу понять, что это ты вокруг Лешика стала круги нарезать? Уж не влюбилась ли?

Группа фантазеров во главе с Парщиковым пополнилась истинным фанатом. Здесь должны звучать фанфары.

Между пальцев мелькнул белый клочок бумаги. Секунду Ира равнодушно смотрела, как Ленка разворачивает вчетверо сложенный листок. Секунда – это очень много. Секунда в жизни решает почти все. И Ира эту секунду упустила.

– Отдай! – Она прыгнула вперед, пытаясь отобрать письмо. Упала сумка, щедрым конфетти рассыпая учебники и тетради. Встала на пути парта.

Ленка успела пробежать записку глазами и бросила ее обратно.

– Ладно, живи, – прошептала она побелевшими губами, а потом снова противно улыбнулась. – А у тебя, значит, роман? Как интересно… Надо будет Щукину рассказать. А то он о твоей судьбе очень уж печется…

Сказала громко. В наступившей после грохота упавшей парты тишине ее хорошо было слышно всем заинтересованным. А таких в классе оказалось двадцать шесть человек. И все на нее посмотрели со злым любопытством. Только Аня Ходасян с радостью. Словно в ее компании страдающих случилось пополнение.

– Никто о моей судьбе не печется. – Хотелось ответить зло и хлестко. Чтобы Курбановой стало больно.

– Да что ты! Всем известно, что ты за Щукиным бегаешь. Велосипед у него сломала, убогая! Хоть бы кататься научилась, рыба снулая. И кто только позарился на такое сокровище? Как своим плаванием занялась, так все мозги и чувства отморозила. Если ты с Лешиком в одну секцию ходила, это еще ни о чем не говорит! Так что близко к нему не подходи! Копайся в своей песочнице.

Митька засвистел.

– Браво! – хлопал он, подняв руки над головой. – Жги, девчонки!

– Хватит уже! – попыталась перекричать поднявшийся шум Юлька Науменко.

– Валяй! – гаркнул Максим.

– Ну что вы! – приподнялась Ходасян, которой всегда всех было жалко.

Это было странное чувство, когда ты вместе со всеми, но в то же время одна. Было непонятно, как любовь ухитрилась сделать из Курбановой такую злючку. Ира не узнавала ее. Не с этим человеком она дружила в первом классе.

– Кончай дурить! – Щукин взял Ленку за руку и повел к парте. – Не обращай внимания, – повернулся он к Ире.

«Что это было?» – только и могла спросить Лисова сама у себя. Ответа на этот вопрос она не знала.

Глава шестая

Тропические бабочки

Записи на вырванных листочках:

«Шум кружил голову. Он шел отовсюду, и непонятно было, куда бежать. Школа гудела. Но это была всего-навсего перемена. Перемена – это пройдет. Но почему же так тяжело дышать? И ноги неприятно подгибаются. Она спустилась вниз, потом поднялась на один пролет. Куда они могли пойти?

Еще на уроке ей кричали: «Это все из-за тебя!» Они где-то там дерутся. Физичка убежала к директору. ЧП! И надо идти туда, к ним, где кричат и ничего не видно. Ноги подгибаются, она невольно садится. И тут же вспоминает. Он сидит на парте перед ней, сжимает руки в кулаки. Видно, как напряжена шея. А через проход другой. Она так и не смогла выбрать. И сейчас не поймет, в какой момент сердце бьется сильнее – когда подходит один или другой. И главное – как незаметно все началось. Сначала дружили. Было хорошо, когда вместе, когда втроем. Каждый вечер, если пришел один, значит, бегом за другим. Везде свое персональное королевство – парк, двор, маленький кусочек улицы. Вместе они стояли против мира с его уроками, родителями и другими, теми, кто не принимался за своих. Долгий летний день был мгновенной искрой, зимний вечер бесконечен. В их мире родилась сотня историй. А потом вдруг все закончилось. В одно мгновение.

Пришел один, хотела позвать и другого.

– Нет. Давай останемся вдвоем.

Другой тоже просил побыть наедине. А когда собирались вместе, все больше молчали или поддевали друг друга. А потом начали ссориться. Тогда стало понятно – надо выбирать. А ей не хотелось. Зачем нужен выбор, когда есть оба? И вот сейчас – драка. Из-за нее? Но где? Она бы прекратила это, если бы могла. Как случилось, что в их королевстве стало тесно троим? Ведь раньше оно было бескрайним. И никто никогда не требовал делать выбор.

И вот теперь оставшиеся двое где-то там в пылу драки рвут на части их такой правильный и надежный мир.

Подошла к окну на лестнице. Через треснутое стекло тянет холодом. Осень. У них теперь всегда будет осень. Между деревьями быстрое движение.